Алексей Мустафин: «Бородянский - лучший телевизионный менеджер в стране»

Алексей Мустафин, главный редактор канала СТБ, интересовал меня уже давно. Его мнение, как политического эксперта, высоко ценится в политической среде, а "Вікна", которыми он руководит, считаются одной из наиболее ярких новостных программ на украинском телевидении.

Я встретилась с ним, чтобы узнать, как осуществляется процесс создания новостей в Украине на разных каналах, и как Алексею удается справляться с ролью политического консультанта, работающего со многими партиями одновременно.

Признаться, интервьюировать Мустафина нелегко: он мастерски избегает острых углов и объясняет даже те вещи, которые, казалось бы, объяснить невозможно.

В общем, читайте и делайте выводы.

- Вы  как-то в радиоэфире одной программы сказали, что уровень журналистского профессионализма за последние годы понизился. И вы связали это явление, в некоторой степени, с политикой самих топ-менеджеров каналов. Может, вы набивали цену  новостям СТБ таким образом, ведь, вы-то планку не понижали, по крайней мере, сознательно?

- Во-первых, «планку» можно поднимать несколькими способами.  Первый способ - стараться собрать у себя журналистов, которые более профессиональны и образованны. Далеко не все каналы, кстати, в этом заинтересованы, на самом деле. Ведь, разные задачи ставятся перед новостями. Если у вас задача просто выдать что-то в эфир, или заработать на выборах, выдавая пиар-сюжеты, то для этого супер-пупер-журналисты вам и не нужны - можете набрать людей, которые обладают другим набором качеств, скажем, умеют быстро переписывать пресс-релизы, выдавать их за сюжеты и не испытывать при этом никаких угрызений профессиональной совести.  В принципе, такие люди - тоже профессионалы, но в другой сфере... Второй способ - нужно заниматься совершенствованием тех журналистов, которые у вас есть.

- Вы  это делаете? 

- Делаем, по мере возможностей. Для этого нужно, чтобы сами журналисты к этому стремились. И третий способ - это воспитывать журналиста в своем коллективе.  Есть, ведь, крепкие журналисты, которые создают некую атмосферу. И когда берешь новых людей, может быть, не совсем  подготовленных, они, работая вместе с этими крепкими журналистами, общаясь, набираются опыта и повышают свой уровень. Я думаю, эти три способа - главные для того, чтобы повышать уровень журналистики.

- Вы  считаете у вас  уровень журналистов  лучший в стране?

- Мы  стремимся к этому.  Понимаете, здесь, как говорится, кто на что учился. Есть разные типы новостей, и есть по сути разные профессии в рамках журналистики. В том типе новостей, которые существуют на СТБ...

- Это инфотейнмент?

- Ну, можно назвать  инфотейнмент, можно назвать как угодно, можно назвать ироничными новостями, можно придумать какое-то третье название, но в любом случае - для ЭТИХ новостей на СТБ собран лучший коллектив.

- Давайте рискнем сейчас и возьмем в этом разговоре за пример качественных новостей Би-Би-Си, можем  такое сделать?

- Ну, смотря, что Вы имеете в виду. Вы считаете, что Би-Би-Си качественные новости выпускает?

- Думаю, они качественнее и отвечают определенным мировым стандартам новостей в большей степени, чем те новости, которые мы имеем в стране.

- Давайте так - у них есть некая модель, которой  они стараются  следовать, и в  этой модели они делают новости действительно очень профессионально.

- Так вот, у них, вам  это прекрасно  известно, есть свой кодекс чести. Это  свод этических норм, который журналист  Би-Би-Си знает наизусть. Он не просто получает распечатку с этими  правилами, трудоустраиваясь на Би-Би-Си. Он обязан выучить и знать их. Есть ли кодекс чести у журналистов СТБ?

- У журналистов СТБ  есть правила редакционной политики, которые  являются внутренним документом, но с  которым  журналисты ознакомлены и  могут сверять  свою деятельность с  этими правилами.

- Какие это правила?

- Они изложены на семи страницах, я их все перечислять  не буду, но там есть и принципы отбора новостей, и требования к журналистским материалам. В принципе, вполне классические требования - точность, полнота, сбалансированность...

