«Не нравится список участников? Да вы песен дождитесь!» Наталья Франчук о Нацотборе на «Евровидение», работе с Притулой и протестах зрителей

Февраль уж близится, а представителя от Украины на «Евровидении-2019» все нет. Впрочем, уже в следующем месяце на каналах СТБ и «Перший» стартует Нацотбор, который и определит, кто же отправится с украинской делегацией в Тель-Авив.

Бурное обсуждение предстоящего события началось пару недель назад, когда организаторы обнародовали список участников. И пока общественность негодовала, я решила, не откладывая, задать все горячие вопросы человеку, который четвертый год подряд делает украинский Нацотбор. К счастью, Наталья Франчук согласилась принять меня и рассказать все как есть. Итак, устраивайтесь поудобнее и читайте, почему же отказалась от участия TAYANNA, действительно ли с Сергеем Притулой тяжело работать и почему Андрея Данилко не взяли комментировать «Евровидение» на СТБ.

Встретились мы в кабинете Натальи на СТБ

– Раз уж мы говорим в канун Нацотбора, давайте с него и начнем. Расскажите, почему решили оставить все по-прежнему: судей, музпродюсера?

– Вопрос: если и менять кого-то, то ради чего? У нас в стране не так много людей, которые пользуются авторитетом в музыкальной сфере и при этом имеют отношение к «Евровидению». Да и в этом составе мы будем работать всего второй сезон.

Год назад я думала, не взять ли нам в жюри директора радиостанции или музыкального канала, не попробовать ли музыкального критика на роль судьи. Но тут такой момент: сам конкурс «Евровидение» – это специфическая площадка.  Поэтому человек, выбирающий музыку для локального украинского музыкального рынка, вряд ли подходит.

Отсюда выводы: у нас есть Джамала, одна из победительниц «Евровидения» – какие вопросы к ней? Ее авторитет мы не можем ставить под сомнение, прислушаться к ее мнению обязательно нужно. Она требовательна, но справедлива. Дальше – Филатов….

– К нему, кстати, было больше всего вопросов. Конечно, аранжировщик он хороший, но говорит, скажем так, не очень.

– Сейчас мы над этим работаем. Как минимум он берет уроки украинского языка, потому что квоты никто не отменял. Вы знаете, мы недавно были на мастер-классе Лилии Ким, и она рассказывала, что мировые сценарные комнаты сериалов строятся следующим образом: руководитель этой комнаты берет себе в коллектив максимально разных по типажу людей. Почему? Потому что одинаковые персонажи предложат одинаковые идеи. Это к вопросу, почему у нас такие разные члены жюри.

Когда на пробах я увидела Женю, то сразу поняла: может, он и не фонтанирует эмоциями, но это единственный человек, который к каждому артисту обращается на «вы», который уважает его труд, оценивает песню не просто «нравится» или «не нравится», а выискивает детали, как хорошие, так и плохие. Он очень авторитетный среди коллег и участников отбора в частности. В общем, если подытожить, то напомню: у нас не талант-шоу в его классическом варианте, куда  приходят обычные люди, учатся от эфира к эфиру, растут, и зритель дает шанс одному из них стать звездой. Это проект, где соревнуются действующие артисты, у которых есть желание представить свою страну. Они хотят услышать, что так или не так в их песне. Вот вам ответ на то, почему Женя. Просто послушайте его комментарии. Они самые фактологические.

– А насчет Руслана Квинты вопросов не возникало?

– Нет. Найдите мне еще одного музыкального продюсера в стране, у которого невероятнейшая база контактов, который следит за музыкой настолько внимательно. Когда начинается новый сезон, мы шерстим всю музыку: и популярную, и нишевую, фестивали наши и не наши, все площадки, где артист может выступать. Наличие в списке участников коллектива «ЦеШо?» говорит о том, что мы и в сферу театрального перформенса уже залезли. И когда ты говоришь Руслану: «Смотри, мы нашли такую группу», он отвечает: «Тю, так я ее знаю с 14 лет, солистка у меня на бэк-вокале работала». Я считаю, он сильный персонаж. У меня нет к нему вопросов.

– Ну, и про Данилко вы еще не упомянули.

