Виктория Бурдукова о проекте «Ревизор: Магазины»: «Мы буквально вопили: покажите хорошие магазины в вашем городе»! В ответ – гомерический хохот: «Таких не існує»

Если вы, как и я, внимательно наблюдали за трансформацией и развитием социального реалити «Ревизор», то новость о том, что «Новый канал» запускает спин-офф проекта под названием «Ревизор: Магазины», удивления у вас наверняка не вызвала: почва для потребительских расследований у нас благодатная, зрители такой продукт любят, а соответствующих знаний и опыта у новоканальского ТО №1 за 7 сезонов производства «Ревизора» накопилось в избытке. Удивительным оказалось другое: «Магазины» стартуют в эфире 10 апреля, а я до сих пор почти ничего о них не знаю! Пришлось срочно исправлять ситуацию и напрашиваться в гости к директору ТО №1Виктории Бурдуковой.

Итак, только сегодня, и только для вас – вся правда о проекте «Ревизор: Магазины» и кое-что о новом сезоне «Ревизора», который вот-вот начнет сниматься, из первых уст.

- Виктория, что стало катализатором рождения «Ревизор: Магазины»: появление в команде «Страстей по Ревизору» Натальи Кудряшовой или понимание, что пришло время расширяться?

- Наверное, все вместе. Мы же, делая материнский «Ревизор», каждый сезон пытались его обновлять и добавляли новые сферы проверок. Таким образом в проект зашли и очень прижились магазины. Снимали мы их сначала, надо сказать, достаточно аматорски. И я, конечно, первыми попытками показать сферу торговли в «Ревизоре» не горжусь. Но потом случились «Страсти», куда мы начали искать экспертов. И редактор Аня Хильчук привела свою знакомую Наташу Кудряшову, которая проработала много лет в ритейле, много чего может рассказать и так далее. Мы ее посадили в первый ряд за спиной у Притулы как ситуативного эксперта, она начала отвечать на вопросы, и показала, что многое знает и может держать удар – от приглашенных гостей, а иногда и от Сережи.

Со временем мы Наташу стали звать на плюс-минус постоянной основе, а через сезон поставили ей отдельное кресло в ряду экспертов – так она стала «легальным» экспертом. Но когда человек, который может работать с камерой, имеет уникальные знания и так далее, используется только в качестве эксперта в студии – это как-то не по-хозяйски. И мы предложили Наташе для начала покататься со съемочной группой в качестве эксперта-консультанта, а заодно подтянуть «съемочный» уровень. И понеслась.

Проверка магазинов в «Ревизоре» делилась на две части: одну делала команда «Ревизора» с Абрамовым, вторую – Кудряшова почти самостоятельно. И, чтобы вы понимали: все 15 человек съемочной группы работали с Вадимом – снимали, помогали, подсказывали, а с Наташей в это время ходил один администратор с хэндикамом (смеется). И она при этом работала очень неплохо! Кудряшова могла делать то, что считает нужным, с минимальными ограничениями – редактор же у нее появился ближе к завершению съемок. То есть они втроем параллельно шерстили зал супермаркета, пока Абрамов и основная часть группы снимали за кулисами. Стало понятно – Наташа может работать в кадре. И может говорить без остановки. А здесь очень важно умение работать в таком режиме стендапа. «Ревизор» – это же, по сути, двухчасовой стендап.

- А сколько они наговаривают до монтажа…

- Ну, наговаривают они приблизительно 36 часов для одной программы. И снимаем мы это в HD. Тут на пост-продакшене стонут вообще все, потому что это огромный объем! Такой огромный объем материала никуда не помещается. А я же еще Плюшкин, какое-то время храню исходники прошлых сезонов – мало ли, что вдруг пригодится, життя бентежне (смеется). И это у нас вечная проблема с техническими службами, которые требуют освободить серверы. А я не могу – у меня там хозяйство. Теперь уже и с Наташей Кудряшовой.

- Выходит, вам с Наташей как с ведущей после «школы бойца» в «Ревизоре» не пришлось проводить дополнительных манипуляций?

- Пришлось. Это же разные вещи. Одно дело, когда ты, как для хоум-видео, в одну камерку чего-то там снимаешь: добежали до тебя вовремя, успели схватить то, что ты показываешь – хорошо. Не успели – вырежется то, что не снято.

