Телепсихолог Алевтина Шевченко: Меня нанимает проект, а не участники, и я действую в интересах своего клиента

На всех реалити- и талант-шоу кипят нешуточные страсти – участники рыдают, дерутся, бьются в истериках. В общем, устраивают тайфуны из  эмоций и цунами  из чувств, чем, собственно, и привлекают зрителей. Оказывается, в этом чаще всего им  помогают профессиональные психологи. Работа такого специалиста на телевидении – тайна, покрытая если не мраком, то полумраком. Чтобы развеять его, я решила пообщаться с известным психотерапевтом Алевтиной Шевченко – одним из самых важных членов команды проекта СТБ «МастерШеф».  

- В чем заключаются работа психолога на телепроектах?

- Это отдельная психологическая профессия – по всем признакам. Начиная с того, что задача стоит совершенно особенная. Человек приходит на реалити-шоу затем, чтобы быть  кому-то интересным. Такой задачи нет в психотерапии – помочь человеку быть интересным. А тут мы должны ему помочь научиться вызывать интерес у людей. И тут, как говорится, все средства хороши. Зачем ему быть интересным – это другой вопрос. Может быть, он страдает от травм, может, он демонстративен или ему нравится его изображение на экране, может, он таким образом самоутверждается.

Психолог на телевидении - это отдельная профессия

- Как вам работается на «МастерШеф», есть своя специфика?

- Это, кстати, довольно легкая работа. Обычно нужно придумывать какие-то сценарные моменты, провокации. Потому что мы все в обычной жизни достаточно нудные. В «МастерШефе» этого нет. Тут есть фрустрация, внутреннее напряжение участников – из-за того, что они выбывают по одному. У меня до этого шоу такого опыта не было – когда участники вылетают из проекта. Это очень сильный момент – как маленькая смерть.

- Как вы вообще попали в телевизор?

- На мой первый проект, «Про любоff» на «1+1», я попала очень просто – меня тупо нашли через интернет. Его делали те же люди, что и программу Кати Осадчей. Они научили меня всему. Я еще тогда шутила, что никакого кастинга не пришлось проходить, а выяснилось, что они передо мной пересмотрели с десяток психологов. А на «МастерШеф» меня пригласили уже после «Свадебных битв», куда пришла, просто отослав резюме на СТБ.

На «МастерШефе» поначалу было немного непривычно – у меня не было такого навыка оценивать по-телевизионному. Это такая особая оценка, «телевизионный глаз» и он видит, есть у человека какие-то возможности на шоу или нет. 

- А что делает психолог на кастинге?

- На кастинге я готовлю человека так, чтобы он раскрылся. Я его раскочегариваю. Все эти слухи про то, что на шоу нужны невротики, какие-то психи, фрики – только слухи. Нам нужны просто открытые люди. И я им помогаю немного приоткрыться. Потому что есть такие, которые просто-напросто захлопываются перед камерой – как я, например (смеется). А дело в том, что я ко всем участникам отношусь… ну, как к своим детям. Я знаю, что не должна этого делать, но… но я могу себе это позволить!

- А какой-то конкретный пример? Вот был там у вас персонаж в кастингах – ни бе ни ме, стеснительный такой.

- Так это вы еще других не видели! Зритель ведь хочет достоверности. Мы же не берем каких-то артистов – знаете, есть такие - подрабатывают тамадой, аниматорами. В них есть фальшь, игра – это немножко не тот жанр. С ними не получается «реалити». Так что берем только «живых», настоящих.

Да это вы еще других участников не видели!

- Кто запомнился из тех, кто приходил на кастинги, но не попал в итоге на шоу?

- Приходили, конечно же, тысячи – самые разные люди. Вот, например, приходил Леонид Смелянский – продюсер, когда-то руководил ВИА «Лейся песня» и был свидетелем на венчании Аллы Пугачевой и Филиппа Киркорова. Он специально приехал в Киев из Израиля – так хотел попасть на «МастерШеф». И его не взяли, из-за чего он ужасно расстроился. Смелянский готовил кус-кус, но Эктор нашел неточности в приготовлении. Или вот приходил еще качок – известный бодибилдер. Его уговорила прийти на кастинг девушка, которая сама в прошлом году пыталась попасть на шоу. Она придумала, что им нужно «закрутить роман» - думала, что таким образом привлечет к ним внимание. Она так весь кастинг и провисела у него под мышкой. А еще была самая настоящая стриптизерша. Пришла на кастинг в очень откровенном костюме, при этом практически не умея готовить.

 А еще была самая настоящая стриптизерша!

- Как вы добиваетесь нужного поведения от участников?

- Знаете, если я сейчас захочу ткнуть вам пальцем в глаз, то рефлекторно вы моргнете. Вот так же работает и реагирует на раздражители человеческая психика. Причем, у всех ведь по-разному. Перед кем-то можно руками помахать и он уже в панике, а у других рефлексы притуплены. Есть и такие, кому важно, чтобы на них смотрели любой ценой.