– Ой, он прекрасен. Андрей называет себя победителем «Евровидения», хоть и занял второе место (улыбается). Но, по правде, его Верка Сердючка до сих пор остается для еврофанов культовым образом, а сам артист – востребованным в Европе. Он очень харизматичный и непосредственный. Да, он у нас, пожалуй, за непосредственность и откровенность в оценках и отвечает. Плюс - у него свой баттл с Притулой. 

– Вы неоднократно упоминали, что Сергей участвует в написании сценариев – вы делаете их вместе. Первый вопрос – почему их пишете вы, креативный продюсер, а не сценарист?

– Потому что у меня нет денег на большой штат (смеется). К счастью, для меня это не проблема, я всегда работаю малыми командами. У нас каждый человек на своем месте и отвечает за свое направление, имея широкие полномочия. Вот и получилось, что в сценарной команде нас работают пятеро. Это включая Анатолия Максимова как руководителя и меня как директора ТО. Толик занимается спонсорами и сюжетами для эфира. У нас их в среднем до 20-ти в каждом. Главный сценарист Мила Ковриженко и еще два редактора пишут профайлы участников. А в этом году на ней будет еще и бекстейдж с Надей Матвеевой. Соответственно, на мне остаются креативные совещания с командой по происходящему на сцене и сценарий прямого эфира. И еще: лучше всего, когда сценарий пишет тот, кто «сидит на ухе».

– И второй вопрос – как же происходит этот процесс совместного написания сценария с Притулой?

– Как обычно. Я прописываю свой вариант сценария. Вот получает Сережа мой драфт – как представляем судей, как позиционируем артиста и т.д. Практически всегда он ничего не трогает, кроме подводок к участникам и вопросов к ним после выступления. Пишет свои варианты, часто радикальные, поэтому они препарируются мной (смеется). У нас есть проблема – практически 90% украинского шоу-бизнеса он знает лично. Вот, например, он должен рассказать стране о группе «СКАЙ». А он с этими ребятами жил в одной квартире. Конечно, подводка от него получится более личной, чем если бы ее писал кто-то другой.  

– Сценарий делаете во время встреч или по переписке?

– Мы общаемся и письмами, и лично. У Сережи много проектов, поэтому исходим из наличия времени. Например, за неделю до первого эфира встречаемся у нас на СТБ. Садимся вот тут в кабинете и проговариваем сезон, участников. Перебрасываемся мыслями о каждом - они и становятся подводками, удачные сразу записываем. На второй  эфир и финал зачастую времени уже нет, поэтому отправляю ему сценарий на почту, он мне возвращает с правками. Иногда они звучат как «херня», «х…»(смеется). В ответ получает ту же лексику. Мы всегда честны друг с другом. Процентов 70 обычно «ок». А 30 – это «хочу вот тут сказать это, а там – это».

Во время прогона начинается самое интересное, потому что мы видим участников в действии. И тут уже через «ухо» дописываем сценарий. Дело в том, что Сергей в нашем проекте – глас народа. Участник спел, и ведущий должен задать ему вопрос, который возникнет у зрителя. Я удивлена, что до сих пор ни в каком талант-шоу никто не продумал такую роль ведущему. Наши участники часто говорят, что больше боятся комментариев не судей, а Притулы. После прогона иногда подходят менеджеры артистов и просят не задавать определенный вопрос, что вызывает у Сережи недоумение. Он потом проходится по гримеркам и говорит: «Так, ничего личного, только бизнес, но я буду это спрашивать. И только в ваших силах ответить интересно». В таком тандеме мы и работаем. Пока нам комфортно.

– О его непростом характере ходят легенды. Вы – тоже не робкого десятка. Тем не менее, уже который год работаете вместе и лестно отзываетесь друг о друге. Как удалось построить такой удачный тандем людям со сложными характерами?