И потом, в «Ревизоре» Наташа совершенно спокойно снимала свои полтора-два часа рабочего материала на локации, понимая, что в эфире это будет крошечный сюжет в 7 минут. Понимаете размер материала? Можно, как говорится, и зайца научить наговорить, чтобы потом нарезать 7 минут. А сейчас же, извините, надо нарезать 1,5 часа! Это совершенно другой объем работы, совершенно другой график: не одна локация за командировку, а четыре, полноценных – так, чтобы можно было смонтировать 1,5 часа материала (значит, умножайте исходники минимум на 4). Наташе, конечно, было очень тяжело. И группе было тяжело, учитывая, что большую часть времени отъездили ребята новые, которые вроде как и знали, что такое «Ревизор», и резали раньше «Ревизор» на монтаже, но пост же от съемок отличается. А тут еще и съемки специфические. Рабочий день начинается в девять утра, а заканчивается порой в четыре утра следующих суток. И для операторов, которые все это снимают с плеча, и для ведущих, у которых рот не закрывается, и для режиссера с редактором это проблема. Очень изматывающий на самом деле формат. И вот здесь ребята все это в полном объеме вкусили. Плюс истории, вроде: мы приехали в город, наосваивали массу всего и собираемся в магазин – например, «Ромашка». Приходим, а «Ромашка» закрыта – вся сеть закрыта, по всему городу! «Ревизоры» же приехали! Город-герой Запорожье просто закрыл все магазины – это будет в программе – одной из местных сетей. Технические причины (улыбается). И все. И хоть ты застрелись! А снимать надо: потому что звали, и потому что это увесистая локальная сеть. Ну и, опять же, как это? Они закрылись, а мы не сняли – это же еще и вопрос принципа… Запорожский магазин мы, кстати, сняли.

- Команда «Магазинов» полностью новая или как-то пересекается с командой «Ревизора»?

- Есть ТО №1, которое условно делится на три программы – «Ревизор», «Ревизор: Магазины» и «Страсти по Ревизову». Абсолютно сами по себе существуют «Страсти», потому что это ток-шоу, студийная история – там вообще другая специфика работы. «Ревизор» и «Магазины» снимаются одинаково – методы съемки, количество камер, законы монтажа очень близки. Поэтому у меня сейчас все редакторы всего ТО, 8 человек, дружно режут «Ревизор: Магазины». И это в принципе правильно, потому что если сейчас не снимается «Ревизор» (а начнет он сниматься через несколько недель) и им нечего делать, то пусть они занимаются «Магазинами», а не простаивают. Они ведь даже на соседнее ТО уйти не смогут – за эти несколько недель вникнуть не успеют. Поэтому да, мы тут всячески оптимизируемся.

- Какой будет Кудряшова в «Магазинах»? Грубо говоря, Наташа-ведущая будет отличаться от Наташи-эксперта?

- А смысл ее переделывать? Бесполезно. Да и не нужно в этом случае. Радикально переделывать человека можно, но это очень тяжело. Я знаю – мы достаточно серьезно переделывали Абрамова.

- Ну, не обязательно радикально – что-то добавить, что-то приглушить…

- Это естественно. Любого человека нужно чуть-чуть обтесывать. Либо он сам это делает, как делают «монстры» вроде Маши Ефросининой, Сергея Притулы, либо ему надо помогать, особенно начинающему. И мы, конечно, доводим до ума, вычищаем. Люди же в жизни часто оговариваются, говорят какие-то неточности, ошибаются. Даже специалисты могут ошибиться, скажем, в фактаже. И тут уже работа редактора в том числе – сесть, проверить фактаж, выяснить, что температура хранения чего-нибудь, скажем, +2-+6, а не +8-+16. Что Хмельницкий рынок, например – это 30 тыс. кв. км, а не 8. Ведущий может себе позволить ошибиться в кадре, но редактор на постпродакшене – нет.

- Насколько широк список мест, которые вы проверяете?

- Это, так или иначе, ритейл: супермаркеты, разные формы магазинов, рынки, заприлавочники, оптовые базы… Магазин секонд-хенда мы снимали. Но преимущественно – продуктовые магазины, потому что этот вопрос всегда был актуален, а сейчас, когда денег у людей немного, – тем более.

- Локации отбирали по принципу «Ревизора», руководствуясь подсказками и приглашениями зрителей?

- Да, и мы просили, чтобы нам писали. Но тут есть одна большая проблема – кстати, общечеловеческая.

