Украинцы, которые создают революцию в технологиях, кино для планетариев и победу Джамалы на «Евровидении». ЭКСКЛЮЗИВ

Признаться, никогда не любила вмешиваться в конфликт между физиками и лириками, технарями и гуманитариями. Тем радостнее встретить человека, в котором эти составляющие друг другу совершенно не мешают, и для которого новые технологии - средство художественного выражения, а искусство - повод разрабатывать новые технологии.

Год назад, когда о виртуальной реальности говорили лишь редкие энтузиасты, а идея игрового кино в планетарии казалась странной, на конференции Digital Media Day в рамках ОМКФ я впервые познакомилась с Юрием Костенко и работой компании Front Pictures (как оказалось, с кое-какими плодами их деятельности я все же была знакома, только не знала, кто за ней стоит). И с тех пор все думала, как бы найти повод для интервью - очень уж много всего хочется спросить у компании, создающей новые жанры искусства. Когда же Джамала победила на «Евровидении»,  а в ее команде я заметила представителей и Front Pictures, поводов откладывать беседу не осталось.

«Это наш неинтересный офис» - с порога оговорился Юрий. Интересный - с железками, проекторами и экспериментальной лабораторией - мне обещали показать при случае

Из каждой страны, в которой делают проект, сотрудники Front Pictures привозят государственный флаг. Судя по всему, вешать их уже некуда

- Работа над номером Джамалы, который помог Украине победить на «Евровидении», закончилась. Что теперь? Над чем Front Pictures работает сейчас?

- Сейчас мы работаем над несколькими международными проектами. Один из них связан с открытием Панамского канала - он расширяется, и мы готовим для церемонии открытия интерактивный танец. Параллельно готовимся к конференции по купольной проекции - это биеннале IPS. В этом году конференция проходит в Варшаве, в центре Коперника. Раз в два года астрономы, планетарщики, все, кто занимается купольной проекцией, собираются на этой конференции. Это большой задел для индустрии, на котором все показывают, чего достигли.

- Если резюмировать, это и есть основные направления работы Front Pictures? Потому что слоган «воплощение в жизнь смелых идей» - это для Украины, скажем прямо, необычно.

- Если обобщить, то да, в компании Front Pictures можно выделить два основных направления - сценическая графика (визуальные медиа решения) и Fulldome. И постепенно появляется третье - программные решения и платформы для всего этого.

- Каждое из этих словосочетаний нужно расшифровать, мне кажется. На сайте компании вы заявляете, что работаете над инновациями.

- «Передовые картинки» - это не просто название компании. Это философия и вектор развития. В шоу-бизнесе сложно создать что-то, чего раньше не было. Но нам всем интересно идти по непроторенной дорожке, экспериментировать, делать какие-то вещи по-своему - и очень скучно повторяться. Это важно и политически: мы - украинская компания, и хотим, чтобы в мире знали, что Украина находится в локомотиве многих движений. Кто-то в Украине пишет игры, кто-то - разрабатывает новые двигатели, кто-то - снимает кино, а мы вот выбрали для себя такие ниши - делать ни на что не похожую и визуально впечатляющую сценическую графику и продвигать купола, планетарии и купольную проекцию. До победы Джамалы на «Евровидении» этот месседж - что Украина технологически продвинута и инновационна - уже послало участие нашей команды в America’s Got Talent с номером, который вызвал wow-эффект у самых крутых постановщиков в США своей новизной.

В мире больше вещей еще не придумано, чем уже придумано. Зачем повторять что-то уже сделанное, если можно попытаться сделать что-то другое? При этом мы не абстрактные исследователи, а прикладная лаборатория. Мы реализовываем то, что придумали, на практике. Работать в направлении чего-то нового удобно еще и потому, что мы оказываемся в низкоконкурентной среде, и никого не расталкиваем локтями. Win-win-win, все довольны - и клиент, и рынок, и зрители.

- Расшифровываем первый сложный термин - Fulldome. В прошлом году мы с вами уже говорили о купольных проекциях в рамках Digital Media Day. Там вы сформулировали проблему: технология купольного кинотеатра есть, но контента для него нет. За последние 12 месяцев что-то изменилось?

