«Часто пишут: не «мочи» бизнесменов, а роди и успокойся». Анна Жижа о стереотипах, «диванных критиках» и отношениях

Как вы уже неоднократно могли убедиться, Няня слов на ветер не бросает. Пообещала – сделала. Обещала я, значит, выдать совсем скоро вторую часть разговора с Анной Жижей – никаких вам фирменных пауз Оксаны Марченко, ловите (а если вдруг пропустили первую – то вот она).

Здесь мы с Анной поговорили о ее семье, музыкальных предпочтениях, татуировках, деньгах и судах, в которые бывший шеф-редактор «Ревизора» была втянута из-за появления на канале «1+1» проекта «Инспектор Фреймут».

– Аня, сейчас в это сложно поверить, но в твоей жизни были не только другие проекты, но и другие каналы. Я сейчас о «Тонисе», например. Расскажи немного о том периоде.

– Сначала был не «Тонис». С 13 лет я работала в кировоградской телерадиокомпании TTV, и в какой-то момент поехала в Киев на курсы повышения квалификации журналистов. Проводила их некоммерческая организация Internews, которую финансировала Америка. Их целью было обучение региональных журналистов, чтобы улучшить качество новостей в Украине. У нас был преподаватель, который работал на британских каналах, в том числе и на BBC. Он учил нас делать качественные новости по британским стандартам.

– Лекции проводились на английском?

– Да. У нас был переводчик, но я свободно разговаривала на этом языке, а потому после занятий могла общаться с ним еще больше. По пятницам у нас была особая вечеринка с пиццей, такой себе американский тимбилдинг, где мы могли свободно болтать в непринужденной обстановке. Когда закончились курсы, Internews взялся производить ток-шоу. Вести его предложили мне. Мы записали цикл из 12-ти выпусков, которые выходили в 1998-1999 годах на разных украинских каналах. Потом Internews предложил мне остаться у них работать. И вот как вышло – в июне я уехала из дома на два месяца, а в декабре поняла, что остаюсь в Киеве.  Ничего не предвещало… Конечно, я думаю, что рано или поздно уехала бы из Кировограда, но все сложилось гораздо проще. Спустя время грянула война в Ираке, и Америка частично свернула финансирование. Тогда мне пришлось искать работу.

– Сколько ты там проработала в общей сложности?

– Несколько лет. Я была еще и координатором проектов – собирала студентов на курсы в «Школу новостей», которые окончила сама, и время от времени работала переводчиком тренера, ездила с ним по регионам и переводила семинары. Это было круто. Сейчас мой английский вряд ли на прежнем уровне, но я продолжаю ежедневно смотреть шоу Эллен ДеДженерес и фильмы на языке оригинала, чтобы практиковаться.

– И куда же ты отправилась после Internews?

– Еще во время работы там я познакомилась с режиссером. Вскоре она позвонила мне и сказала, что им на «Тонис» нужна ведущая новостей, и что, по ее мнению, я вполне могу справиться. Я пришла на кастинг и получила работу с хорошей зарплатой. Как раз в это время произошла Оранжевая революция, помню, мы проводили суточные марафоны новостей, в рамках которых делали очень много интервью. К слову, на «Тонисе» я тоже пережила переезд всего канала. Но дался он гораздо легче нынешнего. Тогда мы по дороге никого не потеряли.

Однажды, когда «Новым каналом» еще руководил Александр Ткаченко, в «Репортер» искали ведущую. Александр просматривал разные телеканалы, в том числе и наш. И сказал тогда кому-то из новостей: «Нам на «Новый» нужна вот та черненькая с «Тониса». И когда черненькую из «Тониса» привезли на канал и взяли вести «Репортер», он сказал: «Нет, я имел в виду другую черненькую» (а мы со сменщицей обе брюнетки). Это все байки, но мне приятно. И все равно спустя время эта участь меня таки настигла (улыбается). Хотя уже и не при Ткаченко.

– А как ты в итоге попала в новости на «Новом»?