– Не существует талантливых людей с простым характером, как бы громко это ни звучало. Но Сережа – самый комфортный для меня персонаж, который встречался среди ведущих. Он всегда вовремя на площадке и в хорошем настроении. Нет такого, чтоб мы его ждали два часа. Такому бы я сразу сказала до свидания, потому что это непрофессионально. Если опаздывает – позвонит, если надо уйти раньше – предупредит. Также он максимально уважает команду, с которой работает. Если режиссер ПТС Миша Городничий по громкой связи говорит ему стать на эту точку, он станет, даже не будучи знаком с ним лично. Ведущий всегда волен выбирать, работать с командой или нет. И если он с нами – значит, доверяет. Что еще нам надо? Он прекрасен в кадре, профессионален на 100%, ответственный и хорошо относится к команде. И, самое важное, максимально откровенный. Ненавижу подковерные игры в шоу-бизнесе. Пока не делала Нацотбор, не сталкивалась с ними. Думают одно, говорят другое, в Facebook пишут третье... У Сереги все просто: он говорит, что думает. И если что-то будет не так, я услышу это от него, а не от гримеров, которым он может пожаловаться. Точно так же и с моей стороны. Я ему верю, а он верит мне. Что еще надо? И вообще, а кто говорит, что у Притулы плохой характер?

– Многие, кто с ним работал. Не все воспринимают ответ «херня» как рабочий момент. Некоторым это кажется личным оскорблением.

– Знаете, что я поняла? Людям нравится всякая «лебезня». Они приходят на работу дружить, а я прихожу на работу работать. Я читала книгу HR-директора Netflix, и там было написано: «Мы создаем не семью, мы создаем футбольную команду. Если она не выиграла сезон, тренеру говорят «до свидания», потому что этот игрок со своей функцией не справляется». У меня тоже есть некая финишная прямая, и там есть определенные победные факторы: доля, бюджет, уровень всего проекта, оценка от EBU. У меня есть задачи, которые я должна выполнить. Это все умножается на личный перфекционизм. И если реплика из сценария - «херня», то, как говорится, из песни слов не выкинешь. Значит, надо не лениться, а доработать. Требовать нужно, в первую, очередь с себя. Кстати, у Притулы тоже есть невероятная требовательность и к себе, и к качеству сценария. Поэтому в первом сезоне сразу было озвучено: я не претендую на лавры Сергея, я пытаюсь сделать его интереснее, а потому надо прислушиваться. Он это понимает и доверяет. Мне часто коллеги с «Нового канала» говорят, что он там уже всем рассказал, мол, на СТБ есть неплохой продюсер. А я всем рассказываю, что у нас поистине только один ведущий прямого эфира в стране – Сергей Притула.

– Слушайте, сценарий сценарием, но как много Притула может себе позволить? Он порой действительно бывает резким, вряд ли вы бы это одобрили.

– Он мне часто говорит, что любит наш проект за свободу. Помню, когда он впервые зашел в этот кабинет, то спросил: «Какие у меня табу?» Я ответила: не трогать судей в контексте их полномочий, не доводить артиста до истерик и ни в коем случае не затрагивать темы расовой и религиозной принадлежности. «Серьезно, это все? Отлично», – ответил Сергей.

– В этом году на СТБ Сергей комментировал и сам конкурс «Евровидение». Насколько я знаю, были еще претенденты на эту роль.

– На самом деле я думала о паре ведущих. Но, когда мы увидели первый сценарий и услышали те ограничения, которые упали на нас как на комментаторов, то начала думать иначе. Например, мы не имеем права высказываться об артисте, говорить свои впечатления о его номере. Подводки длятся 10-15 секунд, там слова вставить негде, так что я поняла, что второй комментатор не нужен. Хотя, конечно же, очень хотела посадить в это кресло Андрея Данилко. Отличная была бы история. Но такое нужно делать в отдельной студии. Я говорю о шоу, где в прямом эфире можно было бы смотреть «Евровидение» и тут же его комментировать. Но мы не имеем права изменять сигнал, получаемый от «UA:Перший». Тем более, мы и так позволили себе достаточно много. Если вы смотрели «Евровидение» на СТБ, то понимаете, как оно отличается от комментирования на Общественном. От оригинального сценария практически ничего не осталось, наши редакторы нарыли самые невероятные факты из жизни участников, они не просто залезли в Википедию, а искали информацию на всех языках мира. А после номера Сергей хоть и аккуратненько, но все же высказывал свое мнение. И это оценили зрители, трансляция финала собрала рекордные для СТБ в том сезоне 21,89% по аудитории 18-54 (50+).