- Да, изменилось и продолжает меняться, хоть и не так быстро, как нам бы хотелось. Мы занимаемся купольными проекциями и планетариями уже пять лет. Четыре из них - водим продюсеров в киевский планетарий и показываем, что кино без кадра, без границ - возможно. У нас есть четкая уверенность, что за таким кинематографом - будущее. И мы понемногу заражаем ею остальных.

- Почему это такой длительный процесс? Что его тормозит?

- С одной стороны, есть понятное нежелание планетариев, исторически научных центров, превращаться в развлекательные, они с неохотой адаптируются к новым медиа, с другой - есть недопонимание и со стороны кинематографистов. Ну и на поверхности ответ - затраты. Кинотеатр - достаточно дорогое удовольствие, но построить его просто - в мире уже сложились стандарты. А купол - это сложное здание, нестандартное, к тому же удовольствие еще дороже, чем просто кинотеатр. Алюминиевые купола для планетария выпускают всего две компании в мире. Производство одного купола занимает год!

- То есть производство киноконтента для купольных залов сдерживает высокий инвестиционный порог?

- И специфика контента. Ведь кино для купольных кинотеатров появилось всего 10 лет назад. В 2006 году появился первый фильм в жанре edutainment для Fulldome, анимация с сюжетом, персонажами. До этого мало кто кроме групки энтузиастов понимал, что такое кино для купола и зачем оно надо, потому что не имели доступа к технологии.

До появления технологии виртуальной реальности 360, которая тоже работает без ограничений кадра, голливудские продюсеры не до конца понимали, что такое immersive storytelling, как можно рассказать историю без кадра. ВР и купол - это, конечно, не одно и то же, но оба жанра, с точки зрения контента, требуют новых приемов рассказывания историй. Ведь обычное кино не покажешь в ВР и не покажешь в куполе.

- Почему?

- Потому что обе технологии требуют не линейного повествования, а пространственного. Что делает кинематограф кинематографом? Монтаж. Остальное - это театр, литература, фотография и т.д. В купольном кинематографе или в кино для очков виртуальной реальности монтаж не работает, человеку не комфортно прыгать из одной реальности в другую. В ВР главный повествовательный прием - интерактивность, а в купольном кино - непрерывное движение камеры. Поэтому для Fulldome так широко применяется компьютерная анимация - снять такое движение обычной камерой очень сложно, а результат часто скучный.

- Что-то мне подсказывает, что дроны со временем решат этот вопрос. Какие еще есть сложности с точки зрения сторителлинга?

- Например - как снять диалог? В традиционном кино во время общения персонажей камера двигается мало, и вопрос решается монтажными склейками. В Fulldome это не прокатит. Или как сделать расфокус заднего плана? Для купола это даже технически сложно. Но понемногу вырабатываются новые приемы, новый жанр.

- И новый контент?

- Да, и новый контент. Он пока не выпускается массово, но появился интерес со стороны больших голливудских студий. А это звоночек от индустрии: когда мейджоры и крупные студии постпродакшена приезжают на конференции по Fulldome, покупают оборудование.

- Революция виртуальной реальности в 2016 году произошла потому, что пару лет назад технологией VR 360 заинтересовался Марк Цукерберг, а параллельно - топы Samsung.

- И HTC.

- То есть можно указать пальцем на тех, кто совершил этот переворот. А в Fulldome и планетарии уже пришел свой Цукерберг?

- Пока нет, но это стандартная вилка развития новой технологии. Никто не знает заранее, что выстрелит. Посмотрите на историю IMAX: в 70-е они начинали с купольных киноэкранов. Купол сейчас потому и называется Fulldome, потому что IMAX - это, по сути, half-dome, omnimax, впоследствии упрощенный до панорамы. IMAX изначально экспериментировал с тем, как сделать экран больше, и одним из вариантов стал купольный кинотеатр с проекцией 180 градусов по горизонтали. Но в итоге компания пошла на компромисс, отошла от развития купола и создала нечто среднее между кино и immersive cinema, потому что технология купола тогда обходилась слишком дорого. Начиная с 70-х, был долгий момент осмысления этого нового формата. Потом они первые применили 3D. Но все это не получило массового распространения до того, как Джеймс Кэмерон не снял «Аватар».