- Объективность?

- Объективности нет. Это величайший миф, очень распространенный среди украинских политиков.  Они почему-то убеждены в том, что новости «должны быть объективными».  А что такое объективность? Давайте начнем с определения. Объективность - это зеркальное отражение того, что происходит на самом деле. Никакие новости таким зеркальным отражением быть не могут изначально. В любом случае, существует отбор информации, существует ориентация на определенную  аудиторию, существуют вполне субъективные особенности главного редактора, редакторов, журналистов. А главное - это не нужно зрителю. Мир таким, каким он есть, зритель видит и сам - за своим окном. Ему для этого не нужны новости.  Новости должны сообщать что-то новое, простите уж за тавтологию, то, что его интересует.  Но при этом журналистам нужно строго соблюдать определенные принципы: быть точным, полным - не таким как я, в другом смысле,  сбалансированным, оперативным и так далее... В наших принципах - целый набор таких критериев, но объективности среди них нет.

- Что вы никогда не дадите в эфир?

- Трудно сказать... Думаю, что в эфир мы не должны давать то, что новостью не является.

- Тогда, может ли быть в новостях сюжет о том, как Оксана Марченко делает торт у себя на кухне? Вы считаете, что это является новостью?

- Почему  нет? Если это интересно  зрителю, если это  дает некую новую  информацию,  то да.  Я считаю, что это достаточно интересно. К тому же, мы работаем на канале, который имеет некую стилистику... И есть телепроекты, которые двигают канал...

- Но  это не является новостью...

- Почему?

- Вы говорите, что не дадите в  эфир то, что новостью  не является. Так, что  для страны  нового в том,  что Марченко делает  торт?

- Сюжет про Оксану Марченко, делающую торт,  - это один сюжет из целой цепи сюжетов, которые посвящены запуску нового проекта СТБ и его развития. Для нас это является новостью и для нашего зрителя.

- Давайте поговорим об истории  с микрофоном.  Я имею в виду случай первый - с коммунистом Ткаченко и журналисткой Черваковой.  Депутат ушел от журналистки, которая поставила ему вопрос «А куди ви ще хочете, щоб ми пішли?», и потом еще «А до чого тут буфет?».  Это выглядит обычной провокацией и, в итоге, скандалом,  раздутым из ничего. Вопрос даже не был сформулирован достаточно точно.

- Не согласен. Вопрос был хорошо сформулирован. Более того, он был «привязан» к словам самого Ткаченко, который сказал, что в буфет журналистов пускать нельзя.  К тому же, Ткаченко, как Вы заметили, удалялся, и удалялся на территорию, на которую допуска у журналистов нет.  Никакой опасности микрофон в момент пересечения этой условной линии для него не представлял.  Но он его выхватил и выбросил.  Я не считаю естественной реакцией метание микрофона кем бы то ни было, не говоря уже о политике. Политик должен держать себя в руках.

- Если  бы журналист  СТБ  задал вопрос человеку с другим цветом кожи: «Принимая во внимание вашу сложную биографию, как вы собираетесь  развивать ...» и  дальше, в зависимости от контекста, вы бы дали это в эфир?

- К счастью, я не оказывался в таком положении.  С моей точки зрения, вопрос задан некорректно. Я не знаю, что имел в виду Скрыпин, могу разве что догадываться, но, если он имел в виду то, о чем я догадываюсь, то вопрос можно было задать совершенно по-другому. Так, чтобы в вопросе не сквозил расистский намек. К тому же, любой визави имеет право не отвечать на вопросы. И использовать ошибки журналиста в своих интересах. Я думаю, что в данном случае сам вопрос был задан некорректно, он мог быть истолкован как расистское высказывание. Не знаю, что думал Арфуш, я с ним не общался на эту тему. Но, возможно, он просто не хотел отвечать на дальнейшие вопросы, и использовал фразу Скрыпина как повод для того, чтобы прекратить разговор с ним и обвинить его в расизме. И сказать, что он не имел для этого оснований, я не скажу. Он поступил, с моей точки зрения, логично. А со стороны журналиста, я так считаю, это была оплошность, хотя бы потому, что  он дал такой весомый повод прервать интервью.