Небольшое отступление: первое, с чем он сталкивается новый человек или новый проект, приходя в кадр, – адское количество негативных отзывов о себе любимом. И тут самое главное – не сломаться и понять, что люди, которых все устраивает, в интернете не пишут. Они просто смотрят проект (и рейтинг – все равно самое объективное измерение). Так же и с «Магазинами»: о хорошем не пишут. Нас изначально зовут с просьбой «Снимите, пожалуйста, этот трэш». А нам же надо показать и хорошее! Несколько раз мы буквально вопили, как вопиющие в пустыне: «Ребята, мы знаем, что везде плохо, напишите нам хорошие магазины в вашем городе». В ответ – гомерический хохот: «Таких не існує». И, тем не менее, мы кое-кого успели наградить.

- В «Магазинах», в отличие от «Ревизора», все объекты проверок плюс-минус похожи. Не было ли опасений, что зрителю быстро приестся такое тематическое однообразие?

- Опасения всегда есть. И пока проект не выйдет в эфир, пока я не увижу долю…

- Но как-то же вы себя переубеждали?

- Они разными должны быть, эти магазины – по ценовой политике, по уровню известности в стране. Есть же всеукраинские сети – это одна история, маленькие магазины возле дома – другая. В некоторых магазинах ставка делается на живых людей, диалоги с которыми интересны. Наташа у нас очень кокетливая девушка, на нее хорошо реагируют мужчины – и она на них хорошо реагирует (улыбается). В некоторых программах у нас будет довольно много кокетства – это тоже жизнь, тоже способ проверять и сервис, и отношение к окружающим.

- Сколько ревизий запланировано в рамках одного выпуска?

- В среднем, четыре. В редких случаях – три. 

- Ревизии будут проходить в одном городе или в разных?

- Тут подход абсолютно «ревизорский»: берем один город – и поехали.

- А в подходах к самим ревизиям разница будет?

- Ощутимых, совсем радикальных различий на самом деле нет. Наташа больше работает с залом, как обычный покупатель: не покупает «просрочку», выбирает товары по определенному принципу, но обязательно – и это главное отличие от «Ревизора» – оставляет красные метки в каждом помещении, в каждом месте с нарушениями. У нас появился такой треугольничек с надписью «Небезпечно!», и мы этими треугольничками оклеили огромное количество объектов ритейла – чтобы персонал обратил внимание: это надо отмыть, здесь хранится «просрочка» и так далее. Ну и чисто телевизионно это очень наглядно. Табличка «Ревизор: Магазины», кстати, выглядит совершенно иначе.

- А перчатка будет?

- А как же иначе? Желтенькая. И Наташе ее перчатки очень нравятся – она же девочка-девочка. Она их сразу назвала: «Мои фирменные желтенькие перчатки». Почему фирменные? Ну, вот ей так приятно. Конечно, она будет в перчатках, потому что в некоторых местах, простите, страшно находиться, тем более – что-то брать в руки. Она недавно посетовала, что у нее нет «фирменных» желтых галош, потому что когда ты заходишь в мясной цех супермаркета, а там крови почти по щиколотку… Ну, как-то это бодрит.

- Тогда нужны не галоши, а сапоги.

- Мы до следующего сезона подумаем.

- Запуская проверки магазинов в материнском «Ревизоре», вы говорили, что нормативы у ритейла сложные и «развеселые». В «Магазинах» вам наверняка пришлось в них углубиться.

- Ну, мы для этого и брали специалиста. Да, у нас есть гениальная Аня Жижа, человек с прекрасной памятью, которая держит в голове все эти нормативы (потому что мы помним их избирательно, и для этого нужен шеф-редактор, в крайнем случае – телефон, в котором вся информация сохранена). Но здесь мы взяли в проект человека, у которого высшее профильное образование и много лет работы. Соответственно, Наташа правила и нормы щелкает прямо на ходу, тут даже не надо особенно углубляться. А когда я говорила о «развеселых» нормативах… Да, некоторые вещи я не очень понимаю и до сих пор считаю крайне удивительными. Например: есть морозилка, в которой лежит все на свете – у вас же дома тоже есть – и хорошо, если по разным полочкам.

- Честно говоря, по-разному бывает.

- Да, я себя недавно поймала на мысли, что открыла холодильник, сказала: «Товарное соседство не нарушено», - закрыла и ушла (смеется). Стикеры в холодильнике пока не искала, но некоторые коллеги говорят, что у себя уже искали.