– Помню, я тогда уже занималась «Подъемом». И очень хотела вести новости, потому попросила Оксану Панасивскую меня протрактовать в «Репортер». Весила я тогда примерно 90 кг. Она сказала: «Аня, ты крутая, но похудей килограммов на 20, и пойдешь в кадр». Я похудела на 30 кг и таки села в кадр. Вела праймовые новости на национальном канале.

– Какой была твоя жизнь во времена Internews? В каком-то интервью ты рассказывала, что «пустилась во все тяжкие», потому что родители наконец не говорили тебе, во сколько быть дома.

– У меня были деньги, потому что в американской компании очень хорошо платили. Первое, что я сделала – сняла не комнату, а трехкомнатную квартиру.

– Зачем?

– Не знаю (смеется). В общем, я получила за ведение цикла ток-шоу очень большой гонорар как для 20-летней девочки. Со мной даже никто не обсуждал, каким он будет, просто спросили, снимусь ли я. И в конце выдали приятную стопку. Это было очень круто. Но я, к сожалению, не умею копить деньги, при том, что умею их зарабатывать. Так и живу, от зарплаты до зарплаты. В общем, тогда я жила в этой трехкомнатной квартире, ездила на такси и развлекалась. Бурный был период в жизни. В ночных клубах я была частым гостем. Обожала музыку, танцевала до утра. Тогда мне это казалось важным и крутым. Сейчас я уже и не вспомню, когда была в подобном заведении. Мне кажется, того периода мне хватило на всю жизнь. А еще я в тогда полюбила путешествия. И завела себе своеобразное хобби. Часто в пятницу вечером я приходила на железнодорожный вокзал и смотрела, какой поезд и куда отправляется в ближайшее время. Покупала билет, садилась в него и ехала на выходные во Львов, в Мариуполь, Днепр, в Одессу к морю, конечно. Как-то так и жила. У меня очень счастливые воспоминания, связанные с тем периодом. Уйдя из Internews, я остепенилась - будто чуяла, что впереди меня ждет «Ревизор» и рекордное количество командировок.

– Многие удивляются, когда узнают, что у тебя есть татуировки - мол, ты с ними не ассоциируешься. Когда ты их сделала? В тот сумасшедший период?

– Нет. Первую татуировку мне подарил друг на 16-летие. Это было плохо, прямо очень плохо. Ее делали дома и в соответствующих условиях. Это был скорпион, вернее, его контур, на пояснице. И это было очень больно. Я не знаю, почему на это решилась. Глупая ошибка. Мама, папа, простите за это еще раз! В какой-то момент они увидели татуировку и сказали, что это ужасно. Я ее потом забила. Сейчас у меня на спине шикарный Кокопелли, которого сделал очень крутой мастер. Ее я нашла благодаря одному из эфиров «Подъема», где она была гостем. Получилось очень круто. Кокопелли – это бог радости и плодородия, узнаваемая фигурка человека, играющего на дудке. За спиной у него мешок, в котором весна и счастье. Когда я закончила, то мне захотелось продолжить. И мастер набила мне вокруг Кокопелли еще и слова на языке того племени, чьим божеством он является. Это определенный набор глаголов, которые звучат как девизы. Не буду их называть, но скажу, что это как список моих жизненных принципов.

На руке есть еще одна маленькая татуировка. Во времена старта «Ревизора» я была влюблена и на этом подъеме понимала, что могу сворачивать горы. Сделала себе эту татуировку, чтобы помнить, что с помощью любви я смогу сделать абсолютно все.

На второй руке я совсем скоро тоже собираюсь поселить кое-что, но пока возражает бабушка. Веду с ней переговоры.

– С чем ты точно ассоциируешься, так это с котами. Когда возникла эта любовь?