- Вы  бы дали подобное в  эфир?

- Такого  рода вопросы в  эфире СТБ звучать  не должны.  Наш  материал не должен выглядеть так, чтобы его могли расценить как поощряющий дискриминацию по принципу происхождения или национальности...

- Вы  накануне выборов  консультировали  различные политические партии..

- Ну, по мере возможностей. Я сам являюсь членом СДПУ(О), заместителем председателя.

- Какие у вас обязанности?

- Замещаю председателя... (улыбается). Если серьёзно, даю советы и своим однопартийцам.

- Какие партии вы консультировали?

- Я консультировал практически все партии, представители которых появлялись в эфире СТБ.  Если говорить о последних президентских выборах, я общался с пресс-секретарями (или пресс-службами) Партии Регионов,  БЮТ, представителями Арсения Яценюка, Сергея Тигипко, Петра Симоненко.

 

 

- Что значит «общался»? Вы консультировали их по поводу  эфиров?

- Я давал советы о  том, как правильно  строить свою избирательную  кампанию, если они, конечно, хотят, чтобы о них  узнавали избиратели, которые смотрят СТБ.

- Как вам  удается  балансировать между  разными политическими  силами, не теряя  при этом ни своего лица, ни ценности своих консультаций?

- Я не думаю, что это  так уж сложно.  Нужно ставить  себя на место зрителей и понимать, что  нужно им, а  не тебе как производителю определенного продукта.  И, тем более, политику.

- Я имею в виду другое. Как вы как гражданин Украины, у которого тоже есть взгляды на происходящие процессы, можете и тем, и другим давать одновременно советы о том, как эффективнее вести избирательную кампанию?

- Давайте вернемся к тому, в чем заключается суть политического процесса вообще, и выборов, в частности.  Есть некие группы граждан Украины, назовем их условно партиями, которые имеют разные представления о том, как развиваться стране. Смысл выборов заключается в том, что избиратели голосуют за ту или иную группу товарищей. И тем самым поддерживают или не поддерживают их взгляд на ситуацию в стране и те рецепты, которые предлагают для развития страны те или иные политические силы.  Задача СМИ состоит в том, чтобы информировать зрителя об этих группах и их позициях, чтобы зритель мог сделать сознательный выбор.

- Вы опять говорите о себе как о главном редакторе канала. А я говорю о вас как об Алексее Мустафине, человеке со своей собственной позицией...

- Когда я выступаю как гражданин - прихожу и голосую, когда выступаю как автор статей - пишу статьи, высказывая свое мнение. Есть, ведь, не только новостная журналистика, но и «журналистика мнений». А как главный редактор, я делюсь своим мнением с представителями этих партий. Разумеется, я могу им сказать, с какими их позициями, с какими действиями я лично не согласен. Но задача главного редактора  по отношению к зрителям и как организатора новостного процесса - не определить кто из них хороший, а кто  плохой, а донести информацию о первом, втором, третьем, четвертом политике до зрителя. Чтобы сам зритель определял, кто хороший и плохой. С его точки зрения. Поэтому, главное, чтобы этот «сигнал» не был искажен при передаче - из-за того, что я придерживаюсь каких-то взглядов, или журналист, или редактор. У нас, кстати, очень часто я, редактор и журналист придерживаются разных политических взглядов. И я не вижу в этом ничего плохого. Может, это даже лучше, тогда возможные невольные искажения сигнала направлены не в одну сторону, а в разные. И это позволяет придерживаться некоей линии равновесия и сохранять баланс. Новости, ведь, должны быть сбалансированы, зритель должен услышать аргументы одной стороны, аргументы другой стороны. А хорошие эти аргументы или плохие, пусть зритель решает сам.

- Вы  говорите, что консультируете...

- Советую.

- ...советуете  разным политическим партиям. А что  вы сами думаете об одном из главных вопросов, вызывающих у них конфликт, - статусе русского языка как второго государственного.

- Я считаю, что в свободной  демократической  стране должны развиваться  все языки: и язык большинства, и языки  меньшинств, и языки  общин, которых и  меньшинством называть не хотят. В демократической стране должны быть созданы условия для развития всех языков. А в Украине это еще и записано в Конституции.