- То есть куполу нужен не Цукерберг, а, скорее, Кэмерон?

- Никто не идет в кинотеатр смотреть на крутой экран или новую технологию. Всем интересен хороший контент. Пока кино было черно-белым и называлось иллюзионом, это была просто развлекательная фишка, «Прибытие поезда». Индустрией кино стало, когда появились персонажи, истории.

- Тогда вопрос ребром - почему этот условный Кэмерон до сих пор не снял фильм для купола?

- Сейчас в индустрии все находятся на развилке. Владельцы сетей кинотеатров думают: а не построить ли нам Fulldome? Но что мы будем там показывать - фильмы про космос? Продюсеры в Голливуде думают: а не снять ли фильм для Fulldome? Но где мы будем его прокатывать? Рано или поздно кто-то решится и первым пойдет навстречу.

- Вы сказали, на конференции IPS игроки рынка отчитываются о проделанной работе. Какой отчет и какой продукт туда везете вы?

- (смеется) Сложный вопрос. Первое - это наша инициатива создать открытую платформу для разрабочиков приложений под Fulldome. Сейчас для купола делаются преимущественно фильмы - почти не существует программ или игр. Они-то есть, но это очень тяжеловесная схема, когда производитель под свое железо делает программу вроде симулятора космоса или программы показа кино на старых технологиях, которые работают в режиме «нажал на кнопку и не дыши».

Front Pictures зашли в эту индустрию со стороны шоу-бизнеса. Пять лет назад для нас это было просто нестандартным форматом проекции: вот тут мы светим проекции на дом, а вот тут - на купол. Но достаточно быстро мы увидели в этом индустрию, в которой можно создать продукт, в которую можно привнести инновации.

- И какие из них вы уже привнесли?

- Вначале мы разработали автокалибровку, что позволило удешевить системы в 5-10 раз. Звучит технологично? Попробую объяснить, что это такое. До нас использовались очень дорогие проекторы, которые нужно было долго и тщательно настраивать и корректировать по цвету, по искажениям. Когда вы светите на купол, а не на ровную поверхность, изображение сильно искажается. А еще проекция сшивается криволинейно, что нужно очень аккуратно регулировать вручную. Мы же сделали алгоритм - по сути, обратной связи - когда камера фотографирует паттерны, которые проектор светит на купол, а компьютер сшивает эти изображения. Картинка получается намного лучше, чем это делается вручную, и технология позволяет использовать более дешевые проекторы, даже бытовые офисные, потому что нам для купольной проекции не нужен внутри проектора сложный функционал. Его заменил алгоритм автокалибровки.

- Но это же, по сути, технологическая революция?

- Два года назад на конференции IPS в Китае это и была мини-ревлюция. Мы установили обычные проекторы прямо в зале на стоечках, включили систему автокалибровки и из мозаичного изображения на куполе сложился весь пазл прямо на глазах у изумленной публики. Мы тут же показали фрагмент фильма, чтобы продемонстрировать, как система работает в режиме real time.

- И стали крупным игроком на рынке?

- Скорее известным. Но нас стали воспринимать серьезно, это точно. И автокалибровка - это только начало. Мы подошли к Fulldome как к компьютерной платформе - как к среде для создания приложений. Следуя этой логике, мы создали нечто вроде Windows для Fulldome.

- И написали ряд своих программ?

- Да, как любая порядочная «винда», мы, кроме платформы, предлагаем еще и несколько стандартных приложений: программа для игр и несколько игр в ней, программа для презентаций, программа для музыкальных визуализаций и программа для проигрывания видео. Если до сегодняшнего для программы могли создавать только мы, то теперь мы даем инструменты для их создания другим.

- То есть в Варшаве вы презентуете API?

