«Собачка должна говорить по-настоящему, тогда кино купят в Индии». Глава FILM.UA Distribution о международных продажах украинского контента

На прошлой неделе стало известно, что международным продвижением фильма Анатолия Матешко «Фокстер & Макс» (производство Prоnto Film при поддержке Госкино) займется FILM.UA Distribution. И я обещала вам выяснить все подробности этого сотрудничества. Сказано - сделано: о том, как кинопроекты, произведенные вне FILM.UA Group, попадают в дистрибуционный пакет компании, почему это выгодно всем сторонам сделки и что происходит с украинскими фильмами, проданными на разные территории и платформы - от Китая до Netflix, я поговорила с главой FILM.UA Distribution Игорем Сторчаком. Естественно, обсуждением дистрибуции «чужих» проектов дело не ограничилось, но начали мы с них:

- Если говорить о проектах не нашего производства, то мы работаем с мультфильмом «Микита Кожум'яка» Димы Белинского (студия «Карандаш»), с фильмом «Пригоди S Миколая» (производство Big Hand Films при поддержке Госкино, - МН) и начали сейчас работать с фильмом продюсера Макса Асадчего «Фокстер и Макс» - взяли его на дистрибуцию, начиная с последнего кинорынка в Каннах.

- По «Фокстеру и Максу» уже есть какие-то результаты?

- Есть, но я пока не хотел бы о них говорить.

- А если в общих чертах?

- Рынок с большим интересом отреагировал на фильм, коммерческий потенциал есть, мы настроены оптимистично. Это хорошее жанровое кино: мальчик, собачка (собачка - это в принципе хорошо, а там она еще и кибернетическая), крепкий VFX, красивая картинка. Важно, чтобы кино находилось в жанре, и наши партнеры это прекрасно воспринимают.

- На какие территории проданы «Микита Кожум'яка» и «Пригоди S Миколая»?

- В Китай, Германию, США. По «Пригодам...» сейчас завершаем большую мультитерриториальную сделку.

- Насколько я понимаю, «Микита Кожум'яка» был первым кинопроектом, не связанным с FILM.UA Group, который вы взяли на дистрибуцию.

- Да, вначале его продавал крупный независимый немецкий дистрибутор Sola Media. Но по каким-то причинам - честно говоря, не знаю всех деталей - наши производители не были довольны его работой. Поэтому они пришли к нам: ребята, есть такой мультфильм, интересно ли вам им заняться? Вы ездите на рынки, встречаетесь с покупателями - если хотите, попробуйте. Мы взяли - и продали Китай, продали в Германию...

- То есть немецкий дистрибутор не смог продать в Германию?

- Я бы не хотел плохо говорить о Sola Media - это большая компания, и они молодцы. Может быть, деньги, которые им предлагали за Германию, когда кино только появилось, показались недостаточными, и они кому-то отказали. А потом мы продали на каких-то других условиях… Не знаю, что было на самом деле, но факт остается фактом: в Германию мультфильм продал наш Женя Драчев, и это очень хорошо.

- