Экс-директор Николевского филиала Общественного: «Аласания меня напрямую спросил: за что ты так меня не любишь?»

На прошлой неделе я рассказывала вам о скандале вокруг технического обеспечения Николаевского филиала Национальной общественной телерадиокомпании Украины. Как оказалось, значительная часть студийного оборудования филиалу не принадлежит, а была предоставлена в бесплатное пользование Николаевской облгосадминистрацией и ФЛП «Либкинд». Последний требовал вернуть оборудование стоимостью 650 тыс. грн до 7 мая, поскольку срок действия договора о безвозмездной ссуде закончился еще 24 ноября прошлого года. Но оборудование так и не вернули. 4 мая сотрудники филиала обратились с открытым письмом к председателю правления НОТУ Зурабу Аласании и исполнительному директору Александру Лиеву, в котором обвинили предыдущего директора филиала Ярослава Индикова в том, что он заставлял отрабатывать полученную технику «джинсой». Индиков же, сейчас занимающий пост советника председателя Николаевской ОГА по вопросам СМИ, уверял, что руководство НОТУ о проблеме знало, поскольку получало ежеквартальные отчеты о техническом обеспечении филиала, и нынешний скандал – расправа лично с ним из-за публикаций об Аласании и Общественном, в которых он рассказал о связи руководителя Общественного с влиятельными людьми Харькова и о грантах, полученных Аласанией для НОТУ. 

Естественно, после такого заявления я обратилась за комментарием в НОТУ, но там рассказывать что-либо о николаевском филиале отказались: «Юридический департамент и служба внутренней безопасности изучают эти договоры и ситуацию. Как только будут выяснены обстоятельства - сможем подробно прокомментировать», - пообещали мне в пресс-службе НОТУ на прошлой неделе. При этом «выяснение обстоятельств» не помешало члену правления НОТУ Николаю Чернотицкому, ответственному за регионы, оперативно прокомментировать ситуацию дружественному изданию.

7 мая в НОТУ собрали совещание, на котором решили отправить в Николаев десант из представителей технической дирекции, внутренней безопасности и департамента по работе с активами, возглавляемый заместителем исполнительного директора Михаилом Шматовым. Ситуацию они не изменили, но, говорят, решили найти виновного – в Николаевском филиале вроде снова будут увольнения. 

Стоит отметить, что подобные истории с региональными телеканалами, вошедшими в систему Общественного вещания, уже были и во Львове, и в Харькове. Но почему именно ситуация в Николаеве превратилась в скандал? Почему в НОТУ не смогли решить проблему заранее, как в случае со Львовом, а тянули до последнего? Действительно ли Индиков заставлял свой коллектив отрабатывать полученную от спонсоров технику «джинсой»? Какую именно технику предоставили спонсоры, кто они и что просили взамен? Свою версию событий, а также любопытные нюансы работы НОТУ рассказывает Ярослав Индиков:  

- Впервые в Николаевскую областную телекомпанию я попал в 1990 году, когда закончил институт. Проработав три года, я уволился, поскольку спорил с руководством. Не хочу говорить, что я видел и слышал, но мне это казалось неправильным. Не хотелось делать так, как говорит руководство: мол, журналистские принципы – это для американцев, а здесь у нас есть руководящая партия, и надо делать так, как она говорит. Уволившись, я почти сразу начал работать редактором первой николаевской частной газеты «Новониколаевская газета + реклама», потом два года работал в газете облсовета, после чего начал выдавать собственный журнал – сначала он назывался «Новый горожанин», потом «Новый век». После этого долгое время работал пресс-секретарем – сначала в «Батькивщине», потом в «Народном фронте». 

Все изменилось в 2014-м, когда начались «колорадские пляски» под памятником ольшанцам (десанту Ольшанского, - МН) в центре города: эти активисты якобы защищали памятник от сноса – после того, как снесли памятник Ленину во время Евромайдана. Когда губернатор Геннадий Николенко и другие написали заявление об уходе, на их места пришли мои тогдашние руководители по «Народному фронту» Вадим Мериков и Тарас Кремень. Мериков стал губернатором, а Кремень был выбран главой облсовета. Поскольку все происходило быстро, я стал, по сути, пресс-секретарем облсовета и облгосадминистрации, а в июне стал директором областной государственной телекомпании.    

 

- Какое «хозяйство» вам досталось в ОГТРК?        