– Коты мне нравились с детства, и они жили в нашей семье всегда. Когда я уехала в Киев, и у меня почти сразу появились свои «подобрыши», Яшка и Вилька. Спустя годы, в день, когда я похоронила Яшку, мы с подругой нашли на улице сбитого кота. Его зовут Мартын. Мы его лечили, буквально собирали по частям. Когда он пришел в себя, я попробовала через Facebook найти ему семью. Мне казалось, что кота от шеф-редактора «Ревизора» отхватят с руками и ногами, несмотря на то, что у него не совсем комплект. Желающие были, но из регионов, а не из Киева или области. А это было мое единственное условие. Хотела его периодически навещать, контролировать его жизнь и здоровье. В общем, я на время оставила его себе. А потом кот отправился к моей подруге, которая участвовала в операции «спаси Мартына». У него все хорошо.

– Сейчас у тебя снова есть кот – Лукас. Расскажи, как он у тебя появился.

– Когда-то я нашла в Facebook крутую страницу «Кото-Ярмарок» и увидела там фото красивого мужчины в таутировках с крошечным котенком на руках. Я поняла, что администраторы страницы пытаются таким образом привлечь людей. Я написала девушкам, которые занимаются этой страницей, и предложила сфотографироваться с котятами перед очередным «Кото-Ярмарком», рассчитывая, что это поможет пристроить как можно больше животных. Фотосессия прошла отлично, у меня была масса эмоций. Помню, пришла на следующий «Кото-Ярмарок», посмотреть, удалось ли мне этой фотосессией привлечь внимание к событию, и как это вообще происходит. Тайком присматривалась к клеткам – все-таки хотелось взять крошку и самой его воспитать. Но готового решения взять кота не было. И тут мне показали на золотого Лукаса с грустными глазами. И cказали – присмотритесь. Я ездила к нему по субботам, навещала и развлекала. И вот, собственно, через пару таких визитов я поняла, что он – и есть мой кот, забрала его.

– А как твои животные справлялись, пока ты уезжала в командировки?

– А больше нет, больше нет командировок, и пока не будет (смеется)! Было тяжело, конечно, я же волновалась, не без этого. Но есть четыре человека, которым я доверяю кота. Они и проводили с Лукасом время, пока я была в командировках. Ни в какие отели я котов не сдавала, это для них большой стресс.

– Еще один вопрос, связанный с командировками. Многие говорят, что они несовместимы с личной жизнью. Но у вас в команде многие в браке. У тебя были проблемы с совмещением?

– Не все пары и не все партнеры способны выдержать такой график, это факт. Ведущие меняются, выездные редакторы – тоже. А шеф-редакторы – практически никогда. Я ездила в командировки 8 лет. Потому да, мои отношения с моим отсутствием закончились. Выдержать, что человек бывает в Киеве неделя через неделю, а потом пропадает до ночи на монтажах – сложно. Я понимаю, что столько ждать – это тоже тяжело. И принять мой выбор особенно. Сейчас у меня все хорошо, а скоро будет еще лучше, потому что командировок пока не предвидится (смеется).

– Кстати, о личной жизни. В прошлом году тебе исполнилось 40, наверняка тебя давят стереотипами вроде «часики тикают», «пора бы», «а ты уже когда?». От кого больше всего достается?

– В первую очередь, от родных. И я их понимаю. От родителей я слышу это с полной любви формулировкой: «Ты самый золотой ребенок в мире. Мы чувствуем твою любовь и заботу ежедневно. Почему же ты не хочешь в нашем возрасте чувствовать то же самое?». И с каждым годом у меня аргументов для ответа все меньше. Бабушка тоже просит еще правнуков (у нее уже есть от моего двоюродного брата правнучка), потому что она у меня хоть и крепенькая, но не молодеет. В прошлом году в свой день рождения я всерьез задумалась. А в этом году даже уволилась. В никуда. Кто знает, для чего?

– А когда это говорят не родные люди, а те, кто преднамеренно хочет уколоть?

– От чужих и незнакомых я это не слушаю, не впускаю в себя и не принимаю. Это не их дело.

– А что ты думаешь о стереотипе, что родить надо до какого-то возраста?