Так вот, мясо и рыба по нормативам должны лежать в разных морозилках, потому что это разные микробные группы. В моей картине мира: если вы мясо и рыбу намерены обрабатывать термически и не собираетесь делать из них тартары, суши и т.д., соседство в принципе большого значения не имеет, потому что все микробы гибнут при термической обработке. Может, стоит все же признать, что Украина – не страна тартаров, и прекратить вводить новые ограничения для супермаркетов? Короче говоря, мне кажется, что в некоторых случаях просто дуют на воду чуть больше, чем нужно. У нас же все эти нормативы, если посмотреть на дату их возникновения, – из Советского союза.

- До сих пор?

- Конечно. И абсолютно идентичны российским, потому что и им, и нам перешли по наследству. Да, у нас их перепринимали, но основа-то – чуть ли не микояновская.

- А как вы теперь, зная все это, по магазинам ходите?

- Всегда смотрю срок годности – это уже просто привычка. Когда много времени проводишь в монтажке и скрупулезно следишь, чтобы ведущая посмотрела срок годности, потом – вне работы – это происходит автоматически.

- То, что «Магазины» вышли из «Ревизора», в работе помогает или мешает? С одной стороны, вы многое знаете, с другой – есть риск повторить какие-то идеи, ходы…

- Во-первых, давайте не обманываться: то, что ходы повторяются, никто кроме нас не помнит. На человека ежедневно валится такой информационный поток, что даже самые преданные зрители, которые периодически пересматривают программы в интернете, не в состоянии все запомнить. Хотя сами мы помним, и это удивительно. Честно говоря, опыт работы в «Ревизоре» помогает, а хорошая память помогает пытаться избежать повторения приемов. Хотя некоторые приемы, простите, бронзовеют и превращаются в то, что называется форматными признаками. Я не вижу в этом большой проблемы: когда зритель (он же покупатель) приходит в магазин и берет непрозрачную бутылку, на которой написано «Молоко», он хочет получить именно молоко, а не, например, кока-колу. Так же и здесь. Конечно, должны меняться какие-то фишечки, штучки, приемчики, но костяк должен оставаться.

- Вы много работаете с соцсетями, хорошо знаете зрителя и пару лет назад подметили интересную деталь. Процитирую: «Когда запускался «Ревизор», в обществе существовал мощный запрос на справедливость. Первое разочарование после 2004 года прошло, возникли надежды, связанные с Евро-2012, с европейской интеграцией… Сейчас общество совсем другое. Общество развивается». А какое общество сейчас?

- Я зрителя не только по соцсетям изучаю, но еще и на рейтинги внимательно смотрю. По моим наблюдениям – и это только моя точка зрения – сейчас в обществе мощный запрос на юмор и мощный запрос на звезд, как ни странно. Помните, на украинском телевидении была эпоха, когда звезды чего только ни делали. А потом пришла эпоха реалити или, условно говоря, эпоха проектов СТБ о людях из ниоткуда. Так вот, сейчас она, как мне кажется, заканчивается. Ну, это и по рейтингам видно.

- Но говорят, что эпоха звезд не просто так закончилась – звезды закончились.

- Выросли новые. Я недавно составляла список звезд для «Страстей», потому что хочу эту волну все-таки подхватить, и поняла, что перечень, который делала на основе своего же списка трех-четырехлетней давности, стал сильно длиннее.

- За счет молодежи?

- Монатик, Дзидзьо… два года назад кто вообще знал эти фамилии? Олег Винник, простите (смеется). Новый мем среди телевизионщиков: «Кто такой Олег Винник?» Звезда, между прочим, готовы мы к этому или нет. А если серьезно, списки локальных звезд очень удлинились – в том числе из-за законопроектов, связанных с языками, из-за вынужденной закрытости страны и так далее. Спрос на звезд никуда не делся – и их начала очень активно создавать украинская земля. И они нужны, как оказалось. Посмотрите на «Хто зверху?», на то, как программа сэволюционировала в рейтинговом потенциале.

- Мне кажется, успех этого проекта не столько в гостях, сколько в ведущих. И в том, какие конкурсы придумывает команда.