- Было  бы странно, если бы вы ответили, что они не должны развиваться. Вы уклоняетесь от ответа. Я понимаю, что они должны развиваться. С этим сложно поспорить. Вопрос - как? Какой у  вас лично взгляд на вопрос второго государственного языка.

- Какого? Английского?

- Русского.

- Я считаю, что в этом  критической необходимости  нет. Если соблюдать  Европейскую Хартию так, как она написана, то я думаю, что  представители русскоязычной  общины будут чувствовать  себя комфортно. Если этого не произойдет, то, не исключаю, что вопрос о государственном языке будет поднят и, вполне возможно, будет решен в пользу государственного статуса русского языка.  Потому что у нас страна, называющаяся демократической. Если проголосуют за это две трети депутатов, избранных в парламент, то какие могут быть возражения?

- Вы  общаетесь со многими  политиками, которые  часто даже не имеют высшего образования. Бывает ли такое, что вы видите, что ваш посыл не доходит до респондента? Барьеры в общении с ними возникают?

- Бывают. Но  я с трудом представляю себе ситуацию, когда в больницу поступает пациент, а врач говорит: «Вы знаете, у меня есть проблемы в общении с этим больным, поэтому он, очевидно, не получит того лечения, которого заслуживает и в котором нуждается».  Врач, в любом случае, ищет возможности донести информацию до  больного.

- То  есть, вы к ним относитесь как к больным?  Вы же поставили себя не на место больного, а на место врача.

- Разумеется, ведь речь идет о профессиональных обязанностях. Такие обязанности есть у врача, у больного профессиональных обязанностей нет.  В общении с... не буду говорить больными, назову их лучше клиентами.. я нахожусь так сказать «по другую сторону».  Можно было бы привести и пример продавца. «Я не продам вам эту вещь, потому что у вас нет высшего образования»? Сегрегация какая-то...

- Но  были у вас такие  ситуации, когда вы понимали, что человек вас не поймет?

- Подозрения, что не поймут, были. И не раз. Скажем, трудно было общаться с прогрессивными социалистами. Это очень специфические люди. Но я как главный редактор старался и с ними найти общий язык.  Но как человека меня, разумеется, ничто не побуждает общаться с людьми, с которыми у меня нет общих интересов.

- Были  случаи, когда вы отказывались сотрудничать с политическими  партиями только из-за своих убеждений?

- Ну, мне не очень приятно  общаться  с представителями  тех партий, который  я считаю откровенно фашистскими.

- Вы  имеете в виду «Свободу»?

- Или со «Свободой», которая, как ни крути, является праворадикальной партией.  Мне как человеку левых убеждений, разумеется, не очень приятно общаться с этими людьми.

- Александр Ткаченко считает, что  нынешнему поколению  журналистов в  большей мере не хватает  образованности, чем  предыдущему. Вы что  думаете на этот счет?

- Среди людей, которые пришли в журналистику в 90-х, тех, кто не был  журналистом по диплому, было гораздо больше,  чем сейчас. Сейчас люди приходят с дипломами. Другое дело, что  качество этих дипломов отличается. Это с одной стороны. С другой, специфика украинского журналистского образования часто приводит к тому, что главный редактор (и я в том числе)  чаще предпочитает взять на работу человека с непрофильным дипломом, но с систематическим образованием, чем журналиста по образованию.

- Почему?

- Потому  что научить человека с гуманитарным образованием писать легче, чем научить журналиста системно мыслить. Но я, разумеется, не хотел бы заниматься старческим брюзжанием, тем более, я, надеюсь, еще не вошел в тот возраст, когда принято рассуждать о том, что, мол, «раньше и вода мокрее была, и девушки  моложе». И, в общем-то, я бы не назвал уровень журналистики, так сказать, «поколенческой» проблемой. На глаз по тексту, или по сюжету сложно определить, представляет автор то поколение или это. А непрофессионалов всегда больше. Больше их было и в 90-х, и в «нулевых», и сейчас, в «десятых», думаю, тоже.

- Как же так получается, что такие профессионалы у руля, а новости непрофессиональны, и непрофессионалов больше.