– Он не актуален в наше время, когда медицина шагает вперед семимильными шагами. Я вообще не парюсь. Женщины любого возраста и гораздо старше меня рожают детей и отлично их воспитывают, я знаю массу примеров. Вообще, мне часто пишут об этом в соцсетях. Мол, такая злая, потому что детей нет. Хватить «мочить» отельеров и рестораторов, роди и успокойся. На такое я даже не отвечаю, но думаю: кто же вам, глупые злые женщины, вбил в голову, что если ты в 22 не выйдешь замуж и не родишь, то тебе конец? Да я счастлива сейчас гораздо больше, чем в свои 20!

– Вернемся еще раз к командировкам. Ты говорила в интервью, что раньше гуляла в командировках, ходила к морю. Что изменилось?

– Все очень просто. Когда я снимала сезоны с Ольгой, меня не было в кадре. Соответственно, не было грима и укладки. Завтракали в отеле мы все вместе, затем Оля отправлялась на грим и прическу, а это занимает время – полтора-два часа. Я в эти мгновения гуляла по городу, отправляла бабушке открытку – моя особая традиция. Если это были приморские города – по утрам купалась. Когда пляж был рядом – просто шла туда спать по вечерам с полотенцами из отеля под голову. Оля часто спрашивала, где я пропадаю. А я вот где наслаждалась жизнью. Когда ведущим стал Вадим, я стала соведущей. Это была необходимость. Его не знали, я, уже узнаваемая благодаря первому сезону «Страстей…», должна была быть рядом. Соответственно, утро у меня уходило на грим и прическу, а вечер на летучки. Это было тяжело, я очень мало спала. Какие уж тут прогулки: синяки под глазами от недосыпа даже самые крутые гримеры не зарисуют. Да и голова шеф-редактора должна быть свежей.

– А где ты сейчас проводишь свободное время? Как формат отдыха поменялся с годами работы в «Ревизоре»?

– До «Ревизора» я предпочитала активный отдых в Европе. И желательно было за время отпуска закрыть 4-5 городов. Я тщательно или небрежно, но все же планировала эти переезды, будь они на самолете или автобусе, жила в недорогих отелях, чаще всего – в хостелах, и с утра до вечера ходила пешком. Когда я начала работать в «Ревизоре», то уставала от разъездов так, что решила попробовать формат all inclusive. Плевалась до момента самого вылета. Мне казалось стыдным лежать на пляже и ничего не делать. Мне же нужна Европа, музеи, знакомства, экскурсии! И тут я впервые прилетаю в Хорватию на морской отдых. Как же я ошибалась!.. Оказывается, в отпуске можно смотреть фильмы, читать книги, спать днем, в конце концов! Ничего не делать, потому что все сделано или будет сделано консьерж-сервисом за тебя. И это не стыдно. Это отдых! А короткие поездки в Европу у меня остались. Но с тех пор я останавливаюсь в Европе только в 4,5-звездночных отелях, а в отпуске беру только all inclusive.

– Такая требовательность к сервису, которую «Ревизор» только заострил, скорее мешает или помогает?

– Помогает, потому что я очень тщательно выбираю отели, где буду проживать, и рестораны, где буду есть. То есть мне редко в заведении бывает некомфортно. Я сейчас не так часто бываю в Европе (3-4 раза в год), а потому хочу, чтобы этот отдых был максимально удобным. Хотя в Украине я тоже отношусь к заведениям придирчиво. Только тут мне проще, я получаю сервис чуть лучше, чем другие посетители. Интересно, почему? (смеется) Хотя считаю, что своим примером учу всех, – это нормально, когда гость требует качественно приготовленной еды, хорошего сервиса и чистых номеров. Потому что он платит именно за это.

– И еще об одном твоем увлечении. Ты – меломан. Кто привил любовь к музыке?

– У меня папа – музыкант, гитарист, а мама – солистка ансамбля народного танца. В детстве, кроме обычных игрушек, у меня были бобинные магнитофоны, кассетные, виниловые проигрыватели и сами пластинки… Так много папиной аппаратуры, даже для мебели места не всегда хватало. Я всю жизнь благодаря родителям слушала отличную музыку. Кто-то слушал Ирину Аллегрову, а я в это время подпевала Queen, Police, Santana, Peter Gabriel, Yello, Led Zeppelin. К 15-16-ти годам у меня, по сравнению со сверстниками, уже был отличный музыкальный багаж.