- Возглавив ОГТРК, я увидел, что на нашем областном телевидении нет ничего. Один компьютер был рассчитан на 5-7 человек – редакторы использовали его по очереди; у монтажеров с компьютерами было чуть лучше, но они тоже менялись. Чтобы вы понимали, в штате тогда были две машинистки – они на печатных машинках набирали текст… На студии вообще ничего не было. Почти сразу после того, как я стал руководителем, мы делали телемост со Львовом. Я увидел красивую современную львовскую студию, и мне стало так стыдно за нашу студию, из которой мы должны были вести включение – эти черные полы с вытоптанным покрытием, полное отсутствие нормальных декораций, света… 

Примерно в это же время из Киева пришел приказ об экономии средств – никакой возможности что-то докупить. Можно было, конечно же, плакаться, что нет денег, нет ничего, а можно было попробовать что-то сделать. Если ничего не делать – зачем я тогда здесь? Поэтому я бросил клич: все, кто может, помогите нам хоть чем-то. Я искренне хотел старое сделать новым и современным. Мы хотели нового телевидения. Я прекрасно помню те времена, когда я, возглавляя пресс-службы оппозиционной партии, организовывал пикет телекомпании – в начале 2014-го – с требованием показывать правду, а не «бандеровцев, которые хотят захватить обладминистрацию».    

Одно из двух помещений ОГТРК, так называемый «Теледом», во время дождя постоянно затапливало из-за того, что была плохо сделана крыша. До меня проводился ремонт, на который выделили 800 тыс. грн. Подрядчик сказал, что к нему претензий быть не может – все акты подписаны. КРУ, Генпрокуратура развели руками – если подписаны акты работ, претензий к подрядчику быть не может – только к тем, кто их подписывал. Помещение уникальное – с двухэтажной студией, окруженное другими зданиями. После дождя все два этажы были зелеными, а когда начинались дожди, люди в студии собирали воду ведрами. Моя тогдашняя заместитель Ирина Билоус начала заниматься этим делом. Она, кстати, до сих пор работает там, стала менеджером филиала. Когда она спросила подрядчика, как он умудрился починить крышу, что она течет, тот ответил, что ждет, когда осенью мы снова позовем его чинить. Зато после таких ремонтов у директора появлялась новая машина... Кстати, в фойе студии, где гости ждали эфира, стоял диван, который постоянно страдал из-за текущей крыши – вода впитывалась в обивку, и запах был отвратительный. Но никто не додумался убрать его оттуда. Это все было очень показательно.

- Когда вы бросили клич о помощи, кто-то отозвался?

- На канал приходили разные люди, они видели весь этот ужас и не раз спрашивали, как вы в таких условиях работаете и как вам помочь. Так мы начали понемножку отстраивать студию. Сначала сделали пол. Потом поставили теплосчетчик и начали платить за калории, а не по общему тарифу. В первый год это позволило сэкономить 150 тыс. грн. Также нам удалось расширить монтажку, мы достроили ее – в одном месте нам бесплатно дали пеноблоки, в другом – цемент, в третьем – песок. У нас хронически не хватало бензина для выездов на съемки, и с ним помогали все, кто только мог. В 2016 году у нас по два-три месяца бензина не было вообще, поскольку во всей системе НТКУ не утверждали в Киеве бюджетный паспорт. Один мой товарищ, узнав о том, что я постоянно бегаю с протянутой рукой, за свои средства перевел пару машин на газ. Так мы начали хотя бы экономить на газе.              

Также я обратился к Вячеславу Либкинду, мы дружим еще со школы. Он очень успешный частный предприниматель, занимается торговлей. Мы много с ним разговаривали на эту тему, я рассказывал, какая у нас беда, и он отозвался. Сначала он помог с ремонтами, потом предоставил технику – это его вложение в развитие местного телевидения, не больше. Даже разговоров не было о том, что у него могут быть какие-то интересы – он вне политики. Он занимается своим бизнесом, все остальное ему неинтересно. Он не публичный человек, был в эфире пару раз – приходил ко мне на ток-шоу. Когда у него возникли вопросы, куда пойдет вся эта техника, когда меня не будет, мы договорились оформить все как договор ссуды без каких-либо финансовых обязательств с обеих сторон. В нем была прописана стоимость имущества и штраф за несвоевременный возврат. Что-то поменяется – тогда, мол, будет тема для разговора. 

