Константин Меладзе: «В нацотборе на «Евровидение» я ничего сам не решаю»

Честно признаюсь: давно люблю творчество Константина Меладзе. Но пообщаться с ним мне как-то все не удавалось. И тут - такая удача: Меладзе стал музыкальным продюсером нацотбора на «Евровидение», а потом даже оказалось, что он хочет об этом поговорить. Ну, ладно: поговорить хотела я, а Константин, к моему большому удовольствию, не отказался. Правда, темы для разговора были сильно ограничены: ни тебе личной жизни, ни проектов других каналов... Но и на том спасибо.   

– Константин, для начала хотелось бы уточнить, что входит в ваши обязанности как музыкального продюсера нацотбора на «Евровидение». Потому что бытует мнение, что вы решаете все чуть ли не все единолично…

– Этот момент я хотел бы прояснить – опровергнуть мнение, что единолично решаю там что бы то ни было. Я просто в некоторой степени возглавлял группу по отбору песен и исполнителей. Причем по отбору предварительному: к нам ведь по интернету пришло более тысячи песен, и каждую мы отслушивали, поэтапно отсеивали... 18 артистов, которые прошли в полуфиналы, - это уже результат коллегиального решения с представителями каналов СТБ и «Перший». Причем разногласий по поводу этих 18 человек у нас не было.

– Но насколько все-таки был весом ваш голос?

– Мой голос был важен исключительно с той точки зрения, что я по роду деятельности  – музыкальный продюсер, и ко мне есть определенное доверие. Но я отнюдь не настаивал на каких-либо вариантах, не давил вкусовщиной и субъективщиной. Все было очень демократично. И я очень доволен тем, что в результате получилось. Мне кажется, набор претендентов на «Евровидение» у нас очень сильный, интересный, а главное – свежий.

– По каким критериям вы все-таки оценивали претендентов?

– Исходя из того, что проект посвящен выбору участника «Евровидения», здесь, в отличие от различного вида талант-шоу, у нас абсолютно конкретная цель: выбрать человека или людей, готовых в той или иной степени успешно представить Украину на международном конкурсе. Поэтому здесь, конечно, в основном рассматривались люди профессиональные. И критерии были простейшие. Сам артист: насколько он подготовлен, таланлив и профессионален. И песня, которая тоже имеет огромное значение. По их поводу у нас больше всего дискуссий и было. Хороших песен в мире вообще рождается немного. А в данном случае нужна была еще и композиция, подходящая по формату: конкурсная, эффектная и т.п. В общем, некоторые песни мы предлагали отредактировать, довести до ума, и огромное спасибо участникам, что они прислушивались к нашему мнению.

– Кстати, о формате. Сколько мы участвуем в «Евровидении», столько все пытаются вычислить этот мифический «евроформат»…  Есть она вообще, эта формула?

– Какой-то такой узкой и простой формулы не существует. Много раз прогнозы и расчеты опровергались тем, что выигрывал на «Евровидении» совершенно не тот жанр, от которого этого ждали. И поэтому мы не мудрствовали лукаво и не искали какую-то музыкальную формулу, которая гарантировала бы нам победу – это просто-напросто невозможно. Просто песня должна быть эффектной и подчеркивать все хорошие качества артиста: его диапазон, характерные особенности. Он благодаря песне должен быть настолько ярок, чтобы публика за три минуты смогла выделить его в числе других. Так что и песня должна быть хорошей по сути, и ее «обертка» –чтобы с первого прослушивания запасть в душу.

Вот с учетом всего этого мы и рекомендовали, например, усовершенствовать аранжировку. Или сделать песню более лаконичной: формат «Евровидения» – это три минуты и не более.

– А я вот послушала, например, вошедшую в список полуфиналистов песню Светланы Тарабаровой… И не особо поняла, какие у нее вообще могут быть шансы, и при чем тут «Евровидение»…

– Мы сознательно выбирали разные песни. В число 18 полуфиналистов попали все те, кто реально хорошо поет и у кого композиции оригинальные и яркие. 10 из них – конкретно «евровизионные» люди, которые реально могут пройти в финал конкурса.

Думаю, когда вы все это увидите в эфире – не по одной песне, а в целом, то поймете, почему у нас такое жанровое разнообразие.

– Вообще, у нас любят высказывать мнение, что «Евровидение» – это «не про музыку», что это достаточно отстойный конкурс...  