- Как участница Виталия?

- Ну да. Она же у нас любимый демонстративный такой участник. И что хорошо, при этом человек все делает без какого-то там самолюбования. Она готова плясать, выставлять себя в каком-то не самом выгодном свете - нет у человека больного нарциссизма. Бывают же люди, которые хотят себя показывать только с хорошей стороны.

- А если человек пришел и сначала кажется вполне адекватным, а, попав на шоу, оказывается невменяемым? Что вы с ним делаете?

- Ну, мы его, конечно, подлечиваем. Приходится выстраивать с ним свои отношения. С задачей дать ему раскрыться. Одному нужно что-то внушить – есть специальные внушающие методики, их, кстати, используют мамы в общении с детьми. Другого достаточно просто по руке погладить.

Вот сейчас я ткну вам в глаз пальцем - вы заморгаете

- А не объясняете им, как они выглядят со стороны?

- Если объяснять человеку, как он выглядит со стороны, то мы его просто напугаем. Мы выбираем на кастинге людей спонтанных, аутентичных, естественных. Некоторые – ну прямо Аль Пачино. Он не артист, чтобы я ставила ему задачу со стороны. Да и он не может быть другим, бесполезно что-то ему такое говорить. Можно только перепугать человека. Ну, это как сказать «Расслабьтесь», «Не нервничайте» - это никому и никогда еще не помогало. Мы действуем другими методами. 

- Так, а как вы помогаете?

- У нас уже пять участников получили кители – они уже победители. И двое из них говорят, что у них все начало получаться после разговора со мной. Нагрузки психологические на шоу очень большие. А я снимаю стресс.

- Были какие-то истерики у участников?

- На «МастерШефе», конечно, у участников случаются  и истерики, и  срывы. И конкретно на этом проекте истерика выражается в том, что человек начинает плохо готовить. Или происходят какие-то вещи с телом. Например, одна участница на выездных съемках очень нервничала, куда-то побежала – упала и сломала ногу. 

Конечно, достаточно напряженной  является сама драматургия шоу, создающая  ситуации постоянной и сильной конкуренции. Нервы участников напряжены и, бывает, сдают. Никто, по моим наблюдениям, не бывает готов к уходу. Каждый надеется остаться и выйти победителем. У кого-то огорчение выражается в слезах, кто-то считает несправедливым решение судей, кто-то видит в случившемся происки других участников. Психологическое состояние обязательно влияет на выполнение заданий -  устойчивая, гибкая психика помогает  справляться с ними лучше. Например, у одного  вполне вроде бы мужественного участника во время съемок началась просто-таки паника. Он начал создавать какие-то группировки, заставлял других приносить клятвы верности в вечной дружбе -  это в условиях-то индивидуального конкурса! Некоторых впечатлительных ребят так пригрузил, что это, конечно же, повлияло на их результаты не лучшим образом.

Никто, по моим наблюдениям, не бывает готов к уходу

- А чем участники занимаются между съемками?

- Вы знаете,  они сидят в интернете или читают толстенные книги по кулинарии – повышают свою кулинарную эрудицию. И кстати, если поначалу они думали, что попали в пионерский лагерь – пытались дружить, петь песни, то теперь они, ближе к концу проекта, остро почувствовали конкуренцию.

- Какие задачи ставит перед вами руководство?

- Хотелось бы, чтобы они ставили задачи. Но тут такая профессия, когда ты сам ставишь перед собой задачи. Иногда могут поставить в качестве задачи провокацию на эмоции. Когда человек в ступоре, например, и его надо расшевелить. Впрочем, мой клиент – не столько участники, сколько съемочная группа. Одна из главных задач -  чтобы весь процесс создания шоу был «экологичным», естественным, чтобы он не вредил людям.

Работать приходится со всеми.  Меня нанимает проект, а не участники, и я действую в интересах своего клиента, прежде всего. И даже с операторами. Например, у оператора в этот день бабушка умерла, а ему нужно работать. Или пришел режиссер – а у него кошка из окна выпала. Иногда бывает, что съемочная группа привязывается к участникам, у каждого есть свой любимчик, за которого болеют, которого любят. А они вылетают. А повлиять на правила никакой возможности нет. Люди очень расстраиваются, переживают – все. А во-вторых, работа очень напряженная. Ночные съемки - большая нагрузка, мы сидим там безвылазно. Есть участники, которые не подпускают к себе психолога. Мне одна участница сказала «Я вас, психологов, ненавижу! Ходите тут все вынюхиваете, выслушиваете!».  Это притом, что ни конфликта, ни даже особого контакта у нас с ней не было. Поэтому без  запроса, без надобности  я лично стараюсь «в душу не лезть». Но она четко сформулировала отсутствие потребности в общении с психологом – да ей бы это и не помогло.