– Это все, можно сказать, классика. А из новых исполнителей кого слушаешь?

– Мне очень нравятся особенные и низкие женские голоса. Adele, Alanis Morissette, Kati Melua, Sheryl Crow, Kovacs, Annie Lennox, Tracy Chapman, и не новинка, но ее просто обязан послушать каждый, кто не слышал – Joni Mitchell. Особенно альбом Blue. Это не музыка, а скальпель. Который просто вырезает ноты на вашей душе.

– Ты упомянула, что родители у тебя – люди искусства. Почему ты не пошла по их стопам?

– На самом деле, я по ним шла! Но удачно свернула (смеется). В детстве я, как и мама, занималась народными танцами. Было много сцен, конкурсов и танцевальных экспериментов. Поэтому я с детства не боюсь камеры и публики. Делала успехи и в модельном бизнесе – у мамы была школа моделей, где она, хореограф, классические дефиле заменяла интересными постановками. Здорово, что она никогда не говорила своим уважаемым коллегам, что я - ее дочь, и они, отмечая мою пластику и артистичность, спрашивали, кто эта девочка. Не говорила до момента, когда они спрашивали (смеется). Очень мощная прививка скромности и такта.

Для тех, кто вдруг не узнал: Анна - третья слева

Благодаря родителям меня также тянет осваивать новые музыкальные инструменты. У меня было пианино, я училась игре на гитаре у музыкального редактора «Нового канала» Юрия Шустова, но тоже со временем остыла. Так же импульсивно я покупала губную гармонь, сопилку, кастаньеты... В общем, любовь к танцам и музыке всегда во мне, но я даю ей мало выхода, наверное. В последнее время у меня новое крутое хобби – собираю антикварные кулинарные книги. Отыскиваю их на барахолках, беру в руки, листаю и не могу устоять. Коллекция растет. Да, удовольствие недешевое, но это такой кайф – иметь первое издание «Книги о вкусной и здоровой пище», второе переиздание легендарной британской миссис Битон и т.д.

– Сейчас мы говорим о личном, поэтому не могу снова не затронуть тему Ольги Фреймут. Как ты себя чувствовала, когда Оля приняла решение уйти с канала? Если конкретней, то из «Ревизора».

– Когда Оле поступило предложение перейти на «1+1», мы его поддержали, потому что оно было действительно крутым – вести «Голос страны». Да, понятно было, что нам с нашим проектом придется повозиться, чтобы он выходил без нее, но по-человечески мы с Викторией за Олю были рады. Я смотрела «Голос страны», писала Оле СМС-ки с отзывами, она в ответ благодарила за поддержку. Мы продолжали видеться, обсуждали отвратные комментарии в ее адрес. У меня как раз был острый период, когда я только начинала переживать появление таких же комментариев в свой адрес, и Оля мне говорила почитать то, что пишут о ней, и успокоиться. Это помогало. Но после «Голоса…» она начала снимать «Инспектор»…

– Вы не знали, что она идет делать такой проект?

– Она говорила, что идет делать свое шоу, но оно очень отличается от «Ревизора», хоть и будет его немного напоминать. И тут мы вдруг видим слитое в интернет видео, которое записали зрители и гости ресторана в момент проверки. Это были выводы, которые писались на локации в Ивано-Франковске, у ресторана. Оля держала в руках табличку, на которой было написано «Ревізія з Фреймут». Читала выводы по слегка переформулированным, но нашим критериям, это был чистой воды «Ревизор». Когда я это увидела, меня накрыло. И тогда общение прекратилось. А «Новый канал» подал в суд.

– Виктория Бурдукова говорила мне в интервью, что во время поисков нового ведущего вам часто даже претенденты говорили, что ничего не получится, без Фреймут «Ревизору» не быть. Что тогда чувствовала?

