Поводырь. Coming out

11:00 19.11.2014 0

Здравствуйте, меня зовут Полина. И я три с половиной раза посмотрела «Поводыря».

Июль. Одесса. Фестивальный дворец забит до отказа. Ожиданий много. А результат – печальный. «Полина, где сценарий? Почему такие странные диалоги? И вообще, зачем снимают такие фильмы? Почему Джамала? Мне ничего не слышно», – шептала мне моя разумная, эстетически развитая и кинематографически образованная спутница. И на ее вопросы у меня не было ответов. На финальных титрах мы сидели со злыми лицами, а все вокруг – стояли. Аплодировали. Смотрели на нас. Было неловко. Страшно и весело. «Кто не хлопает, тот – москаль», – крикнул нам симпатичный брюнет. «Сам дурак», – ответили мы ему в два голоса. Впрочем, он не услышал. Так я себя чувствовала в далеком пионерском детстве, когда все проголосовали «за» – а я, почему–то, против.

Несколько часов спустя, на берегу Черного моря, в клубе Калетон, где каждую ночь зависала до утра фестивальная публика, я вела жаркие разговоры о том, что фильм не вышел, здание не построилось, история не получилась. А ведь по отдельности – все хорошо. Камера – прекрасна. Художники – молодцы. Актеры – талантливы. Мальчик – чудный. Истрия – удивительная. Со мной многие были согласны. Творческие люди вообще–то не слишком доброжелательны друг ко другу. Правда, нужно заметить, что все были единодушны в том, что кино – честное. Все старались. Бюджет не украли, а вот он, виден на экране. Каждая гривна.

Съемочной группе было наплевать на кулуарные разговоры. Она наслаждалась триумфом. Потому что зрителям–то фильм понравился. И это – невероятная редкость в наши дни.

Во второй раз я попала на фильм в рамках фестиваля украинского кино в поддержку Олега Сенцова. Киев. Большой зал «Кинопанорамы» с допотопными неудобными креслами. Пленочная копия. Темная картинка, какой–то свистящий звук, – и тишина. Я смотрела на экран, не отрываясь. В этот раз история меня полностью поглотила. Жизнь без надежды накануне Голодомора, промерзшие поезда, которые везут героев на верную смерть, скудный и грязный антураж провинциальных станций, обреченные на уничтожение харьковские актеры, поэты, художники. Банальная и такая жизненная история Ольги, которой некуда было деваться,  ребенок, потерявший все, герой, прошедший сквозь все круги ада – и освобождение через смерть, потому что иначе невозможно. А еще – сцена сельской свадьбы, сгоревшие подсолнухи и финал… Волшебный, очень красивый. Заставляющий плакать. И надеяться.

Потом, когда я вышла из кинотеатра, я вспоминала о своей прабабке, которую вот в такой теплушке увезли в Сибирь. Навсегда. О бабушке, которая с сумой ходила по белорусским селам. О том, как мои предки играли в прятки с системой – и я получила в награду жизнь. Без шароварщины, без лишней поэтичности, без пафоса  – это кино рассказало о том, что при деспотии возможен только индивидуальный бунт. Что «маленький человек» может быть сильнее большого государства. И что смерть – это не самое страшное, что может случиться.  А свобода – она внутри. И все это сделало фильм прекрасным и сильным.

Потом случился оскаровский скандал. Обиды, упреки, горечь. Потоки критики с одной стороны, и мощный и грамотный маркетинг картины – с другой. Публикации на всех площадках. Интервью с актерами, режиссером, оператором… Дискуссии в соцсетях. Споры с коллегами. Огромное количество наружки. Один  из постеров «Поводыря» я увидела в… туалете развлекательного центра. Хорошее, кстати, место. Стоишь в очереди – и поневоле разглядываешь картинку. И в кино тебя так и тянет.

Так в ноябре я оказалась на премьере. На которую, кстати, пришли  все, включая всех, кроме апологетов «Племени». Поздравления, много виски, нарядные женщины, главы медиагрупп, продюсеры, режиссеры, журналисты, городские сумасшедшие и кинокритики. Катя Осадчая. Подозрительные политики. Звезды. И премьер–министр, который сообщил тем, кто еще вдруг не знал, что режиссер – его друг и просто обязан снимать кино.

И все это совершенно сбило меня с толку.  В зал я вошла подавленная и растерянная. Как после пионерского собрания, на котором все говорят бессмысленные речи и поют глупые песни. Фильм начался, но я не могла его смотреть. Меня все раздражало, я больше не чувствовала его своей историей. Терпения и красоты картинки хватило на первые 15 минут. Очевидцы говорят, что я громко сопела и глупо хихикала. Простите, пожалуйста, это было на нервной почве.

От праздника национально кино я отходила неделю. «Ну как же так можно все испортить? Почему нужно при каждом удобном случае раздувать щеки и включать пафос? Почему всем нам нельзя просто собраться, выпить и поговорить по душам? Почему искусство и ремесло нужно смешивать с политикой и поиском национальной идеи? Откуда это чувство неловкости и стыда? И почему меня все это так задело?» – спрашивала я себя. И чтобы ответить на эти вопросы я купила билет, взяла младшую дочь, которая собирается стать оператором и решила посмотреть на работу мастера, и снова отправилась в кино.

Получилось. Фильм зашел. Ребенок внимательно смотрел на экран, а я просто радовалась. Радовалась тому, что кино в нашей стране  – снимают. И снимают храбрые и сумасшедшие люди, которые, несмотря на все соблазны, не сошли с тропы. Не сменили профессию. Нашли деньги. Мерзли, ругались, придумывали, снимали, монтировали, вызвучивали. И подарили нам, зрителям, свою историю.

Эти люди умеют главное в жизни – делать свое дело. Они не какие–то мифические богатыри, вот они, живые, настоящие, живут здесь и сейчас. Иногда обедают в нашей Хлопушке.  Не только эпические полотна снимают, но и сериалы про любовь, и рекламу. Работа такая. А раз они живые, то и ошибаются часто, и это – тоже хорошо, ведь без ошибок ничему не научишься. А настоящие шедевры, которые будет можно смотреть в любом контексте, даже после напыщенных речей,  – они впереди. Очень хочется в это верить

«Ну как тебе?» – спросила я у дочери. «Мальчик – милый. Джамала поет. Кобзарь как настоящий. Злодей – жестокий. Оператор – гений. Ты ведь с ним знакома?» – «Да» – «Везет тебе. Правда Оскар, мама, наверное не дадут. Но ведь это не главное. Главное – что кино наше и про нас. И в зале – много людей».

Видимо, это и есть ответ на вопрос «зачем снимают такое кино, если в нем даже сценарий сложно разглядеть, а диалогов не слышно, и слава богу». И, наверное,  поэтому я целых 3 с половиной раза посмотрела «Поводыря». Всего за пять месяцев. Так интенсивно я даже «Мужчину и женщину» никогда не пересматривала…

Фото - interesnooo.com