- По сути, скорее SDK - мы даем не просто информацию, как делать приложения, а код для их внедрения. Это вторая мини-революция в мире Fulldome. Мы верим, что это многофункциональный формат, что в Fulldome - не только планетарий, в котором можно посмотреть на звездочки, и не только купол, на который можно спроецировать кино. Что там можно делать презентации, музыкальные шоу, игровые турниры и многое другое. У людей нет возможности создавать многое из этого потому, что нет таких приложений. Это все равно, что я вас попрошу сделать презентацию на компьютере, но без Power Point. Наша платформа - это такой инструмент, который позволит сторонним разрабочикам легко создавать разнообразный контент для Fulldome.

Кроме того, мы презентуем несколько обновленных уже готовых приложений, новые игры, новый манипулятор для игр, новые купола - более простые в сборке и более надежные. Кстати, две компании - британская и японская - будут на конференции презентоваться, используя наши купола.

- При этом вы работаете в индустрии всего пять лет?

- А Zeiss, для сравнения, уже 100. Поэтому нам так важно заявить о себе как о серьезном игроке.

- Но если на купольном рынке вы - условные новички, то в мире сценических проекций и постановок шоу вы уже достаточно известны. Взять хотя бы номер Джамалы на «Евровидении».

- Для нас это был очень важный и очень ответственный проект.

- Вы когда-то признались, что фанат «Евровидения».

- Да, у меня давние отношения с этим конкурсом, я смотрю его уже много лет и не пропускаю ни одно шоу. Для всех людей, которые занимаются сценической графикой, «Евровидение», церемонии открытия и закрытия Олимпиад - это как выставки передовых достижений народного хозяйства. Я считаю, организаторы «Евровидения» по сути создали формат сценического шоу с экранами. И каждый раз то, что они делают - шаг вперед для индустрии. Каждый год постановщики внедряют самые новые и самые передовые технологии - более крупные экраны, масштабные сетки, движущиеся экраны. Я очень многому учился по сценической графике, отсматривая «Евровидение».

- Сценическая графика - это не предмет, который преподают в школах.

- Именно, и это совершенно отдельный жанр. Со стороны может казаться, что это похоже на компьютерную графику для кино или на анимацию, но опять же, стандартные для этих жанров приемы тут не работают. При этом технические приемы те же - графика, съемка, проекции, 3D, что угодно. Но жанрово - это совершенно не кино, не театр. Сценическая графика не стоит сама по себе - зритель не приходит на шоу посмотреть на вашу картинку.

- Он приходит на артиста, а ваша работа - его украсить?

- Украсить - не самое подходящее слово, но да. Сценическая графика должна усилить и дополнить те смыслы, которые представляет артист. Ведь как это все развивалось: вначале «Битлз» начали выступать на огромных стадионах и поняли, что их звука не хватает, и появился громкий звук. Потом в концерты добавили свет, а затем появились экраны.

- И сейчас они - неотъемлемая часть шоу.

- Проблема в том, что постановщики, которые приходят из кино или из других смежных областей, создают фильм, а не сценическую графику. Получается скучно, отвлекающе, а иногда даже раздражает. Во многом разница в том, что на сцене графика почти никогда не проецируется на плоскую поверхность, как в кино, и не ограничивается кадром. Это пространственный видеодизайн, он должен учитывать геометрию экрана, где находятся все камеры, где находится и как двигается исполнитель. Нельзя просто взять картинку котика и спроецировать его на сцену - котика разорвет на мелкие пиксели. А вот на «Евровидение» можно увидеть лучшее, что есть в жанре сценической графики, высший пилотаж.

- То есть на «Евровидение» вы очень стремились?

- Да, это была давняя мечта. И когда появился даже намек на возможность что-то для «Евровидения» сделать, мы сразу же ухватились. Тем более, мы давно работаем с Джамалой, продюсером Игорем Тарнопольским и его артистами, с Женей Филатовым.

- Вы пришли в команду по приглашению Джамалы, не СТБ?

- Да, мы пришли со стороны Джамалы. Я написал Игорю еще до полуфинала национального отбора, когда узнал, что Джамала просто подала заявку, и полушутя забронировал сценическую графику. После первого полуфинала мы поставили задачу разработать номер для финала нацотбора. Фоновую графику на полуфиналах СТБ создавали сами, но это, по их же словам, были простые дизайны (чтобы финал смотрелся еще ярче).