- В том числе. То, как ребята там пашут – предмет большой белой профессиональной зависти. Но, простите, 80% происходящего в кадре – это люди, которых они приглашают. Понятно, что с ними надо правильно работать. Я сейчас, может быть, не подпишусь кровью, но интуитивно, по отзывам, по рейтингам понимаю, что зрителю нравятся две вещи – юмор и звезды. Людям плохо. Количество фрустрированного населения растет, и все, к сожалению, только усугубляется – цены, война, неопределенность. Люди хотят прийти к телевизору и выключиться, извините за тавтологию. Они хотят посмеяться, и чтобы о них позаботились. Поэтому юмор. А звезды… Не знаю, может, потому, что это люди, у которых внешне все хорошо, на них приятно смотреть. Сложно сказать. Причем политический юмор уходит на второй план, что доказали коллеги с одного из каналов. Очень долго это был их конек, а сейчас ICTV их «сделал». И продолжит. Людям уже не хочется ржать над политиками – такое ощущение, что еще чуть-чуть, и люди захотят этих политиков устранить физически.

- Кроме того, многие из них не меняются – невозможно же десять лет подряд ржать над Юлей.

- Или Ляшко. Ничего ж нового не происходит, они не эволюционируют абсолютно.

- Кстати, о смотрении. Видите ли вы по цифрам «Ревизора», что люди по-разному реагируют на объекты проверок: условно, рестораны им нравятся больше, а гостиницы – меньше?

- А зрителям и правда больше нравится смотреть про рестораны. Потому что людей интересует все, что касается еды – это понятные проблемы.

- Тогда получается, что «Магазины» должны просто рвать. Туда же ходят все, не говоря уже о том, что это – про еду.

- Я пока в своих прогнозах осторожна (улыбается). Мы стараемся, а там уже зритель рассудит. Конечно, какие-то темы более интересны, но нужно учитывать, что по формату у программы есть одна генерящая рейтинг константа – лицо, не важно, как его зовут. Это лицо в любом случае выдает достаточно предсказуемый текст, с достаточно предсказуемой лексикой, шутит на предсказуемые темы – грубо говоря, никто из ведущих не шутит про синхрофазотрон. И дальнейшие телевизионные «нежданчики» происходят вокруг живых людей – других, к которым мы собственно приходим. И помимо того, что еда – это интересно, на кухне ресторана есть же еще куча народа, а в гостиничном номере их нет. И отсюда возникают другие наши приемчики – команда в кадре, говорящие операторы… «Оператор – не оратор» – это не про нас, хотя они и не всегда хотят, кстати. Наша Аня – шеф-редактор, единственный «тренер», играющий в кадре – уникальное явление на украинском телевидении. Это все потому, что одному человеку тяжело вытянуть на себе многочасовой стендап в четырех стенах. И поэтому гостиницы, если брать в целом по больнице, всегда заходят чуточку хуже, чем рестораны, где много народа, где больше событий, интерьеры меняются чаще и т.д.

- А вы думали о том, чтобы сделать пост-шоу «Магазинов»?

- Мы этой осенью сделаем пост-шоу всего – и по «Магазинам», и по основному «Ревизору». А там посмотрим. Это вопрос целесообразности.

- То есть это будет пост-шоу на два проекта?

- Да.

- Но при этом «Магазины» выходят весной, а «Ревизор» - осенью…

- Да. Тем интереснее.

- А не забудут люди до осени, что происходило весной?

- Люди забывают через неделю, давайте не обманываться. А здесь ситуация достаточно простая, и мне она нравится как экспериментальная. Объясню: мы приехали в феврале, навели шороху, а показали в апреле или мае – люди посмотрели на себя со стороны. Одна история – что они услышали в стрессе во время съемок (уверяю, они ничего не запомнили), другая история – что они потом увидели в телевизоре и поняли, в чем собственно «залеты». Пройдет еще пару месяцев, они успеют что-то изменить, и к ним приедет команда «Страстей»… Как раз у «Ревизора» такого шанса никогда не было, потому что люди не видели себя со стороны, как бывает, когда к ним приезжают «Страсти». А так они посмотрят, подумают и расскажут, в чем мы были неправы (а мы наверняка в чем-то были неправы, как все нормальные живые люди), расскажут, что эта проблема у них давно не актуальна, успеют исправиться.

А по телевизионным меркам это всего ничего: считайте сами.

- Ну, по телевизионным – однозначно.

- Да и по человеческим. Весной – эфир, потом – лето, когда вообще никто ничего не помнит, а осенью мы успеем сняться и выдаться в эфир очень плотно: у нас там сессии стоят с интервалом чуть ли не в неделю до эфира. Это будут очень свежие программы.

- А как «Магазины» оформлены с точки зрения формата? Если это спин-офф, он будет потом продавать отдельно или бонусом к «Ревизору»?

