И был день первый!
Первое впечатление от нынешних Канн - затянутый белым полотном огромный плакат с Хичкоком на фасаде Hotel de Ville, до сегодняшнего дня висевший там, никому не мешая. В программе Cannes Classics в этом году покажут отреставрированную версию его совсем забытого и немого фильма «Кольцо» (1927). Не без тапера, разумеется. Эту роль отвели пианисту Стивену Хорну.
Новый Уэс Андерсон («Академия «Рашмор», «Семейка Тененбаум», «Водная жизнь»), которым открылись Канны, - в меру смешная, но по сути такая же, как всегда комедия с немного сдвинутым градусом реальности и селенджеровской интонацией. Снова дети-вундеркинды, разбитые семьи, неврозы, скрытые от посторонних глаз странности, ночные разговоры в детской. Похожий не то на молодого Кубрика, не то на Копполу двенадцатилетний бойскаут, влюбляется в девочку из школьного театра и ради нее дезертирует из лагеря. На поиски беглеца отправляется отряд скаутов во главе с Эдвардом Нортоном, живущий бобылем местный шериф Брюс Уиллис и девочкины родители со странностями – Фрэнсис Макдорманд и Билл Мюррей. Позднее других появляются Тильда Суинтон в роли фашиствующего социального работника и сильно усатый Харви Кейтель в роли скаутского генерала.
«Королевство полной луны» - кино интеллигентное и умное, но сюжета маловато, и провисать он начинает минуте на двадцать пятой, как только из кадра исчезают все взрослые, и балом начинают править дети. Концептуально, если учесть, что президент фестиваля Жиль Жакоб назвал нынешний каннский конкурс соревнованием дедов и внуков. У Андерсона внуки явно оказались слабее своих порядком помятых, но сохранивших хорошую профессиональную форму партнеров.
Уиллис на красной дорожке выглядел свежее своего шерифа в фильме, а Мюррей, кажется, со съемок так и не переодевался.
Видно было, как организаторы обхаживают своих американских гостей. Жиль Жакоб в каком-то интервью сказал, что больше других обожает американских звезд за то, что те «умеют все: играть, петь, танцевать и правильно подниматься по ступенькам фестивального дворца». То-то у него в фаворитах пьянчуга Дин Мартин и великий Джон Хьюстон. В ядро съемочной группы, представлявшей «Королевство полной луны» на Ривьере, вошли также Тильда Свинтон, Эдвард Нортон, Роман Коппола, писавший вместе с Андерсоном сценарий, и племянник Фрэнсиса Форда – актер Джейсон Шварцман.
Среди приглашенных гостей на открытии, например, появились гаитянский покровитель Шон Пенн, Алек Болдуин, Жюльет Бинош, члены жюри во главе с Нани Моретти, Джессика Честейн, Марион Котийяр, сумасшедший Джеймс Тобак, когда-то сманивший у Копполы молодого Харви Кейтеля в свой фильм «Пальцы», и Ксавье Долан.
Посмотрел два захватывающих документальных фильма о двух равно великих и, слава Богу, здравствующих, режиссерах. Первый - «Woody Allen: A documentary» Роберта Вейда о, как явствует из названия, жизни главного вундеркинда американского кино. Фильм, может, и не способен спровоцировать какой-то важный сдвиг культурной парадигмы, но до того хорош, что нет слов. А все потому, что Аллен в принципе не способен надоесть. Сколько бы не повторялся. Его фирменная гуманистическая мизантропия, которой позавидовал бы даже Билли Уайлдер, обезоруживает моментально. «Моя жизнь – это не прекращающаяся катастрофа» говорит он, и губы сами растягиваются в улыбке.
Второй фильм - «Роман Полански: воспоминание». Тут все очень скромно, практически в одних декорациях. Полуторачасовая беседа под музыку Александра Деспла режиссера и продюсера Эндрю Браунсберга, с которым Поланского связывает тридцатипятилетняя дружба. Сидя под домашнем арестом в своем швейцарском доме в горах, Поланский, эпизод за эпизодом, рассказывает Браунсбергу о своей жизни, периодически срываясь в скупой плач.
Слушая все эти рассказы под аккомпанемент хроники о временах холокоста, понимаешь, откуда в этом человеке взялось такое четкое понимание саспенса. По сути все те, кто умел нагнетать напряжение на экране, научились этому в глубоком детстве: Хичкок – когда его пороли школьными розгами, а Полански - в краковском гетто, где он потерял мать и где, резвясь, по нему, шестилетнему, стреляли пьяные эсэсовцы.
Когда бы мы знали, из какого сора растут цветы!