«Неоновый демон»: во-первых, это красиво

Beauty is not everything. Beauty is the only thing. В этой цитате – суть нового фильма Николаса Виндинга Рефна: освистанного в Канне, провалившегося в США (при бюджете в $7 млн «Неоновый демон» собрал всего $1 млн 243 тыс. и был досрочно снят с проката), но при этом – все равно одного из самых неоднозначных и заметных фильмов года.

При кажущейся простоте, эту цитату довольно сложно перевести адекватно.

Контекст решает: популярный дизайнер (Алессандро Нивола), который после показа отдыхает в баре с моделями, сражающимися за его внимание, говорит эти слова звезде своего только что состоявшегося шоу – юной Джесси (Эль Фаннинг). «Красота – это не всё. Красота – это единственное (что важно)». Или – «Красота – это не всё. Красота – это единственное (что у тебя есть)».  Понимай, как хочешь. И Джесси – яркий образец человека с нарциссическим расстройством личности (здесь, впрочем, такие почти все) – понимает, как удобно ей.

Подобных смысловых каламбуров в фильме полно – и они составляют его отдельную прелесть: ну, если слово «прелесть» в принципе применимо к картине со сценами некрофилии и каннибализма.

Взять хотя бы упоминаемую еще в самом начале помаду Red Rum – явную отсылку к кубриковскому «Сиянию», где мальчик все время повторял слово redrum: зеркальное отражение слова murder (убийство).

Или даже само название, визуально трансформирующееся на экране из Neon в the One – Избранная: что отдельно смешно, учитывая наличие в фильме еще одного Neo-Избранного – Киану Ривза, который играет владельца паршивого мотеля, где остановилась героиня, приехавшая покорять Лос-Анджелес.

Джесси 16 лет (к слову, столько же на момент начала съемок было и самой Эль Фаннинг). Она – невероятно красивая и наигранно невинная сирота, которая, следуя совету владелицы модельного агентства (Кристина Хендрикс), прибавляет себе три года и отправляется покорять мир моды, легко затмевая всех конкуренток. Неудивительно, что последние (Белла Хиткот и Эбби Ли) от этого не в восторге. А масла в огонь подливает визажистка Руби (Джина Мэлоун), у которой на Джесси свои планы…

Большинство претензий критиков к «Неоновому демону» строится на базисе «непонятно, что хотел сказать автор». Мол, если Рефн хотел высмеять закулисье модельного бизнеса, то зачем – все успешно высмеяно до него, а если планировал снять хоррор с красивыми окровавленными блондинками – то опять-таки зачем прежде, чем его начать, городил полуторачасовой «огород» из глянцево-красивых кадров.

Впрочем, все эти претензии легко снимаются, если подойти с той точки зрения, что режиссер и сценарист снимал ни то, ни другое, а просто решил сделать на $7 млн роскошную иллюстрацию к одному из разделов «Психоаналитической диагностики» Нэнси Мак-Вильямс. Конкретно – к разделу об уже упоминавшихся выше нарциссах. И тогда все становится на свои места.

Согласно Мак-Вильямс, нарциссы выстраивают собственную личность «вокруг поддержания самоуважения путем получения подтверждения со стороны»: причем, здесь речь не о людях, которые просто чувствительны к критике или похвале, но о тех, кто буквально не мыслит себя без внешней оценки.

Для нарцисса локус контроля [понятие, означающее свойство личности приписывать свои успехи или неудачи только внутренним, либо только внешним факторам] за его самоуважением находится не внутри, а где-то снаружи, что и заставляет такого человека постоянно пытаться контролировать мнение окружающих о себе, (не)любимом.

«Каково это – когда ты заходишь, и все смотрят только на тебя? Когда ты – словно солнце зимой? Что это?!» – выпытывает у Джесси одна из ее конкуренток, бьющаяся в истерике на туалетном полу после кастинга, где ее не отобрали на показ. «Всё», –  лаконично отвечает вчерашняя скромняжка.

Нарциссы склонны обесценивать практически все на свете, идеализируя при этом то, с чем ассоциируют себя. Очень показательна в этом плане фантастически красивая сцена, где Эль Фаннинг целует свое отражение в зеркалах (кстати, этот поцелуй – импровизация актрисы). Еще – слова ее героини, обращенные к парню-фотографу, который сделал первое портфолио Джесси, а теперь оказался больше не нужен: «Я не хочу быть ими [другими моделями]. Это они хотят быть мной». Ну как в учебнике, честное слово!

На фоне «Неонового демона» невольно вспоминается другой фильм об ускользающей красоте по-американски – «Смерть ей к лицу» (1992).

Но если в чудной комедии Роберта Земекиса сочувствие вызывает хотя бы один персонаж – герой Брюса Уиллиса, вынужденный постоянно «рихтовать» физически мертвых, но при этом проявляющих невероятную бодрость духа жену и любовницу, –  то в хорроре-трагифарсе Николаса Виндинга Рефна не жалко никого. Кроме разве что (СПОЙЛЕР) оставшейся за кадром 13-летней девочки-беглянки, которую за хлипкой стенкой комнаты дешевого мотеля насилует персонаж Киану Ривза.

Говорят, на съемках вместо традиционного «Action!» («Мотор!»), Рефн кричал «Violence, motherf*****s!» («Насилие, б…ди!»). Что ж, сказано – сделано. И когда через полтора часа просмотра невероятно красиво снятая оператором Наташей Брайер сказка о глянцевой Золушке внезапно сменяется адским кроваво-некрофильским трэшем под негласным девизом «вышел Месяц из тумана, вынул ножик из кармана», понимаешь, что иначе и быть не могло. Тут все получают то, что заслуживают. То есть – ничего хорошего.

Автор гипнотического электронного саундтрека к картине Клифф Мартинес, ранее работавший с Рефном над фильмом «Драйв», назвал «Неонового демона» миксом «Долины кукол» и «Техасской резни бензопилой». И в этом случае, пожалуй, композитор сформулировал точнее всех кинокритиков, вместе взятых. Безусловно, такой микс не каждому придется по вкусу. Но то, что он получился, как минимум, любопытным – факт.

Фото - slashfilm.com, huffingtonpost.com,

rottentomatoes.com, kinowar.com, screenrant.com