- Отдельно. Формат готовится, библия пишется. Наши юристы, получив протокол творческого совета, в котором было написано, что мы собираемся делать спин-офф, среагировали очень оперативно. Екатерина Мороз, руководитель нашего юридического департамента, первым делом написала мне огромное письмо с требованием сообщить ей название, количество эпизодов, когда и кем будет написана библия. Тут же уже все битые – права начинают оформляться первым делом.

- Кстати, о битых. Что происходит с судами по «Ревизору»?

- На самом деле я устала от этого еще где-то на пятом по счету суде (а их было намного больше, вы знаете). И стала аккуратно отходить в сторону, потому что для этого есть специально обученные юристы. Все перешло в плоскость крючкотворства, к которому мы не имеем отношения. И не хотим иметь.

- Действительно, история доходит до абсурда. Тут что, важен принцип? Кто скажет последнее слово?

- Не знаю. Это вопрос не ко мне, не к нашим юридическим службам, не к Жиже, и даже не к Фреймут, потому что все они тоже устали, я это знаю. Все живые люди хотят, чтобы этот как-то закончилось. А вот что происходит на уровне телегрупп – вопрос к группам. Мы работаем. Реально, еще после выигранной кассации внутри нашего ТО приняли решение, что все – хватит.

- Ну, Жижу же, насколько я понимаю, продолжают дергать.

- Дергают. И она ходит. А куда деваться? И очень переживает по этому поводу. У нее пожилая бабушка, родители, близкие люди, и когда она осознала, что им это все предстоит читать, и как они испугаются… И как звонила бабушке и рассказывала, что все на самом деле не так… Это, наверное, звучит смешно, но речь же идет о живых людях – с нервами, не всегда крепкими сердцами и так далее.

- Ну, можно же родственникам объяснить, что на самом деле происходит.

- А вы попробуйте 80-летнему человеку объяснить, что ее внучка идет в суд не потому, что у нее что-то там не в порядке, и что ее не посадят (даст бог, хотя кто его знает). Просто не думается такими категориями.

- Вернемся к проекту. В определенных моментах команда «Ревизора» себя ограничивает. Есть ли такое в «Магазинах»?

- Нет, там все достаточно просто. Все, кто касается торговли, у нас до такой степени регламентировано, что ты просто берешь все документы, правила – и понеслась. Для меня, например, удивительная вещь бананы.

- Почему?

- Потому что они должны храниться при температуре от +6 до +10 градусов. А скажите, пожалуйста, где их хранить? Вика из Киева интересуется. В холодильнике температура другая, в помещении – тоже. А их нужно хранить именно при такой температуре, потому что иначе они портятся. Или вот икра – она должна храниться при температуре от 0 до -5. И где взять такую температуру? В морозилке температура ниже.

- И что делают магазины?

- После многочисленных историй с икрой (мы, кстати, в одном из магазинов ее списали на 86 тыс. грн, потому что икра просто валялась в зале – даже не в холодильнике) одна из крупных сетей меня порадовала – они купили специальные холодильники под икру. Соображают! Эта сеть, кстати, одна из самых прислушивающихся.

- А как получается в среднем по больнице? Пациент, скорее, жив или мертв?

- Я бы сказала, что в среднем по больнице банальная загаженность стала меньше, но количество нарушений не изменилось. И очень часто они возникают из-за халатности, неготовности персонала выполнять все эти требования, из-за его низкой квалификации, из-за отсутствия мотивации – вы представляете себе зарплаты по 1,5-2,5 тыс. грн? Вот как? А потом, когда в маркете что-то случается, с этих людей еще и списывают. И ты смотришь на него и понимаешь – что-то сделать невозможно. На него даже наехать нельзя. Но, с другой стороны, знаете, сколько в прошлом году было эпидемий сальмонеллеза в Украине? Только мы рассказывали о трех больших. В Ужгороде – да, дело было в ресторане, но они же эту курицу где-то взяли, и вряд ли это была ферма. Там же человек 20 слегло во главе с поваром, который ее готовил. Как прекрасно написала санстанция: «В результате анализов сальмонелла была обнаружена в курице и в поваре».  Поэтому наше главное внутреннее ограничение – не обижать людей, насколько это возможно в таких ситуациях.

- Ну, вы же корректно с ними общаетесь – не хамите им, не бьете.

- Нас – бьют. Периодически.

- Кстати, как с «Магазинами» – сопротивление оказывали?