Надо отдать должное каналу СТБ: все, что они делают в жанре сценической графки для «Х-фактора» или «Танцуют все!» - это фактически украинское «Евровидение». Я относился и отношусь к их работе с огромным уважением, это всегда очень круто, интересно, осмысленно. А не то, что в индустрии называют «сопли по экрану» в стиле проигрывателя WinAmp. СТБ показывает уровень. Мало кто в мире при постановке тех же форматов песенных шоу делает такую же сложную работу, как СТБ - я уверен, что форматчики в Америке или Британии смотрят украинскую версию и поражаются. И то, что они сделали еще на полуфиналах нацотбора, было уже круто.

- Нацотбор в этом году был, действительно, отличный.

- Я не помню, когда еще украинцы так его смотрели и обсуждали. В соцсетях были бури. Уже тогда возник медиапарадокс: достаточно будничная вещь, шоу нацотбора, которым до этого никто особенно не интересовался, вдруг вызвало небывалый интерес.

- Но над графикой для финала нацотбора вы не работали?

- Мы уже тогда начали думать над концепцией дерева - это была идея Джамалы, и она была для нее очень важна. Но для финала нацотбора мы не успели найти визуальное решение: песня не давалась, время поджимало… Поэтому мы решили не делать ничего для финала, и СТБ лишь немного довели до ума графику полуфинала.

- А почему песня не давалась?

- «1944» - настолько глубокая и трагическая песня, что слишком интенсивная графика ее перебивала. Нахрапом за неделю такой материал не возьмешь. Поэтому мы провели перед финалом нацотбора одну встречу с СТБ, и после совещания решили, что пока не время.

- С другой стороны, ничего не проспойлерили до конкурса.

- Интересный момент. Как ни странно, тогда об этом никто не думал, но, наверное, фактор того, что постановку Джамалы до «Евровидения» никто не видел, тоже сыграл свою роль. Однозначно сыграл, так как после первых репетиций Джамалы уже в Стокгольме, когда все увидели номер, наш рейтинг в опросах и у букмекеров существенно поднялся.

Так вот, уже когда Джамала победила в нацотборе, мы создали совместную рабочую группу из СТБ и Front Pictures, и начали думать над постановкой.

- И кто в нее вошел?

- Я и наш арт-директор Андрей Ямковой со стороны Front Pictures, а от СТБ - кто только не вошел! И Татьяна Денисова, и Раду Поклитару, и Константин Томильченко, и Наташа Франчук, и Макс Литвинов, и видеоотдел… боюсь кого-то забыть, много людей. И все думали, как что-то привнести в номер. Это не было легко - скорее, номер нам давался в творческих муках. Первая установочная встреча закончилась, например, ничем: мы обсудили, подумали, но точек отсчета не нашли. Процесс пошел уже где-то с третьей встречи, когда родилась идея и начал выкристаллизовываться номер. Тогда уже бразды правления взял на себя Костя Томильченко, а видеодизайн решили отдать нам.

- Команда СТБ редко доверяет сторонним компаниям работу, которую может сделать сама. Это признак большого доверия?

- С самого начала было понятно, что у них тоже профессиональная команда, способная сделать видеодизайн. Но мы СТБ не прямые конкуренты, мы редко делаем проекты непосредственно для телевидения, но при этом у нас свой особый подход к сценической графике и опыт работы.

- Квинтэссенция того, что вы делали для телевидения - постановка номера Freckled Sky для проекта America’s Got Talent?

- Да, и это был успешный кейс. Постановка стала самой просматриваемой в прошлом году - собрала более 35 млн просмотров на официальных каналах в интернете. Кстати, над номером с нами работал Олег Боднарчук. И это хороший повод отметить роль режиссера в постановке номера со сценической графикой.

Людям кажется, что важна только красивая картинка. Но сама по себе она не работает. В номере разворачивается внутренняя драма: иногда - с помощью танца, иногда - движений камеры, иногда - в еще менее заметных акцентах. Это все - задумка и задача режиссера. И то, что у Джамалы получился цельный номер - заслуга Константина Томильченко и Макса Литвинова.