- Я бы не сказал, что  все, кто у руля, - абсолютные профессионалы.  Не будем говорить людям комплименты, не имея на то оснований. Это первое. Второе. Все говорят, - «Вот, в начале 90-х годов!». В начале 90-х телевидения частного не было, только одно государственное. И газеты можно было перечислить на пальцах одной руки. Количества материалов так наверняка было меньше, чем сейчас.  И с тех пор число людей, занимающихся журналистикой, увеличилось в разы.  Кто-то в свое время говорил: «Уровень совокупного интеллекта - величина постоянная». Я думаю, «совокупный» уровень профессионализма все-таки  возрастает, но не такими темпами, как увеличивается количество людей, работающих в СМИ. Это не только журналистов, кстати, касается, но и редакторов, и всех остальных.

- Какие новости могут составить  конкуренцию вашим?

- Новости не конкурируют «вообще». Они конкурируют в определенных нишах. В нашей нише у «Вікон» конкурентов нет. А в соседних...  Ну, наверное, новости «1+1». Пожалуй, больше никто.  Может быть, ТВI, но здесь, скорее, каналы несопоставимы.

- Вы  замечаете калькирование ваших новостей?

- Я вижу, что  коллеги берут на вооружение некоторые наши идеи.

-  Кто?

- Я даже не скажу, что это калькирование, тем более, что люди перетекают с канала на канал. Я, например,  наблюдаю за людьми, которые раньше работали на СТБ, а сейчас работают, скажем, на «1+1». Очевидно, они используют некие общие приемы, а,  может быть, стереотипы или штампы, которые они использовали, когда работали на СТБ. Можно назвать это калькированием? Это дело вкуса... В свою очередь, эти люди тоже влияют на свое окружение. Но я не скажу, что новости «1+1» - это копия новостей на СТБ, бледная или яркая. Это просто другие новости, они говорят о другом, их интересует другое, и результат, соответственно, получается другой.

- Какая у вас методика обучения журналиста, пришедшего в редакцию. Как можно обучить человека ироничной, как вы говорите, подаче новостей?

- Во-первых, это постановка задачи, начиная с момента  выбора темы сюжета, а дальше - работа над текстом сюжета, работа над самими сюжетами. Безусловно, больше в этом направлении  приходится трудиться выпускающим редакторам.  Это, ведь, не работа главного редактора, на самом деле.  Но, безусловно,  происходит некая унификация. Правда,  не нужно думать, что журналиста можно «выстругать», как папа Карло выстругал Буратино...

- Как вам работается с  Бородянским?

- Прекрасно! Я считаю, это лучший телевизионный  менеджер в стране.

- У него бывают пожелания  касательно новостей?

- Мы  можем обсуждать  что-то, но, в принципе, у нас достаточно, надеюсь, доверительные отношения, которые позволяют работать, не бегая постоянно за какими-то консультациями к начальству. И это при том, что ходят легенды, что он очень авторитарный человек. Если Бородянский доверяет человеку, он не держит его постоянно за руку, а, наоборот - дает ему довольно широкое поле для маневра. Время от времени, может, сверяем часы, но это происходит не так часто, не в ежеминутном режиме.

- А вы сами - авторитарный руководитель?

- Я? Нет.

- Какой  у вас стиль  руководства?

- Мне нравится, когда  стиль руководства сравнивают - скажем так, не ставя себя в один ряд с великими, боже упаси -  со стилем маршала Кутузова, не столько даже реального, сколько в интерпретации графа Толстого.  Когда со стороны это выглядит как «невмешательство».  Я действительно считаю, что нужно задавать некие общие параметры, а дальше давать людям самим раскрываться. И развиваться.  И, разумеется, корректировать, когда людей выносит за рамки того формата, в котором должны работать.

- Ваши  новости, как никакие  другие, делают из журналистов звезд...

- Да ну... У нас они и так звезды. У нас есть журналисты, которые когда-то приходили на Интер, когда я там работал. Но  не остались там, ушли на СТБ и оказались звездами.

- Вы  достаточно долго  работали на канале «Интер». Как вы оцениваете новости этого канала сейчас на расстоянии?

- Я не смотрю новости  на канале «Интер».

- Почему?