- Да! Случилось то, что должно было случиться. Это же в форматах проекта «Ревизор» третий ведущий. Сначала была Оля, которую могли толкнуть, ударить. Понятно, что мы всячески старались ее защищать, но в ее сторону агрессия проявлялась. Потом был Абрамов, по отношению к которому агрессия практически не проявлялась, потому что при росте Вадима 1,96 м охранники, как правило, дышали ему в диафрагму и драться опасались. Как-то обходилось. А в «Магазинах» у нас девочка, девочка экспрессивная, у которой уже есть определенная репутация, и понятно, что работники супермаркетов не считают ее самым приятным на земле человеком. Ей, конечно, в этом сезоне доставалось в каждом городе. За исключением, не поверите, Северодонецка.

Северодонецк – город, из которого все вернулись с блаженными лицами. Во-первых, наши такого патриотичного города еще не видели (а я им верю, потому что они поездили немало): все во флагах, и настрой у народа такой же. И агрессии минимум… удивительно. Наверное, потому, что люди, пережившие настоящее горе – по ним война прошлась натурально, не размениваются. И я очень рада, что мы там кое-чего оставили хорошего. Вот мне это было прямо идеологически приятно. И приятно, что все было заслуженно. Я в этом смысле фанатик: сидела потом пересматривала исходники – вы меня не обманываете, вы там ничего не докрутили, чтобы дотянуть? Нет, на общем фоне по стране все очень достойно. И это очень приятно. Хотя наши, пока до Северодонецка добрались, умудрились вляпаться в приключение. Выяснилось, что там не работает GPS; бумажную карту, естественно, никто не брал; дорогие, естественно, после бомбежек никто не ремонтировал; поэтому колес пробитых у машины было два, а это значит – без шансов. Встали они аккуратно между Северодонецком и другим городом. На трассе. Ночью. Никто не останавливается – местные пролетают, а обращаться к военным страшно. И холодно. И вот как хотите. Мы выкрутились, конечно, но тут вся админгруппа на ушах стояла, вызывали им эвакуатор из ближних городов… В общем, есть, что вспомнить. Зато теперь на «Новом канале» у всех водителей есть бумажные карты (смеется).

- Вы по-прежнему много ездите?

- С «Магазинами» вообще не ездила и считаю это своей ошибкой.

- Почему?

- Мне элементарно тяжело монтировать. Тут же история какая: группа, которая ездит, в любом случае самодостаточна – все процессы закрываются живыми людьми. Но человек, который сидит и смотрит на это все сверху, может себе позволить заметить, что где сказали, кто куда побежал, у кого выражение лица изменилось, и потом дернуть «Страсти», которые ездят с «Ревизором», и сказать: «Поговорите, пожалуйста, с этой официанткой, потому что эмоция проскочила правильная (или неправильная)». Да элементарно остановить съемочную вакханалию, потому что 6,5 часов съемок на одной локации – это, к сожалению, не предел. А можете представить себе это удовольствие: напоминаю, операторские спины – вес одной камеры 11 кг... Кто-то должен этим заниматься. И я долгие годы закрывала нишу, а потом решила: да блин, у меня вообще-то двое детей, которые маму по полгода не видят. Надо, наверное, остановиться – пусть покатаются сами. Ну вот, покатались (улыбается). Теперь мне очень тяжело вникнуть в программы. Не говоря о том, что я же сумасшедший перфекционист: сейчас сажусь, смотрю, и понимаю, что вот это я бы точно сделала не так. Ну, с «Ревизором» ездить придется. Опять же, новое лицо, нужно все это сгруппировывать.

- С лицом уже определились? Все хорошо?

- А я и не переживала по поводу лица. Это был совершенно другой кастинг. В первый раз тяжело было найти желающих – никто не верил, говорили открытым текстом: «Вы не найдете».

- Почему?

- Потому что образ в сознании людей сросся с Олей. Но мы нашли. А сейчас проблемы не было – в очередь выстраивались. Селебрити, не селебрити, профессионалы. Ну, нашли…

- Вместе новым с лицом стоит ждать обновлений программы?

- Там такое лицо, которое само по себе диктует обновления. Вы поймете.

- Наверное, с таким расчетом и выбирали?

- Это было очень тяжело: к финалу кастинга мы подошли с четырьмя персонажами. И я не понимаю, как выбрать – они реально разные. И я знаю, что делать с троими так точно – как из них готовить. Три совершенно разных образа – с разным посылом, разным отношением к жизни, разным бекграундом, и вопрос в том, что нужно зрителю. Но выбрали круто, я считаю. 

