33-41-37

На минувшей неделе в Соединенных Штатах закончился прокат фильма «Великая иллюзия» французского режиссера Жана Ренуара. Прокат – громко сказано, фильм шел в течение двух с половиной месяцев в одном кинотеатре, но все-таки мы смело можем назвать происшедшее культурным событием. Фильмокопия, реставрированная по случаю 75-летия выхода ленты на экран, собрала за два с половиной месяца немногим более $128 тыс.

«Великая иллюзия» периодически всплывает в разного рода «десятках» лучших и любимых кинолент, пусть реже, чем ренуаровские же «Правила игры», удостаивается чести попасть в заветный Тоp Ten всех времен и народов, что дает ей право называться шедевром.

Фильм Жана Ренуара, действие которого происходит в германском лагере для военнопленных времен Первой мировой войны, вышел на экраны кинотеатров в 1937 году. В советских кинотеатрах в год двадцатой годовщины октябрьского переворота показывали другое кино – это и «Возвращение Максима» Григория Козинцева и Леонида Трауберга, и «Великий гражданин» Фридриха Эрмлера, и «Ленин в Октябре» Михаила Ромма, и «Петр Первый» Владимира Петрова и Сергея Бартенева. Все перечисленные фильмы являются документами эпохи и сделаны, соответственно уровню притязаний, крепко и надежно, а значит, по праву упоминаются во всех киноэнциклопедиях – в рубриках, отведенных составителями под кинематограф советского периода.

Но мне не золотой фонд советского кино вспомнился в связи с юбилеем «Великой иллюзии». В 1937 году самый читающий народ в мире этого фильма не заметил – он был тогда самым сажаемым и самым расстреливаемым, советским людям было не до гуманизма и пацифизма фильма Жана Ренуара. Как вы думаете: наше колониальное телевидение заметит этот кровавый юбилей, устроит ретроспективу тоталитарного кино, сделает цикл передач о погибших на Соловках сотнях украинских писателей, поэтов, ученых, общественных деятелей? О десятках тысяч безымянных жертв великого террора вспомнит кто-нибудь где-нибудь, кроме интернет-пользователей?

С одной стороны, отчего же не заметить, если ребята из Кремля говорят как заведенные: «не допустим преступного переписывания истории» (цитата от 25 июня).  Но с другой – какая-то странная логика у правителей российского телеэфира: 200-летие Бородинского сражения готовятся отметить с размахом, а 75-летие пикового по масштабу сталинских репрессий момента истории проходит незаметным. Видно, ждут, когда 200 лет стукнет, чтоб уже по-взрослому, с воинским парадом и салютом в местах массовых расстрелов. А там и братский украинский телетоп-менеджмент подтянется.

А ведь цифра «37» в бытовых разговорах, в публицистике, в выступлениях с парламентской трибуны упоминается чаще любой другой, она как иероглиф, как знак беды – есть в этом страшная логика.

В конце 1980-х годов я работал в молодежном центре при Запорожском горкоме комсомола – знакомил сограждан с «Ночным портье» и «Охотником на оленей» в то время как мои коллеги воевали за право показывать в видеосалонах «Греческую смоковницу». Так вот, у нашей организации была приемная, а в ней телефон, к которому прилагалась секретарша. Один из видеопиратов долго приставал ко мне с какой-то просьбой и все порывался позвонить мне домой.

«Звони мне лучше на работу», - сказал я ему. Мой собеседник с готовностью кивнул, извлек из кармана блокнотик, ручку, посмотрел на меня вопросительно. «Чего там записывать, запоминается легче легкого: голод, война, террор», - бросил я ему. И увидел, как он, продолжая кивать, вписывает в блокнотик цифры: 33-41-37. «Правильно?», - спросил он, закончив писать.

Получается, что цифра 33 у жителей Украины давно, еще с советских времен, вызывает устойчивые ассоциации с голодомором. Годом начала великой войны в независимой Украине – как и в советской – официально считается 1941-й, хотя для большой части украинцев вторая мировая война началась 1 сентября 1939-го – допускаю, что любое напоминание об этом может проходить по разряду «преступного переписывания истории». И 37-ой – он там же, на своем месте. Никаким замалчиванием, никакой пропагандой достижений советского строя не вытравишь тройку и семерку.    

Да, мы пропустили 75-летний юбилей фильма Ивана Пырьева «Партийный билет» (1936), сюжет которого завязан на любовной драме ударницы, без оглядки влюбившейся в шпиона и диверсанта, прячущего свою вражескую сущность под видом передовика производства. Но давайте посмотрим фильм «Шахтеры» (1937, режиссер Сергей Юткевич) о том, как главный герой по направлению обкома приезжает в небольшой городок на Донбассе, где вступает в конфликт с начальником шахты, который в обстановке беспрерывной штурмовщины играет на руку троцкистам и бандитам. Заручившись моральной поддержкой у нового секретаря парткома, лучший забойщик шахты овладевает новым методом добычи угля и, вопреки замыслам вражеской группировки, получает широкую популярность среди шахтеров Донбасса.