Поскольку это оборудование было вне баланса ОГТРК, мы ежеквартально направляли в Киев письма с детальным описанием ситуации с техникой. Никаких вопросов ни у кого не возникало. Даже наоборот – хвалили, мол, молодцы, что смогли привлечь дополнительные оборудование. А когда мы просили докупить оборудование, нам отказывали – всех устраивало то, как мы тут дырки затыкаем. Потом вдруг все поменялось: мол, не может быть, чтобы вам просто так взяли и помогли, ничего за это не попросив. Ну, слушайте, а волонтерское движение на фронте как работает? В Киеве НОТУ получила не один грант на куда большие суммы. Так пусть расскажут, сколько потратили и почему грантовые организации просто так вдруг захотели что-то профинансировать! Может, они тоже что-то требовали взамен? Что все это время мешало НОТУ получить гранты под обновление техники? Нет, лучше было получить гранты на сериал «5 баксов». Говорят, что 13 серий по 7 минут стоили $500 тысяч. Точной суммы никто не знает, поскольку это конфиденциальная информация между грантодателем и грантополучателем. Или как сейчас – гранты получаются в Киеве, а отрабатываются на местах. Они на областных телеканалах по этой схеме запустили с движением «Честно» программу «Отчеты вживую». 

- А что телеканалу предоставила облгосадминистрация?

- Облгосадминистрация передала нам компьютеры, аналоговые передатчики, некоторое студийное оборудование, в частности  пульты. Там было несколько соглашений на бесплатной основе с разными сроками по возврату. Сроки по части студийного оборудования заканчиваются в июне, еще часть – в августе и осенью. Но полгода никому до этого не было дела. С «Укркосмосом», о котором говорили в НОТУ, соглашение было составлено еще в 2004-м, а в 2016-м мы его переподписывали, поскольку менялось юридическое лицо. Речь идет о переданном нам устройстве для спутникового приема (использовалось областными ГТРК для ретрансляции канала иновещания «УТР», – МН), но из того, что я знаю, «Укркосмос» не требуют его возврата – оно ему не нужно. 

- Стоимость оборудования, переданного ФЛП Либкинд, НОТУ оценила в 650 тыс. грн. Это просто смешная сумма: на крупных каналах одна камера стоит дороже. Вы могли бы конкретизировать, о какой технике идет речь и в чем ее ценность?

- Для киевских телеканалов это действительно небольшие деньги, но для региональных важна каждая копейка. И 2, и 5 тыс. грн – это деньги. 650 тыс. грн – стоимость всей техники, часть – на сумму в 200 тыс. – они вернули в феврале. Речь идет об оборудовании новостной студии, компьютерах для монтажа, компьютерах и рабочих местах для корреспондентов, редакторов, некоторых декорациях. Понимаете, с Либкиндом не было так, что он пришел и выложил пачку долларов. Надо было оборудование по свету оплатить – оплатил. Нужен шкаф – привез шкаф из своего офиса. Он 4 года помогал и ни разу не заикнулся о деньгах – только пролонгировал соглашения. В конце ноября прошлого года сроки соглашений закончились, их не продлили, но оборудование Либкинд не забирал и не выставлял штрафные санкции. Я ушел с телекомпании в конце прошлого года, но оставалась команда, которая должна была делать проекты, запущенные за эти 4 годы. В начале года оказалось, что они не нужны – у телеканала осталось только 2,5 часа собственного производства: утренняя программа, новости и «Тема дня». Все, что делалось для ток-шоу «Контраргумент», которое я вел, программ «Перекресток», TV Travel, «Кулинарная история Украины-Руси» и других программ, выходивших при мне, оказалось ненужным. Раз современное областное общественное телевидение ненужно, значит, будьте добры, отдайте оборудование. Оно пойдет на проекты общественного вещания в интернете или на какой-либо другой площадке. Программа «Перекресток», между прочим, получила несколько наград в Киеве : она освещала деятельность власти на местах, помогала людям. Все есть в YouTube, в этом контенте нет ничего, за что нам было бы стыдно.    