– Вызов. И понимала, что проекту еще жить и жить. Не волновалась, просто искала и ждала. Было очень смешно слышать от людей, которые сами и приходили на кастинг, что мы не сможем найти замену. То есть они изначально топили себя? А мы не опускали рук. Это был самый масштабный кастинг из всех трех, мы искали везде, пробовали каждого. В итоге и заменить, и отстроиться получилось. Впрочем, как и в следующий раз.

– Какой момент был для тебя самым страшным в этом процессе? Помню твой грустный пост, когда на тебя завели уголовное дело.

– Самым эмоционально сложным был другой момент. Я смотрела все серии «Инспектора». В одном из выпусков Оля зашла в награжденный «Ревизором» ресторан, и, проходя мимо ревизорской таблички, приложила свою, и сказала что-то вроде: та табличка уже неважна, это прошлое. Я тогда расплакалась у телевизора. Шли месяцы, мы не общались. А потом мне прилетела весть, что на меня заводят уголовное дело в рамках суда двух каналов по поводу авторских прав. Это напугало меня, потому что одно дело, когда между собой бодаются два телеканала, совсем другое, когда большой канал бодается с одним конкретным шеф-редактором. Но меня вызвал к себе Владимир Локотко, сказал, что я не одна, что наши юристы во всем разберутся и, конечно же, прикроют меня. Это была наша с ним первая личная встреча. Наша тогдашний главный юрист Катерина Мороз много со мной работала, говорила, что мне предстоит и как себя вести. Но, благо, меня так и не вызвали, дело заморозили. При этом я успела испугаться: все время думала о том, что прописана в квартире у бабушки, и приглашение на допрос может прийти туда. Я понимала, что сильно взрослой женщине это ни здоровья не добавит, ни настроения. Хорошо, что все обошлось.

– Твои родители есть в соцсетях, у них наверняка есть телевизор. Они за всем этим тоже наблюдали. Наверняка переживали еще больше тебя.

– Тогда их не было в соцсетях. Я просто позвонила маме, которая была в Китае, и попросила не волноваться. Она была в шоке, конечно, беспокоилась обо мне. Но я сказала, что меня защитят. Папа тогда был рядом, работал в Киеве, мы часто виделись, потому убедить не волноваться его мне было проще.

– Ты обсуждала это когда-то с Олей? Обиды конкретно на нее не было?

– У меня есть очень хорошая черта – я быстро забываю плохое. Но обида была. За тот фрагмент с табличками… А у Оли есть отличная черта – сохранять отношения со всеми бывшими. Мужчинами, работодателями, коллегами. Поэтому, когда мы встретились уже обсуждать шоу «ОЛЯ», дискомфорта не было. Кстати, встреча эта началась очень смешно. В Киеве есть ресторан, где мы – я и Виктория – проводим совещания, встречи, летучки. Есть даже определенный столик для этих моментов. Там мы и договорились встретиться с Олей перед запуском шоу. Я вышла вымыть руки, а в этот момент пришла Оля. Думаю, персонал следил за ее передвижениями по каналам, знал о судах. И администратор, который всегда нас, «новоканальских», встречал, увидел меня, идущую в зал, где уже есть Оля Фреймут, и всем своим видом излучал вопрос: «О, Боже, что же делать? Они же сейчас увидятся и вырвут друг другу волосы!» Я зашла, и случилось то, что и должно было случиться: мы просто крепко обнялись. Оля растапливает сердце в считанные секунды. Это ее уникальное умение.

– Ну, и напоследок. За годы работы на телевидении тебе наверняка задавали много вопросов. О чем тебя не спрашивали в интервью? А тебе очень хотелось бы рассказать.

– Никогда не спрашивали про творческие планы, потому что в самом начале интервью я всегда предупреждаю, что ненавижу этот вопрос (смеется). Если серьезно, то меня никогда не спрашивали, как я назову сына. А назову я его Ванька.

На такой позитивной ноте мы с Анной попрощались. Теперь остается только пожелать ей хорошенько отдохнуть – она это заслужила. И ждать новостей с нового, не менее достойного места работы.

Фото - Андрей Полищук