- Мне они не интересны. Наверняка, я не их целевая аудитория... Понимаете, есть разные жанры новостей. Мне их жанр не нравится. Этот жанр рассчитан на специфического зрителя. Как бывший главный редактор «Подробностей», я хорошо знаю эту аудиторию и хорошо знаю этот жанр. Это новости для людей, которые смотрят «Подробности», потому что они привыкли, едва ли не со дня рождения, нажимать эту кнопку на телевизоре.  У этой аудитории есть специфическое представление о новостях. Они сформированы советской программой «Время».  Я не стал бы говорить, плохо это или хорошо. Зрителю виднее. Миллионам это нравится, и они это смотрят.  В этом есть большое преимущество «Интера», о котором только мечтают многие другие каналы. Мечтают об аудитории, которая преданно смотрит ваш и только ваш канал.  У нас , скажем, ядро аудитории очень маленькое. К сожалению. Люди, которые нас смотрят, не менее специфическая аудитория. У нее нет привычки смотреть телевизор. Она включает этот прибор только тогда, когда ей что-то интересно узнать. Не так, чтобы «Я каждый день включаю СТБ в 8 часов». Нет, такого нет.

- Отчасти, это другое поколение.

- Может быть, поколение. Может  быть, образ жизни  немножко другой.

- Как вам работалось на СТБ после «Интера»?

- Это очень разные каналы.  У «Подробностей» с определенного времени появился лозунг «Главные новости страны. Но на самом деле они всегда играли роль «главных новостей» - с момента запуска «Подробностей» на месте программы «Время». Я это хорошо помню, поскольку сам при этом присутствовал.  Поэтому отношение немножко другое к этим новостям. Это более официозные новости, которые должны рассказывать обо всем, что произошло в стране важного, серьезного. Это просто жанр такой. И в нем нужно работать, потому что аудитория этого просит. И не только «широкая аудитория», я бы сказал. Вот вы спрашивали об общении с политиками... На «Интере» это всегда было по-особенному. «Что вы имели в виду, когда сказали вчера то-то и то-то?».  «Да ничего не имели в виду». «Не может быть, на «Интере» не может быть, чтобы ничего не имели в виду». Когда Кучма был президентом, он ведь  смотрел «Подробности».  Соответственно, все то, на что в других новостях он мог не обратить внимания в силу того, что просто их не смотрел, на «Интере» он видел. И реакцию это вызывало соответствующую.  Более непосредственную, я бы сказал.

Специфика новостей СТБ в том, что это новости для людей, которые не ждут официальных сообщений. И понимают, о чем мы им рассказываем. У них более легкое и свободное отношение к жизни.  Это люди, которые воспринимают иронию, которая начинается из самоиронии.

Что касается личных ощущений, то СТБ для меня достаточно комфортный канал. Здесь нет такого тревожного напряжения, как на «Интере».  Хотя бы, в силу статуса: мы, в общем-то, и не претендуем на звание статусного канала, мы менее понтовый канал, если хотите. И поэтому здесь работается с большим удовольствием. Есть, конечно, проблемы, но на каком канале их нет?

И, к тому же, на СТБ новости «отдыхают» по субботам и воскресеньям. Это большая редкость для новостей. Для новостийщика это вообще может показаться странным. Помню, когда я пришел на СТБ с «Интера», на меня это произвело просто неизгладимое впечатление. Я должен был свыкнуться с этим. Но с другой стороны - это показывает другое отношение к жизни...

- Может ли вас критика  вывести из равновесия?

- Вы  знаете, после работы на «Интере» в 2003 - 2004 годах я думаю, что никакие обвинения «поразить в самое сердце» не могут. Потому что такие обвинения, какие выдвигались в адрес мой и моих сотрудников в то время... Думаю, что чего-то покруче и быть не может. Да и вообще, я достаточно спокойно отношусь к обвинениям. А критику просто очень люблю. Хлебом не корми, дай почитать критические замечания в адрес новостей.

- Ну, как это «люблю»?  Как можно любить  критику?