В январе состоялось несколько встреч Либкинда с филиалом по вопросу возврата имущества, они договаривались через меня, поскольку он очень занятый человек. После Рождества менеджер филиала Ирина Билоус попросила, чтобы Либкинд немного подождал с возвратом, потому что они проводят инвентаризацию, и через месяц станет ясно, что не используется в связи с «новой концепцией» и может быть вовращено, а с чем нужно подождать, пока они не найдут замену. Через месяц – 13 февраля – они вернули часть оборудования, которое не использовали, и все то, что можно было отдать, не останавливая технологических процессов в телекомпании. Билоус, спустя день, официально написала письмо Лиеву, где указала, что часть оборудования возвращено, а часть телекомпания отдать не может так, чтобы это не отразилось на эфирах: мол, надо закупать оборудование – свет, пульт и т.д. Я этого письма не видел – мне Билоус о нем рассказала, заверив, что процесс пошел. В Киеве филиалу ответили, что у них есть деньги на спецсчетах, покупайте, мол, пульт, но не такой, как вам нужно, а такой, как нам нужно, поскольку мы выстраиваем «новую конфигурацию»: пульт за 70 тыс. не годится – нужно за 200 тыс. гривен. На этом деньги закончились, и никто больше ничего не покупал. Сейчас они хотят перевести новостную студию в виртуальную. Тогда отпадет необходимость видеостены и декораций, хотя видеостена была нашей гордостью. 

Та самая студия, которой гордится филиал 

В марте через конкурс был назначен новый продюсер филиала Анастасия Тимановская. Но с ней все очень трудно – она живет под Николаевом и появляется на работе как ясное солнышко: доезжает к обеду или не доезжает вообще, у нее личные дела. В конце марта она наконец-то заинтересовалась материальном положением филиала.

- Это сторонний человек для филиала? У нее есть телевизионный опыт?

- Да, телевизионный опыт есть. Она три года работала на местном канале «НИС-ТВ», делала программу «Все для тебя» –одну сплошную рекламу бутиков, спа-салонов, парикмахерских и т.д. До этого руководила студенческой студией в аграрном университете. Ну, вот, такой опыт. Когда Тимановская начала руководить процессом, прекратилось устное общение с Белоус. 27 марта Либкинд получил первое официальное письмо от филиала с просьбой продлить ссуду, 10 апреля он ответил, что это невозможно и попросил вернуть оборудование до 7 мая. А дальше началось нечто странное. 16 апреля юрист филиала по просьбе Билоус подготовила развернутое письмо в адрес Лиева, Шматова и Бойчука (Юрий Бойчук, техдиректор НОТУ – МН), в котором просила помочь с техникой, поскольку нужно возвращать оборудование. 19 апреля уже в Киеве Шматов сказал Билоус, чтобы филиал снова попросил отсрочить возврат и написал более развернутое письмо Бойчуку с перечнем необходимого оборудования. 28 апреля филиал получил от Бойчука ответ: мол, перечень очень большой, нужно время для его обработки.    

- Получается, в НОТУ о технике все же знали? Откуда тогда взялось письмо к руководству НОТУ, в котором сотрудники филиала уверяют, что ничего не знали о технике и отрабатывали ее всем коллективом за «джинсу», потому что вы им так сказали?

- Это письмо появилось 4 мая, но датировано 13 апреля. Когда именно оно появилось – неизвестно, поскольку через канцелярию филиала письмо не проходило и там не регистрировалось. Но вы же видели, что это «письмо коллектива» подписали аж 6 человек. Его подписали сотрудники, которые должны были попасть под сокращение, но они почему-то остались в новом штатном расписании. Там происходили очень странные вещи. К примеру, Елена Казарцева, которая была режиссером, пошла на должность редактора в редакцию новостей. Под сокращение должна была также попасть Галина Щерба – руководитель «Нового дня». Вполне возможно, что письмо появилось задним числом. Не знаю. Я это связываю с публикацией 4-х частей моего материала «Восхождение пехотинца», они вышли 17-20 апреля. Изначально я хотел написать пост в Фейсбуке. В результате вышло 50 страниц. Это было не расследование - скорее, исследование. По грантовым проектам НОТУ было труднее всего – информация о них конфиденциальна. Нашел только то, что было в открытом доступе, в частности по «ЧереЩур». Эти статьи хорошо разошлись по сети. Думаю, письмо коллектива появилось после публикаций, в НОТУ нужно было меня дискредитировать...

Вы читали это письмо? Оно не выдерживает никакой критики! Я не понимаю эти формулировки. Что значит «отрабатывали всем коллективом»? Это как? Картошку сажали? Все работали, как работали.  

- Ну, они признались, что давали в эфир «джинсу» в обмен на технику. Не представляю, как можно довести людей до такого признания, но все же спрошу: «джинса» была?

- Когда губернатор или мэр являются ньюзмейкерами или комментируют какое-то событие, они попадали в новости. Я не считаю это «джинсой». События – это не мэр или губернатор провели совещание. События – это то, что сделали по итогам, что будет дальше, какие сроки были даны на решение. Это должно сохраняться в архиве, чтобы потом предъявить на ток-шоу: мол, тогда вы сказали это, а сегодня говорите другое. Это была не «джинса», а информирование о жизни города и области.    

