Кто делает французское кино?

14:52 24.01.2013 0

Париж середины января 2013-го – это непривычно заснеженные нечищенные улицы, чавкающие по ним туристы и бесконечные очереди на нового Тарантино, чей трех часовой хронометраж я еле осилил. Как бы фирменный, как бы всеми любимый, хотя конечно, скорее, по инерции, Тарантино избыточный, дурацкий втиснутый со всеми своими комическими ужимками и бесконечными самоповторами в формат спагетти-вестерна. Но главное, что там, где у Карбуччи и Леоне царит моральный бепредел, а все герои без исключения со знаком минус, у Тарантино сочится какое-то старческое морализаторство. В общем, забавно, что Тарантино теперь у каждого свой – как несчастье. У одних он закончился, у других – только  начинается. Ну, да Бог с ним.   

 

В Париже, кстати, снег не убирают вовсе не из соображений разгильдяйства. У них, оказывается, и техники специальной уборочной нет. Снег здесь большая редкость. Поэтому когда он падает, парижанин торжествует. Технику в этот раз, говорят, выписывали из каких-то северных областей Франции.



Подбор фильмов, представленных в нынешней программе устроенных компанией UniFrance рандеву,  очень ровный, без каких-то сногсшибательных выплесков безумия. Исключение составляет разве что последний из снятых фильмов патриарха Бертрана Блие «Звуки кубиков льда» (Le bruit des glaçons), датированный 2010 годом и лишь теперь купленный отечественным дистрибьютором для проката. После него хочется ходить колесом. Моральный эпатер, анархист и провокатор, Блие рассказывает историю одинокого, брошенного всеми на свете и, как следствие, спивающегося писателя (в этой роли еще не успевший засиять в «Артисте» Жан Дюжарден), у которого  диагностируют рак мозга. Иной автор смастерил бы из этого вялую и слезливую драму.



Блие, и сегодня по-мальчишечьи очарованный Бунюэлем, шарахает сюжет электрошоком абсурда. Рак у него персонифицируется. Ряженый в дорогой костюм, он стучит в дверь своей жертве, а оказавшись внутри, вступает с писателем в дружескую словесную перепалку. Блие всегда был больше автором слова, чем молчания, поэтому здесь настоящий пинг-понг из диалогов – острых как бритва и едких, как синильная кислота.  Цинизм в духе Билли Уаилдера соседствует с сентиментальностью, за которую сыну великого французского артиста всегда доставалось от самых яростных его фанатов, выросших на «Вальсирующих» (Les valseuses,1974) и «Холодных закусках» (Buffet froid, 1979).

Блие последнее десятилетие работал не столько для того, чтобы эпатировать зрителя, сколько для того, чтобы его умилить: то, что он делал начиная с конца 1990-х — один большой концерт по заявкам. Человек, начинающий знакомство с фильмографией режиссера с фильма «Сколько ты стоишь?» (Combien tu m'aimes?, 2005) им, скорее всего, и закончит. А вот после «Кубиков льда» хочется всего его немедленно пересмотреть. Немедленно!!!!

Перед интервью Блие сердито бурчал на моих коллег, с порога заявив что не собирается комментировать штрейкбрехерство своего друга и вообще, что у него дома дети одни, и он желал бы поскорее к ним вернуться. Потеплел, когда мы заговорили про его талант, Бунюэля и его легендарного отца – актера Бернара Блие. Последний, оказывается, активно пропихивал сына делая телефонные звонки нужным людям. Не будь этого, Блие надолго бы задержался в ассистентах и кто знает, случились ли бы вообще «Вальсирующие», сделавшие звездами Депардье, Девера и Миу-Миу.

По бесконечному коридору отеля «Гранд Опера», вдоль стен которого выстроились понаехавшие на рандеву журналисты, прошел огромный как лайнер Брайян Де Пальма, чей новый фильм «Страсть» на рынке так же активно продвигает UniFrance. В «Страсти» нет ни копейки американских денег, а если что-то и отсылает к Новому свету, то только имя режиссера и артистка Рэйчел МакАдамс, играющая главную роль. Де Пальма презрительно зыркает на журналистов. Из открывшееся двери показывается улыбающийся Венсан Перез и, произнеся на сносном русском «привет!», просит зайти во внутрь.

Даже неловко спрашивать, зачем актеру его калибра понадобилось сниматься в плакатном ромкоме «Почти принц», неуклюже сделанную продюсерской рукой Люка Бессонна очевидно по заказу автоконцерна Renault.

Вообще всякой романтической чепухи в этом году было сверх всякой меры. Хороший артист Ромен Дюрис, сыграл в шаржированной под «Римские каникулы» комедии «Любовь на кончиках пальцев» (Populaire), где голову ему кружит робкая машинистка, дающая на экране Одри Хэпбёрн.

В фильме постоянно стучат клавиши печатных машин. Спросил Дюриса, стучит ли он все еще штатным барабанщиком группы….. Оказалось, нет.



Кино и семья вытеснили музыку на периферию, как папашины задания и мордобой у его героя в одияровском «Мое сердце биться перестало».

В коридоре появляется Франсуа Клюзе, с которым у меня назначено через пятнадцать минут. Клюзе идет навстречу и улыбается. Причем улыбается, очевидно, не мне. Сцена просит быть названной цитатой из второго «Терминатора», где Эдвард Ферлонг оказывается между Шварценеггером и Робертом Патриком. Оборачиваюсь и вижу у себя за спиной Сильви Тестю. Худая как Джейн Биркин, в черных джинсах и какой-то несусветной кофте, в жизни она куда симпатичнее и главное женственнее своих экранных героинь. Тестю на рандеву представляла свою режиссерскую работу «Жизнь другой» (La vie d'une autre) -  про то, как Жульет Бинош влюбляется в Матье Кассовица, а потом лет на пятнадцать теряет память, просыпаясь однажды утром в немилосердно огромной парижской квартире, среди прислуги и с живущим особняком мужем . Говорит ,что сама хотела играть главную роль, но потом быстро поняла, что на бизнесвумен не тянет, и позвала свою кумиршу Бинош. Теперь готовит к запуску новый фильм, куда кроме Кассовица затащила еще и Летицию Касту. Последняя чудо как хороша в очень посредственном фильме «Не беспокоить» (Do Not Disturb), поставленном мужем Шарлотты Генсбур – актером Иваном Атталем. Про этот фильм как-то не ловко было говорить с Франсуа Клюзе. У него там одна из центральных ролей – постаревшего авантюриста, хиппи и травокура, который предлагает своему остепенившемуся другу (в этой роли сам Атталь) снять арт-гей-порно. Причем, главные  роли друзья решают играть сами. 

Возвращаясь к персоне Клюзе, который теперь, кажется, главный французский актёр, такое же лицо кинематографа, как Летиция Каста, объявленная олицетворением Парижа 2013 года. Клюзе к своей нынешней громовой популярности относится спокойно. Говорит, что после «1+1» (Intouchables, 2011) его профессиональная жизнь мало чем изменилась. Разве только переехал в более просторную квартиру. Детали нашей беседы, вместе с шутками про Дастина Хоффмана, на которого Клюзе похож как две капли воды, скоро можно будет услышать и главное увидеть в эфире канала «1+1». Тут на днях начинаются традиционные для этой поры года Вечера французского кино. Не пропустите «Звуки кубиков льда».