- И как же делалась эта постановка?

- А у нее два маленьких секрета. Первый: Костя Томильченко выстроил номер по настроению, причем очень тонко. Визуально мало что происходит - вокруг Джамалы не танцует балет, на сцену ничего не падает, фейерверки вокруг нее не взрываются, она в кубе не крутится. Но Костя сумел переосмыслить и честно отобразить идею песни. И его видение номера стало основой, на которой построили все: то, что Джамала выходит из тоннеля света рассказать историю, то, что на сцене расцветает световой рисунок, резонирует с тем, как Джамала скорбит о некогда цветущей земле Крыма, то, как лучи света, как лезвия, разрезают сцену и образуют клетку, из которой она не может выбраться, то, что сцена вокруг нее, по сути, рушится, и вокруг остается лава и камни. Это не прямая, в лоб, иллюстрация текста песни, но она честно передает смыслы. И когда в конце Джамала уходит в себя, в медитацию, и голосом рождает крик, ее энергия на сцене рождает дерево. Это все образы, которые продумал Костя.

- Зритель со стороны разве мог все это увидеть?

- А зритель в кинотеатре разве видит приемы монтажа или работу осветителя? Нет, но в хорошем кино они создают нужную атмосферу, нужное настроение. Это правильно, когда зритель не смотрит на картинку, а переживает, потому что постановка трогает его эмоционально. В этом и есть драматургия, за которую отвечает режиссер.

- Хорошо, вы сказали два секрета. А второй?

- Никто так не заморочился с номером для «Евровидения», как Украина для Джамалы. Когда появилась более-менее понятная идея того, что мы делаем, Макс Литвинов поставил номер с помощью камер. Мы создали трехмерный аниматик - причем на тот момент был только приблизительный чертеж сцены, поэтому мы создали еще и ее трехмерную модель.

- То есть вы сделали превиз, как для кино?

- Да, мы нарисовали полноценный превиз. Фактически, не спрашивая ни у кого разрешения, мы срежиссировали номер за команду «Евровидения». Макс понимал, что на шоу будет около 20 камер, и смоделировал на компьютере предварительную визуализацию более 30 планов камер, которые были потом повторены во время эфира. То есть мы знали заранее, куда посмотрит камера, и знали, какое настроение создается в кадре.

- И как долго над этим работали?

- А у нас не было времени долго над этим работать. По условиям конкурса, у артиста есть ровно две недели после национального отбора, чтобы прислать демо организаторам и творческая команда «Евровидения» могла начать создавать номер. Все понимали, что если мы в первом же демо не покажем креативной группе «Евровидения», что можем сделать шоу сами, то потом убедить их работать с нашей постановкой и нашей режиссурой будет сложно.

- То есть «Евровидение» может отказать команде артиста?

- Это ведь их шоу, их проект. Теоретически страна посылает на конкурс только артиста, ну разве что в своем костюме. Все остальное делает команда «Евровидения» - причем делает круто. И надо сразу убедить их, доказать им, что ты можешь сделать свое шоу не менее круто. Это же самый масштабный в мире неспортивный телепроект: в этом году «Евровидение» смотрели уже 204 млн зрителей. Конечно же, EBU не хотят, чтобы кто-то переключился на другой канал во время неудачного номера. В этом году, например, только 10 участников конкурса выступали со своим номером, остальным постановку делала творческая команда «Евровидения».

- И все решения принимает EBU? Как они отреагировали на украинское демо?

- Они думали достаточно долго, а мы все это время продолжали работать. Вначале мы прислали им демо, наш аниматик, style guide (некий набор референсов по стилям), сториборд номера. Уже после «Евровидения» я сравнил, как выглядит наш номер и первый аниматик - практически один в один, даже склейки по секундам совпадают.

Фактически то, что мы сделали с номером Джамалы, стало новым шагом вперед - не знаю как в мировом шоу-бизнесе, но для «Евровидения» точно. Заслуга Макса Литвинова как телевизионного режиссера в том, что он понимал траектории камер и как они передают настроение, и увидел это все по сути еще до того, как мы что-то нарисовали и поставили номер.