- Транслировал ли телеканал заседания облсовета, приглашали ли губернатора в студию?

- Да, мы транслировали сессии облсовета. Когда пришел Аласания, он сказал, что вот этого всего не надо. Не нужно также подписывать договоры на освещение деятельности органов местного самоуправления, поскольку это «джинса». После второго прихода в 2017-м он заставлял директоров областных ТРК разрывать уже подписанные договоры. Я это делать отказался. Он спросил, делал бы я это бесплатно, если бы у органов местной власти не было на это денег. Да, делал бы бесплатно! Когда на эфир приходит мэр или губернатор, поднимаются вопросы не только о тос, что он сделал, но и чего не сделал. Люди звонят в студию – у них появляется возможность решить свою проблему. В следующий раз мы спрашиваем, что удалось сделать по этим звонкам. Через телеканал идет прямой контакт зрителя с местной властью. Аласания мне – это, мол, все равно «джинса». Это то же самое, если бы человек продал почку, чтобы купить машину. Но почему отчет местной власти – это «джинса»? Они сейчас запустили с движением «Честно» грантовую программу «Отчеты вживую» на областных телеканалах. Там ведущая даже не может прочитать приветствие без бумажки! И это при том, что есть суфлер. Люди на местах хотят видеть местное телевидение – свій, до свого, по своє. Концепция телевидения «в домашних тапках"», когда можно потом на улице поймать чиновника за рукав и спросить: вы это и это сказали, но почему не сделали?

- Почему вы не прошли конкурсный отбор продюсера филиала?

- Я подавался на конкурс продюсера филиала и тут же написал заявление об увольнении, с 30 декабря. Они всех директоров областных ТРК хотели уволить. Уволить всех через конкурс – глупо, возникло бы много вопросов, поэтому проводились профилактические беседы, на которых людей заставляли писать заявления по собственному желанию. Шматов сказал, что Лиев хотел уволить меня сразу, и пока бы шли бы суды по возобновлению, моя должность была бы ликвидирована после реформирования. А если бы я поднял бучу, они бы меня дискредитировали так, что я бы потом не отмылся. Это говорит Лиев – человек, который был в числе организаторов референдума в Крыму, а потом быстро перекрасился и теперь рисует себе премии и получает зарплаты по 100 тыс. грн, когда люди в филиалах сидят на голых окладах. Почему один менеджер получает 10% премии, а другой – 30%? 

Для чего Аласании нужны все эти конкурсы? Чтобы избавиться от ненужных людей. Остальных, кто ему нужен, он и так назначит. К примеру, того же Михаила Шматова. Когда проходили эти конкурсы, творческие вещи как-то не особо интересовали правление НОТУ. Они мне сказали, что я ничего нового не предлагаю. На что я ответил, что в коротком разговоре сложно описать все, что хотелось бы сделать, но все это есть в конкурсном заявлении. Можем, мол, проговорить о каждом проекте. Мне сказали, что там все хорошо, вопросов нет, но я с ними разговариваю как директор, а не как генпродюсер. Должности продюсера раньше не было – я был и директором, и продюсером, и менеджером, и завхозом. Разговор дальше не клеился. Аласания меня напрямую спросил, почему, мол, ты так меня не любишь, почему ты меня не поддерживал и почему так держишься за это кресло? Очень интересно было это услышать от человека, который в Харькове держался и сегодня так же зубами держится за свое кресло в Киеве. 

- Вы измеряли рейтинги телеканала? Как зрители реагировали на перемены в эфире ТРК «Николаев»? 

- Нет, мы целенаправленно не меряли рейтинги, соответственно, не измерялись и в панели Nielsen. Но кое-какие исследования нам делали местные социологи. Если раньше смотреть ТРК «Николаев» было невозможно – все переключали его, то всего за год после моего прихода мы вышли на первое место среди николаевских телеканалов (в городе работают еще три частных вещателя). Тогда как раньше канал не попадал даже в статистическую погрешность. 

Кстати, насчет рейтингов, услышал интересную версию: Аласания, мол, намеренно убил рейтинг «Першого», чтобы ни для кого не было смысла за него воевать.

- Когда областное радио присоединили к ТРК «Николаев»?