– Теперь поговорим о прямых эфирах. Возможно, мне показалось, но объявили вы их позже, чем в прошлом году. Я слышала, была вероятность, что СТБ могут не дать делать Нацотбор в 2019-м. Насколько это правда?

– Тут дело не в этом. Напомню, у нас есть заказчик – «UA:Перший». И они действительно имеют право решать, кто будет производить проект. У нас с ними был контракт, который необходимо продлевать. И это, скажу я вам, дело не одного месяца. Есть юристы, европейский вещательный союз, еще много задействованных в этом структур, и в какой-то момент я просто поняла, что надо подождать, пока все решится. Слухи могли пойти разве что поэтому. Там же нужно не только право на трансляцию отбора получить, а еще много всяких разрешений. Например, Общественное может использовать все логотипы конкурса, а мы – нет. Вплоть до таких мелочей. А даты мы озвучили ровно так же, как и в прошлом – в середине октября.

– Так, а в этот раз контракт с Общественным вы заключили на год или на несколько?

– На несколько, конечно. 

– То есть Общественное не сомневалось, вручать ли вам снова Нацотбор.

– Нет, им нравится все, что у нас происходит, и нам вполне комфортно сотрудничать. Вообще, на них ведь тоже большая ответственность, они практически как правообладатели. Например, мы им должны выслать список участников, они отправляют их EBU, те размещают у себя на сайте Нацотбора. Кстати! Украинский отбор считается одним из самых зрелищных.

В прошлом году команда Нацотбора получила «Телетриумф». Вообще, статуэток в этом кабинете должно быть больше, но практически все старые награды разобрали сотрудники - Наталье ничего для них не жалко

– Кто еще в этом списке?

– Швеция с их «Мелодифестивален» и итальянский Сан-Ремо. Там настоящие Нацотборы. У многих его вообще нет, у многих стран – два фонарика и артист на сцене.

– Мне вот интересно, на прослушиваниях артистов перед Нацотбором присутствует только Квинта, или вы тоже?

– Я тоже.

– Как происходит этот процесс?

– На сайте СТБ есть анкета. К ней прикреплены два почтовых адреса – мой и Квинты. Мы просматриваем абсолютно все.  У нас есть группа в Viber, в которой состоим мы с Русланом, помощник Квинты Андрей Француз и Алиса Педякшева - наш старменеджер. Там мы переписываемся, узнаем об участнике, который нас заинтересовал. В этом году мы получили 860 заявок, и это все – авторская музыка. К четвертому сезону люди поняли, что не надо слать видео со своим выступлением на дне города. Из 860 анкет мы выбрали песни, которые нам нравятся по звучанию, но мы не знаем, как они исполняются живьем. У меня прямой эфир, я обязана отвечать за то, чтобы вокальное шоу вокально было качественным. Поэтому мы звоним группам, артистам и зовем на кастинг, чтобы посмотреть, как артист себя подает, как студийная запись звучит вживую. Наши звукорежиссеры выстраивают звук, максимально схожий с тем, что будет на эфире. И очень много групп сливаются на данном этапе, потому что в записи звучат хорошо, живьем – нет.

– Не буду уподобляться диванным критикам и говорить, что из списка участников почти никого не знаю – я прекрасно помню неоднократно озвученные принципы отбора СТБ. Но вы выбираете человека, который представит страну на «Евровидении». Как же в списке оказываются коллективы, вроде «ЦеШо» и Freedom Jazz?

– Знаете, я каждый год смотрю «Евровидение» и задаюсь вопросом – а часто ли в этом конкурсе побеждают формат и известный исполнитель? Например, в 2009 году Францию представляла легенда Патрисия Каас. В финал она попала  автоматически, потому как Франция - страна-основатель конкурса. Но в результате Патрисия заняла 8 место.

И вообще, зачастую от страны едет молодой артист, например, победитель местного талант-шоу. Я отслеживаю представителей этого года, среди которых уже есть один победитель «Х-фактора» (Мальта) и бывшие участники «Голоса» (Армения, Бельгия),  а также представитель аналога «Фабрики звезд» (Испания). А кто знал нынешнюю победительницу Нетту до конкурса? И насколько она формат?

– Вполне. Вернее, песня – формат.

– У нее разве все по стандарту? Она – интересный персонаж, что-то кудахтала на сцене, она не красавица и фигура не модельная, да и вокально средняя… И тут возникает вопрос:  а что такое формат «Евровидения»?

