Что случилось с Каннами?
0Что-то, едва уловимое взглядом, изменилось в Каннах после всех, объявленных ранее реформ, вроде запрета селфи, проведения пресс-показов одновременно с галапремьерами и скандального противостояния Канн со стриминговым гигантом Netflix. Что-то изменилось внешне? Может, дело в открытии, которое впервые за многие-многие годы случилось не в среду, а во вторник, а сами сроки проведения смотра сдвинулись? Но что-то во всем этом, привычном на первый взгляд празднике сильно не так.
Когда реальность сдвинулась лишь на миллиметр от привычного графика, а издания пишут про Канны, что именно в здешних отелях во время фестиваля Харви Вайнштайн совершал свои страшные преступления, и теперь всех призывают к бдительности и сообщать о всех возможных попытках харрасмента, когда ты понимаешь что технологии замахиваются на театральную традицию кино, предлагая вместо групповых – индивидуальные просмотры чуть ли не на телефонах, уже неважно, что скрывается за всем этим.
Запрет на селфи, который обсуждают с середины апреля (когда об этом было впервые объявлено), действует лишь частично. У новосозданных отрядов фотополиции каждый вечер есть работа. Долгожданный и многострадальный фильм Терри Гиллиама «Человек, который убил Дон Кихота» заявлен в программе, но если не договорятся с обиженным французским продюсером и стриминговой платформой Amazon (а переговоры все еще продолжаются), фильм вполне может вывалиться из программы.
Не отменят, конечно же, благотворительный прием amfAR, которые проходят в десяти километрах от Канн, на мысе Антиб, и куда стягивается весь мировой глянец пополам со светскими львицами и звездами кино.
Не отменят, но, очевидно, подыщут ему новую ведущую. Старая и постоянная - Шэрон Стону, как пишет пресса, взяла самоотвод. Именно там на нее несколько раз покушался Харваи Вайнштайн, один из донаторов этого культового светского действа.
Теперь два слова про кино: открывавшая фестиваль драма «Все знают» дважды оскароносного иранца Асгара Фархади оказалась такой явной осечкой режиссера. Вооружившись испанской звездной четой – Хавьер Бардем-Пенелопа Круз, Фархади век свой специализирующийся на всякого рода отношенческих кризисах, явно зашел на территорию Альмодовара, сконструировав какую-то помидорную мелодраму про семенные секреты, положив все на условно детективный каркас: в разгар свадьбы из загородного дома пропадает девочка-подросток, на поиски которой, на свою голову, отправляется герой Хавьера Бардема, у которого по-прежнему потаенные чувства к матери ребенка, замужней Пенелопе Круз. Слезы, сопли и много размазанной помады, словно выписаны из какого-то бразильского сериала. Фархади, когда-то снимавший уже о поисках пропавшей женщины в драме «Про Элли», оторвавшись от своих культурных корней, неожиданно дает течь.
В неделе критики - одной из двух параллельных каннских программ, дали санденсовский хит «Дикая жизнь», режиссерский дебют хорошего артиста Пола Дано про 14-летнего подростка, чьи родители переживают распад отношений: папа Джейк Джилленхол, потеряв работу, в отчаянии отправляется тушить лесные пожары в предгорье Монтаны, а мама Кэри Маллиган, тем временем, влюбляется в другого дядю. А потом и вовсе оставляет сына на отца и едет искать личного счастья куда-то в Портленд. Маллиган с Джилленхолом, когда не молчат, мастерски играют семейные истерики. Дано, очевидно поднатаскавшись у больших мастеров (чего стоит только опыт, полученный на площадке у Пола Томаса Андерсона), снял не шедевр, но очень внятное кино про чернобыльские последствия разводов. Кино, которое берет не совершенством (странно было бы искать его в дебюте), но своей какой-то дикостью.
Празднующий в этом году 50-летний юбилей «Двухнедельник режиссеров» - другая каннская параллельная программа - распахнулся показом «Злых улиц» (1973) Мартина Скорсезе, культовым манифестом новой американской волы, ставшей для эпохи тем же, чем была, скажем, «Догма» в 1990-е для мирового кино. Именно в каннском двухнедельнике и начинался триумф молодого Скорсезе и его друзей-артистов – Роберта Де Ниро и Харви Кейтеля. Десертом этого юбилейного показа стал большой паблик ток, где Скорсезе усадили на большой диван прямо на сцене, а расспросить мастера призвали видных авторов современного французского кино – Седрика Клапиша, Бертрана Боннело и Жака Одиара, косвенного обязанного Скорсезе своей «Золотой ветвью», полученной за фильм «Диман» - такую авторскую реплику «Таксиста». Скорсезе, не смотря на свои 77, в блестящей форме и ужасно заразительно смеется. Часто над собственными же шутками.
Открытием второй по значимости каннской программы – «Особый взгляд» – был выбрал по-настоящему особенный фильм, демонстрирующий вот уж действительно особый авторский взгляд на события, в нем показанные. «Донбасс» (премьера едко была устроена аккурат в День Победы) Сергея Лозницы – мощное антивоенное высказывание на тему омертвевшего, но не отпустившего людей жуткого советского прошлого, неотъемлемой частью которого является и «русский мир». «Донбасс», лишенный единого сюжета, весь состоит из небольших историй, эстафетно соединенных между собой, через рукопожатия или выстрелы. В одной коррумпированного украинского чиновника во время сессии публично и буквально обливают дерьмом, в другой сепаратисты отжимают у донецкого коммерса новенький джип, а когда тот требует машину обратно, заставляют платить еще и контрибуцию в $100 000…
Исполненный какого-то кирамуратовского гротеска (ее послами здесь выступают Георгий Делиев и Наталья Бузько в роли служительницы ЗАГСа) фильм Сергея Лозницы с несколько интеллектуальной брезгливостью исследует фейковую природу нынешней гибридной войны, с ее телевизионными подкупными массовками вместо мирных жителей, словами и лозунгами, прикрывающими мерзость, позывными – вместо имен, зеленой вежливостью людей в форме без опознавательных знаков и балаклавами – вместо лиц. Дистанцированность – излюбленный прием Лозницы, испробованный им еще на документальных фильмах, превращает все происходящее на экране не в слепок реальности, но липкий кошмар, жуткий сон про ложную природу человеческого зрения, и реальную смерть, которой приходится платить за постановочные бомбежки и фальшивые слезы.
Пока все. Завтра рассказу про «Лето» Кирилла Серебренникова – кино очень личное для меня, и вовсе не потому, что в нем про Цоя.
Фото - facebook.com/festivaldecannes
44202
6