- Где-то в прошлом году. Особого внимания областному радио там никто не уделяет. Когда у тебя нет собственного вещания, а всего несколько отрезков, - это никому неинтересно. Радио всегда было «второсортным». У нас, в отличие от Херсона и Ужгорода, не было полноценного ФМ-вещания. Да и люди, которые работали на радио, не особо хотели перемен.    

- Каким был бюджет телеканала и как он менялся?

- У нас никогда не было более 16 млн грн в год. Из них 80% шли на зарплаты и обеспечение вещания. Не припомню, чтобы выделялись деньги на развитие. 20-30 млн грн - это те деньги, на которые мы действительно могли бы как-то развиваться, а не только покрывать платежи по защищенным статьям.

- А сколько человек работало при вас и сколько работает сейчас?

- В декабре в Николаевском филиале было около 160 человек, сейчас коллектив сократили коллектив до около 60-ти. Людей сокращали, как хотели: сегодня говорят – сократим, на другой день – нет, мол, этот человек нам нужен.  

- В начале апреля количество сотрудников НОТУ сократилось на 3100 – с 7 610 до 4 510. Это самое крупное сокращение в истории украинских медиа. Почему из всех ушедших и сокращенных только вы вышли с критикой в публичную плоскость?

- Те, кто собой хоть что-то представляет, ушли, найдя себе работу. Им противно с этим связываться. Руководитель Донецкого филиала пришел туда с частного телеканала с тремя камерами. По его уходу технику забрать не дали, еще и облили грязью в лучших традициях Лиева в интерпретации Шматова: мы его, мол, дискредитируем, а потом пусть отмазывается. В Харькове и во Львове они быстро потушили конфликт. Большинство высокопрофессиональных менеджеров, журналистов ушли. С Николаевского филиала ушли лучшие новостийщики – Ирина Заика, Наталья Приходько. С ужгородского филиала ушел один из лучших директоров Виталий Мещеряков, который прошел, между прочим, конкурс. Его сильно не хотел губернатор Геннадий Москаль, и для Аласании это было сигналом, что с этим человеком нужно работать. Но, поработав пару месяцев, Виталий ушел, поскольку не выдержал того, как там все разрушается. У них же было несколько программ для национальных меньшинств, все эти редакции были закрыты. 

В чем феномен Аласании? В появлении «медиаспильноты» – очень узкого круга людей, зависящих от грантов, которая позиционирует себя совестью всех журналистов, представителем всех журналистов. Она начала продвигать Аласанию. Когда появлялись с критикой НОТУ Николай Томенко, Виктория Сюмар и др. – все от них выгребли. Зато появился тот, кто поддерживает Аласанию во власти – Арсен Аваков. Хотя не стоит забывать, что Аваков был гораздо раньше – изначально. А теперь идет мощная дискредитация всех, кто не с Аласанией. Я разговаривал с Сергеем Томиленко из Союза журналистов Украины. Он говорит, что как только начинает критиковать, на него спускают всех собак: мол, вы против реформ и только за свои кресла держитесь. Они подходят к ситуации с заведомо известной позицией, насаждая свои клише. Контент,  ранее выходивший на Общественном, они называют токсичным, а люди, его делавших – «совковыми джинсовиками».     

Почитайте «Детектор медиа» - там сплошной пиар каждого действия НОТУ. Донос, который подписали 6 человек, там по-прежнему называют «открытым письмом», а законное требование отдать то, что им не принадлежит – «оборудкой» (аферой, – МН). Стандарты forever. Хотя из интервью Чернотицкого непонятно, в чем же «оборудка». Со мной их журналистка так и не связались – только с женой, после чего ее перекрученные слова опубликовали на сайте. Моя жена сказала журналистке о моем ответе в Фейсбуке, но также добавила, что я готов комментировать эту историю, на что журналистка сказала: тогда пусть перезвонит. Но почему должен звонить я?  

Я вижу здесь примененную на практике теорию «захвата власти». Политолог Гарольд Лассвелл, которого называли Макиавелли XX столетия, предложил три стадии захвата власти, они вполне соответствуют и нашей действительности. Первая стадия – создание первичных революционных центров; вторая стадия – сотрудничество с союзниками в отраслях власти, в то время как первичные революционные центры превращаются в «партии»; третья стадия – захват власти с пропагандистской деморализацией тех, кто отказался от сотрудничества...

Полагаю, все вышесказанное в моих комментариях не нуждается. Разумеется, я готова предоставить площадку для ответа второй стороне, если, конечно, эта сторона посчитает нужным отвечать.

Фото - facebook.com, nikvesti.com, inshe.tv, svidok.info