– Могу сказать одно: «Евровидение» – единственный конкурс с такой историей, аудиторией и уровнем популярности. Его из года в год смотрят реально десятки, а то и сотни миллионов – в этом плане с «Евровидением» ни один конкурс и близко не сравнится. Любой выход на эту площадку – шанс редчайший, и альтернативы ему нет. Это некий инструмент для популяризации как страны в целом, так и артиста с его музыкой в частности. Люди, которые в состоянии этот инструмент использовать, его используют. И поднимают свои рейтинги в десятки раз. Те, кто этим шансом воспользоваться не в состоянии, безусловно, потом говорят о конкурсе всякие гадости.  

– В 2009-м году ваша песня «Мамо» уже участвовала в «Евровидении». Как вам вспоминается этот опыт? 

– Скажем так: опыт был драгоценный, но весьма спорный. И попытка вывести на эту площадку совсем начинающего артиста была, я бы сказал, весьма рискованной. Вряд ли я готов повторить подобный эксперимент.  

–  У вас очень большая история участия в различных телешоу – и у нас, и в России – начиная с «Фабрик», заканчивая разнообразными «Хочу к…». Эта тема для вас еще открыта? Согласились бы снова поучаствовать в подобном проекте?

– Вы знаете, у меня были предложения продолжать подобные шоу. Я отказался: не люблю долго заниматься одним и тем же. Поэтому стараюсь не превращать работу в какую-то рутину и делать только то, что мне интересно. Я занимался телешоу до тех пор, пока это было интересно, свежо и приносило мне какое-то моральное удовлетворение. Сейчас этот этап прошел. Национальными отборами на «Евровидение» я еще не занимался, так что это мне интересно. И вообще мне хотелось поработать на родине: давно этого не делал. Поэтому сейчас с удовольствием этим занимаюсь.

– Признайтесь, чем вы занимались все это время, пока мы о вас особо не слышали? 

– Очень многими вещами. Во-первых, своими проектами. Во-вторых, написанием балета. Потом... Да кучей всяких дел. Мне ведь нужно постоянно писать песни, снимать клипы, обслуживать своих артистов… Так что работы всегда хватает. То, что я не участвовал в телешоу, не говорит о том, что я бездельничал.

– Знаю, вас снова в кино зовут...

– Да, есть у нас совместные планы с Валерой Тодоровским. Он должен снимать очень интересный фильм – пока, наверное, не могу рассказывать о нем подробно - и пригласил меня в качестве автора музыки. Сценарий готов, снимать вот-вот начнут.

– У работы композитора в кино наверняка есть своя специфика?   

– Эта работа, по большому счету, никак не отличается от того, чем я занимаюсь в обыденной жизни. Другое дело, здесь нужно работать в команде, и я тут, все-таки, не главный. Обычно все, что я делаю, целиком лежит в поле моей ответственности. А здесь, все-таки, командная игра, и я должен очень прислушиваться к режиссеру. В этом, наверное, главное отличие. Поэтому стараюсь работать только с теми режиссерами, которые мне нравятся. Вот и  работаю в основном с Тодоровским: его кино мне близко, да и он как человек мне близок.

– Вы недавно сказали, что для кино готовы писать музыку чуть ли не бесплатно. Как это, почему это?

– Это правда: вот с Валерой, например, я готов работать за идею. Просто потому что мне нравится. В этом занятии, честно говоря, я отдыхаю от своих повседневных забот.

– Сейчас между Россией и Украиной натянутые отношения. А вы и ваши артисты востребованы в России, как никто… Не создавало ли вам это сложностей – в работе, человеческом общении?

– Нет, что вы. Никогда в жизни у меня с коллегами не было каких-то трений по этому поводу. Наверное, просто потому, что я стараюсь эту тему и не поднимать.

– А вопрос выбора – остаться здесь или, может, переехать – у вас не стоял? 

– Абсолютно. Я живу в Киеве, тут мои дети. Да и студия у меня в Киеве, я все делаю здесь. Почему я должен куда-то уезжать?

Правильно, не должен. Совсем я не хочу, чтобы Меладзе-старший куда-то уехал. А вот нацотбор на «Евровидение» теперь еще больше хочу посмотреть. Ну, недолго осталось: завтра вечером включайте СТБ или «Перший» и внимательно смотрите и слушайте. В понедельник обсудим. 

Фото - пресс-служба СТБ, hellomagazine.com, twitter.com