- Кстати, о дизайне номера: как вы остановились именно на таком решении?

- Мы параллельно работали над тремя вариантами дизайна до последнего момента. Фактически, мы на «Евровидение» создали не один номер, а три - нам хотелось иметь гарантированные варианты и запасные тоже. Мы сделали ставку на одну графику только в самый последний момент.

Первый стиль - абстрактный: световые частицы, чистая энергия и космос на сцене. Второй - тот вариант, на котором мы и остановились: космос и энергия с элементами чего-то природного, органики. Автор этого дизайна - видеодизайнер Женя Пылинский. Третий - фотореализм: в стиле, когда все расцветает как живая растительность, а потом рушится и ломается.

Джамала сразу поставила условия к стилю. Она не хотела уходить в этнику, не хотела выступать только как крымская татарка, а сказала, что петь на сцене будет в первую очередь как человек мира, ведь ее песня касается не одного народа, а всех людей. Но некоторые образы и элементы крымскотатарской культуры мы все же использовали, чтобы номер был более аутентичным.

- Другие запоминающиеся номера на конкурсе были? Что вы лично для себя отметили?

- Ну, все обсуждают номер России. У Лазарева цельный с точки зрения постановки номер, и в нем действительно много инновационных моментов. Мы просто четко понимали, что в нашем случае, с песней Джамалы это бы не работало - необычные фишки и яркие проекции ей бы не подошли. Я просто не режиссер и не музыкальный критик, поэтому не могу оценивать его выступление с этих сторон - хотя слышал разные мнения. Технически это было инновационно, зрелищно и людей зацепило. И пророчили ему первое место не зря - ведь зритель, а большинство из них до конкурса участниками не интересуются, должен запомнить номер из 26 разных постановок, которые мелькают у него перед глазами одна за другой. Вспомните, почти все победители и вообще топ-3 в «Евровидении» - это в первую очередь яркие и насыщенные номера. Это может быть фриковость, может быть, наоборот, драма, неважно - главное, чтобы зритель запомнил. Номер Лазарева запоминался, а технически хождение по вертикальной стене из экранов выглядело круто. А в сочетании с интерактивным танцем, когда под камеру делается псевдоперспектива и в хореографию добавляется интерактивная проекция, номер действительно выделялся на фоне конкурентов. Но при этом графика была грязновата и немного вторична, и многие ходы, как с крыльями и осыпающейся стенкой, были вторичны, натасканы из других проектов. К стилю графики и приемам можно было подойти тоньше.

Визуально насыщеный номер был у беларуса Ivan, но мне он, если честно, совсем не понравился: анимация волков была некачественная, стиль графики был даже слишком эклектичный - понамешано там было всего. Да и общее впечатление от его номера - зрелищность ради зрелищности. А за графикой должны стоять смыслы, она не должна быть просто демонстрацией технических умений.

Лично моим фаворитом была участница из Австралии - если Джамала за скобками. Это было откровение и с точки зрения сценической графики (в стилистике «Облачного атласа», но очень продуманно и тонко), и в том, что касается песни и исполнения.

- Расскажите об организации самого «Евровидения»: как все происходило, когда вы приехали в Eurovillage…

- Спасибо Виктории Романовой. Мы-то все были на конкурсе в первый раз, а она от НТКУ уже 10 лет возит на «Евровидение» украинских участников. А мы ведь были непростые участники, нам хотелось сложностей - лазер, которого никто на «Евровидении» так, как мы, не использовал, поэтому для него нужны были отдельные тесты, например. И все сложилось в основном благодаря тому, что она отправила нас по нужным адресам и провела тонкую дипломатическую работу по согласованиям наших задумок.

- Это настолько сложно?

- «Евровидение» - это тонко настроенный и работающий как швейцарские часы конвеер. Там все расписано не по минутам, а по секундам, причем сильно заранее. Вы не можете опоздать на свою репетицию - вот просто не можете. Есть полчаса - это ровно 30 минут, и все. Сами представьте - 42 участника! Ты всегда должен быть в заранее спланиованной для тебя точке в нужное время для интервью, совещания, репетиции, прогона, брифинга. Уровень планирования просто космический.