 Меня нанимает проект, а не участники, и я действую в интересах своего клиента 

- С ведущими работаете?

- Мы с ними договорились, что если будут запросы, то они будут обращаться. Им же приходится на этом шоу свои вердикты выносить, высказывать свое мнение. Для этого нужно, чтобы был психологический ресурс. У нас же не все ведущие - профессионалы на кухне. Жанна – не кулинар, может чувствовать себя неуверенно в оценке некоторых кулинарных моментов. Может быть плохое настроение, а нужно выходить и работать. Николай Тищенко иногда лютует на съемках.

- А есть установки вроде распределения ролей на добрых и злых полицейских?

- Руководители проекта, может, и хотели бы такого четкого распределения ролей, но мне кажется, так не получается. На нашей программе этого нет. Более того, хотя и существуют, конечно, какие-то подводки, тексты, но я вижу, что очень много судьи говорят от себя. У нас так подобралось, что они все – именно такие, какие есть. Вот Эктор – он у нас высший кулинарный разум (смеется). Николай – суров, но справедлив, плюс он  секс-символ. Жанна дает женскую мягкость, может и поплакать, когда ей жалко участника.

Как же иногда лютует Николай Тищенко!

- А что если в процессе съемок человека унижают, критикуют, обижают?

- Участников, которым пришлось пережить на съемках стресс, мы, конечно, поддерживаем потом, даже если, собственно, они не прошли кастинг. Мне все потом звонят. Да еще из прошлых проектов звонят! Я сама поставила себе такую задачу – я чувствую ответственность за участников. Руководство от меня этого не требует. Но я понимаю, что у человека может остаться неприятное послевкусие, и ему потребуется помощь.

- Зачем люди приходят на такие шоу?

- Мотивации самые разные бывают. Бывает, у человека какая-то травма. Вот у участника Виталика мама – повар очень талантливый, знаменитый. Он тоже хотел стать поваром, как она. А мама сказала – нет, иди на экономический факультет, и он стал банковским служащим. У него – травма, классическая психологическая травма. И вот он пришел на шоу ее лечить, захотел что-то изменить. Самоутверждение часто бывает мотивацией. Вот на шоу есть девочка – по сути, уличный ребенок, брошенный матерью, с тяжелой судьбой. И сейчас она собирается дальше идти в проекте, она тянет одеяло на себя - то ее уносят, то еще что-то. Есть такие демонстративные типы, которым тяжело держать все внутри себя. Они выкладывают свою историю, проживают ее у нас. Можно сказать, что на шоу происходят даже психологически полезные вещи.

Он хочет быть поваром, а мама ему - "Нет!"

- Почему люди иногда идут даже на безрассудные поступки ради участия в шоу?

- А почему солдат идет в бой под пулями? Мотивация сильнейшая. У нас уникальное шоу с точки зрения мотивации – люди ее годами вынашивают, десятилетиями. Приходят реализовать мечту. Кулинария – это вид творчества и у него есть фанатичные приверженцы. И я же вижу, они, когда готовят, то впадают в определенное состояние.  Для меня это большое открытие. Я расширила свой «кулинарный интеллект» (смеется).

- Какие трудности  возникают  у психолога в работе на телешоу?

- Самое тяжелое для психолога – придумать какую-то сценарную манипуляцию. Чтобы раскрыть характер человека. Тяжело понять, что здесь – другая профессия, не терапия. Нужно забыть свои психотерапевтические привычки.

На  «Плюсах» меня довольно редко подпускали к участникам. Там должна была вся эта каша вариться сама по себе, чтобы я не мешала. Нужна была только в том случае, когда у участников психологическая нагрузка становилась чрезмерной – только тогда.  А на «МастерШеф» я нахожусь в самой гуще событий, сама дозирую свое присутствие и степень участия, психолога не должно быть слишком много. За мной начальство не ходит с мелочными придирками.

Я нахожусь в самой гуще событий, сама дозирую свое присутствие и степень участия

- Есть какие-то публичные истории про телепсихологов?

- Недавно психолог другого проекта на нашем канале выложила в социальной сети описание проблем участницы. Что здесь началось! Набежавшие комментаторы обвинили ее в нарушении конфиденциальности, незнании этического кодекса психолога, бесчеловечности. А ведь изложенное было только кратким пересказом того, что участница шоу сама захотела рассказать  на камеру, обвинения были совершенно беспочвенными, но они прекрасно иллюстрируют ту настороженность и недоверие, которое в принципе существует в обществе в отношении нашей профессии.

 

Лично у меня после беседы с Алевтиной настороженность и недоверие к психологам исчезли, как не бывало. Обещаю вам и дальше находит интересных представителей интересных медийных профессий - надеюсь, будет интересно.

Фото Иванны Зубович