Когда мы увидели выступление группы «ЦеШо», у меня не было вопросов по поводу того, почему эти ребята уже колесят по Америке и собирают залы. Это новый проект легендарного Влада Троицкого, основателя «Даха Браха» и Dakh Daughters. Правда, их нужно смотреть. Это что-то очень странное. И если выбирать между стандартом (поющая девочка в длинном платье) и «ЦеШо» – что из этого запомнят люди? Вот мы в этом году комментировали «Евровидение». Очень внимательно изучали всех. Но все равно на четвертом участнике уже забыли первого. И только за 10 секунд повтора успеваешь вспомнить хоть кого-то. Запоминается только то, что выбивается из ряда вон. Например, гей-пара в номере ирландца, Нетта, потому что яркая и фигурная, ну и киприотка Елена Фуега – там просто женщина-огонь. Вот и ответ. Freedom Jazz – девочки, которые играют на музыкальных инструментах, у них своя стилистика, они потрясающе поют – чем не вариант? Или «ЦеШо», как они сами себя называют, остросоциальный коллектив. И у них девочка сидит на контрабасе как на велосипеде. Я не буду уверять, что именно они – будущие представители от страны. Но это точно будет интересно и обсуждаемо.

– В этом году TAYANNA в последний момент сняла свою кандидатуру. Как вы отреагировали на такой ход? Как думаете, почему она это сделала?

– Я отреагировала спокойно. Чувствовала, что так и будет. Мне не понравилась реакция в интернете на ее третью попытку. Люди с присущей им желчью писали: «Ну зачем ты туда идешь третий раз?». А я в этот момент вспомнила представительницу Литвы этого года Еву Засимаускайте, которая прошла Нацотбор с пятого раза. К счастью, заявок было много, и замену мы нашли быстро.

– В прошлом году вы говорили, что непросто было найти участников после того, как предыдущие победители заняли 24 место. В прошлом году MELOVIN занял 17-е. Это как-то повлияло на количество заявок?

– В этом году желающих было, как ни странно, много.

– Репутация Нацотбора сказывается?

– Может быть. Для многих это чуть ли ни единственная площадка, где можно заявить о себе. Согласитесь, большого национального проекта для авторской музыки у нас нет. Причем приходили очень разные артисты. Пробовалась даже группы «Аква вита» и «482».

– Сейчас у Нацотбора действительно отличная репутация. А как вы отреагировали, когда вам только вручили этот проект? Как к нему готовились, какую информацию изучали?

– Вообще, помогло то, что моя команда достаточно долго делала проект «Танцуют все!». Соответственно, что такое работа с талантливыми участниками, мы понимали. Что мне понравилось и на что мы ориентировались – это шведский Нацотбор. Это не просто кастинг на конкурс, это национальное событие. Артисты ходят туда годами. Потому что не ты участвуешь, песня участвует. Вы тут возмущаетесь, что список вам не нравится. Да вы песен дождитесь! Может, те же Анна-Мария окажутся круче KAZKA?

Так вот, что мне понравилось в Melodifestivalen - как у них это называется. В свое время у них в Нацотборе во второй раз участвовала одна из самых ярких победительниц «Евровидения», а наравне с ней выступал обычный парень, который написал песню для своей девушки. Он непрофессиональный певец, но композиция получилась трогательной. И они стоят на одной сцене! Кстати, в том отборе Loreen «пролетела». Это же я пытаюсь донести и до наших участников: не надо чувствовать себя звездой и смотреть на начинающих артистов свысока. Никогда не знаешь, кто выстрелит.

– Как по мне, первый блин не был комом. А как считает команда?

– Учитывая, что Джамала победила, это точно был блин не комом. Если к первому сезону и возникали вопросы, то только по ведущим. Ко второму мы эту проблему решили.

Если вы дочитали это интервью до конца, и вам все равно мало, можете радоваться. На этом наш разговор с Натальей не закончился. Конечно же, я не могла не спросить ее о прощании с Дмитрием Карпачевым, о трансформации и о совершенно новой для нее роли – мамы. Обо всем этом читайте совсем скоро во второй части интервью.

Фото - Павел Шевчук