- Сложно представить себе, как все это придется реализовывать в 2017 году в Украине.

- Наоборот, это же прекрасная возможность! Команда «Евровидения» делает это шоу много лет. Те же люди будут делать его и в Украине. Задача украинских компаний, которым повезет стать подрядчиками - перенять этот опыт, вот и все. Сложности для Украины - не творческие, а инфраструктурные.

- Идет борьба городов за право провести «Евровидение». Ваше мнение?

- Все аргументы уже были озвучены, и я со всем согласен. С одной стороны, действительно есть негласное правило не проводить конкурс дважды в одном и том же городе - с другой, оно не настолько жесткое. Все зависит от того, сколько денег готова потратить Украина. То, что «Евровидение» - отлаженный и четкий конвеер не значит, что организаторы закостенелые в своих требованиях. Наоборот, это только добавляет им гибкости. Никто в EBU не требует, что следующее шоу должно быть дороже предыдущего. «Евровидение» - это формат, а реализовать его можно в разных бюджетах и рамках.

Для «Евровидения» нужна крытая арена - но это может быть «Дворец Спорта» в Киеве, если Украина обходится минимальным бюджетом, а может быть и специально построенная площадка в любом из городов, если принимающая сторона готова потратить на это деньги. EBU все равно, что для себя решит Украина. Вся ответственность на нас. Вы видели в этом году, как организовал нацотбор СТБ - на голову выше, чем все, что было до этого. Надо просто следовать тому же принципу - привлекать лучших профессионалов и прозрачно принимать все решения.

Когда «Евровидение» проводилось в Киеве в 2005 году, кстати, команда EBU осталась всеми довольна. А компании «Фильмотехника» и «Операторские технологии» с тех пор «ездят с Евровидением» - они настолько сработались с командой организаторов, что присоединились к постоянной группе и шоу до сих пор работает на украинских кранах. Так что это огромный шанс и чему-то научиться, и примкнуть к самому масштабному и правильно организованному ивенту во всем мире - кроме, разве что, Олимпиад, - и даже встать в обойму на более постоянной основе.

- То есть победа Украины и право провести «Евровидение» у нас - это перемога, а не зрада.

- Конечно. То, что мы пытались сказать людям (Джамала - песней, а мы - номером), оказалось честным и своевременным. И все спекуляции до конкурса о том, что песня трагическая или неформат, оказались пустыми - и судьи, и простые зрители все поняли и проголосовали.

Для Украины именно в этот исторический момент победа на «Евровидении» была важна. И на каком-то мистическом уровне совершенно все в команде ощущали важность нашего участия. Мы не думали о победе, но каждый хотел донести сообщение Джамалы до мира, протранслировать нужный смысл, так сказать. Думаю, мы справились: столько, сколько писали иностранные СМИ о Джамале, не писали ни о ком, причем даже до победы на конкурсе. И сама Джамала в большинстве статей была еще и поводом написать об истории, о которой она поет, и контексте, в котором она сейчас поет. И иностранцы поняли, почему в этой истории важно, что Джамала - крымская татарка, что она представляет Украину, что она поет часть песни на крымскотатарском, почему история 1944 года важна и сегодня.

Собственно, необходимость рассказать эту историю и сплотила всю команду, заставила нас оторваться от работы и посвятить месяцы «Евровидению», чтобы все получилось. Победа Джамалы для всей страны создала новую реальность - и поставила новую планку. Наша задача теперь - ее не уронить. Но если возьмемся все вместе - справимся.

На такой оптимистической ноте (когда пошел уже третий час беседы) я поняла, что пока закругляться. Но на прощание Юрий подкинул мне еще одну мысль, с которой мне хотелось бы оставить и вас: «Евровидение» в Украине - это символический жест: мы проводим европейский конкурс, мы - часть Европы. Это должно послужить катализатором для некоторых важных процессов внутри общества».

Фото Кирилла Авраменко, frontpictures.com