Кастинговали, конечно, очень кропотливо: собеседование, потом кастинг, потом тракт, потом тракт в условиях, приближенных к реальности, потом в нереальных условиях – целая история. Чтобы вы понимали, это снимается подэфирно, режется подэфирно. Мы, наверное, единственное сумасшедшее ТО, которое выдает кастинги нарезанными, перекрытыми, с музыкой и начитками. Бери – и ставь в эфир.

- Не думали, учитывая все это, сделать из кастинга отдельное шоу?

- Меня не покидает эта мысль. Но не уверена, что так нужно для эфира. Может, какую-то часть сольем в интернет, потому что это добро, в которое вложены силы, конечно, хочется как-то пристроить. Но не по всем: там же есть и публичные люди, которым было бы, наверное, не очень приятно. А видео людей, которые спокойно к этому отнесутся, мы, наверное, обнародуем – сайт ждет.

- Это действительно очень интересно.

- Да. Притом, что каждому кандидату говорят: «Вы, пожалуйста, ведите себя естественно». Не надо изображать Абрамова, или Фреймут, или кого-то еще. Но все равно народ, в массе своей, пытается кому-то подражать.

- Долгое время «Ревизор», по вашим словам, не укладывался в позиционирование канала. Как сейчас?

- Да, его пытались закрыть пару раз. Теперь канал дорос до «Ревизора». Можно же по-разному решать проблему: можно сдаться, а можно собственными силами разрастись. Сейчас «Новый канал» практически главный по потребительским расследованиям: куча «Ревизоров», «Абзац!», «Тайный агент». А все началось с кого?

- Я все же уточню – в каком смысле дорос?

- По тематике контента. И цитата о позиционировании изначально была о тематике. О том, что социальный «Ревизор» в молодежный, легкий, «полуэмтивишный» канал тяжело становился. Но сейчас канал совершенно другой – с большим количеством старых добрых потребительских расследований.

- Тогда вопрос наоборот. «Тайные агенты», несмотря на широкий спектр тем, по сути – расследования из сферы обслуживания. И вы с ними будете выходить в один сезон. Не смущает?

- Ну и кто кого разгоняет в результате? (улыбается)

Смущает, что затираются какое-то темы, что, возможно, не стоит делать расследования таким ковровым покрытием, но об этом не мне судить. Пока работает – будет выходить, прекратит работать – будем искать новые шаги. Я сейчас могу только начинать думать о том, какие новые тренды создавать (улыбается). Ты можешь либо идти в хвосте, либо создавать тренды – третьего не дано. В прошлый раз получилось создать. Сейчас будем думать что-то новенькое.

- Вы о «Ревизоре»?

- Да. Когда на больших шоу СТБ шел примерно шестой сезон Владимир Бородянский, сказал: «Такой сезон – как зрелый брак со зрителем. Это уже надо очень удивлять друг друга». А у нас, простите, заходят съемки восьмого сезона. У нас не просто зрелый брак, а бриллиантовая свадьба – для телевидения это много, надо думать, что с этим делать. Может, стоит придумать что-то принципиально новое... Как долго зритель будет есть потребительские расследования, для меня вопрос очень открытый. Не уверена, что они нужны в таком количестве. Посмотрите – только ленивый их не делает: на Плюсах – Душка, на «Новом» – два шоу, на ICTV – о работе заграницей. В какое-то время народ просто объестся.

- У нас действительно пошел перекос – или бытовые, или журналистские расследования. На каждом канале – по несколько штук, не говоря уже, что есть ZIK, весь построенный на расследованиях.

- А теперь вспомним начало нашего разговора – о трендах и зрительских ожиданиях. Потребительских расследований, простите, в далеко идущих трендах, на мой взгляд, нет. На нашем телевидении сейчас активная стадия запугивания населения. Оно устанет.

- Как думаете, почему все ударились в расследования? Из-за бюджетов, или все думают, что это очень актуально?

- Думаю, из-за всего. И бюджетов на каналах не так много: рекламный же рынок, пусть и растет, но медленно. А такие программы относительно недороги, они хорошо идут – так чего ж не делать? Другой вопрос, что мы все сейчас топчемся на этом узком пятачке… Кого-то вышвырнут, кто-то сам уйдет, кто-то выживет.

Ну вот приятно же поговорить с неравнодушным человеком! Надеюсь, вам было так же интересно, как и мне. А каким получился проект «Ревизор: Магазины», увидим ровно через неделю. Напоминаю: 10 апреля, «Новый канал», 19:00.

Фото - пресс-служба «Нового канала»