- Знаете, у разных  людей  разные развлечения.  Одним нравятся стихи, другим  - романы читать, третьим нравится прыгать с парашютом. Казалось бы, как такое может нравиться? Тем не менее, люди прыгают. А мне нравится читать критику. Это, кстати, менее опасное занятие, ты знаешь, что всегда приземлишься.  Ты же просто читаешь, не более того.  Это, как смотреть фильмы. То, что происходит на экране - это ж  невзаправду, там, ведь, актеры играют. Хотя некоторых трогает до слез. То же самое с критикой. Это интересно. К тому же, если люди критикуют, значит, смотрят. И не просто смотрят, а обращают на что-то внимание. Иногда на то, что ты можешь пропустить. Хотя, конечно, не вся критика настолько точна, как хотелось бы. Иногда критикуют за то, что вообще не происходило. Не всегда критику можно назвать полезной... Кстати, не считаю, что критика должна обязательно быть конструктивной. Иногда полезна и деструктивная критика, но она должна быть более конкретной, более подробной что ли. Так, чтобы можно было сделать выводы для себя. Критика ведь хороша тем, что  стимулирует стать лучше.

- А вы стали лучше за последние 5  лет?

- Не  скажу, что лучше. Спокойнее стал.  И пришел к большему душевному комфорту.  Это большое достижение, я считаю.

- Профессиональнее  стали?

- Мне трудно сказать. Наверное, стал опытнее.  Но, вообще-то, об этом судить тем, кто потребляет продукт. Это к  зрителям и  читателям  вопрос. Трудно сказать. Профессионализм  продавца могут оценить только покупатели.

- Вы  уже не рискуете сравнивать себя с доктором?

- А профессионализм  доктора - только родственники больного.

- Вы, когда читаете  свои материалы, допустим, 2-х  или 3-х летней давности, согласны с собой прежним?

- Я, как правило, редко  перечитываю собственные  материалы. Мне не настолько это  интересно. А самолюбованием не страдаю.

- Иногда  это не самолюбование, а своего рода мазохизм.

- Обычно,  то, чего делать не хочется, человек не делает.  Хотя, мазохизм тоже может быть формой самолюбования.  Иногда, впрочем, перечитываю. Когда, например, пишу на тему, которая была актуальна несколько лет назад,  просто, чтобы напомнить себе, что было тогда...  Страна ведь меняется, мы все меняемся. Я был другим, может быть. Я не скажу, что был менее профессиональным, или более профессиональным.  Просто, другим. И страна становится другой. Взрослеет, наверное.

- У вас есть ощущение, что вы принимаете участие  в ее изменении  и взрослении?

- Не  знаю, может быть, это специфика  поколения, в той или иной степени принимавшего участие в процессе, который сейчас принято называть достижением  независимости. Может, это и не скромно, но многие мои сверстники ( не обязательно, кстати, одногодки)  воспринимают Украину как некое свое детище.

- А вы лично?

- И я, в том числе.  Я все же считаю, что определенный, пусть, даже очень скромный взнос в изменение страны я вношу.  С другой стороны, нужно понимать, что любой журналист и любой редактор СМИ не просто отражает действительность, которая существует, но и формирует её.  Общество не просто познает себя с помощью СМИ, но и меняет себя. И волей или неволей журналист всегда принимает в этом участие. Не нужно, конечно, переоценивать свои «творческие» возможности, но и уходить от ответственности тоже нельзя. Нужно просто воспринимать это как данность, осознавать это и действовать, исходя из того, что произнося некие слова, ты тем самым влияешь на людей, формируешь некую новую реальность, которая может сделать жизнь не только лучше (как утверждает известный рекламный слоган), но и хуже, сложнее. Может, не для себя, но для других людей - точно.

- Какую часть вашей жизни  занимает ваша работа?

- Практически, всю ту часть, которая не занята семьей и домом. Еще немного уходит на общение с друзьями. И знакомство с миром. Лучший  отдых для меня - когда все это удается совместить. В  путешествиях. А все остальное время занимает работа. Никак не меньше 50 % жизни.

Не знаю, как вы, друзья, но я после разговора с Алексеем поняла, почему именно он руководит таким сложным механизмом, как телевизионные новости. Он точен, выдержан, в нем чувствуется колоссальная терпимость и устойчивость. А еще, он невероятно обаятелен.

МедиаНяня

Фото Сергея Ковалева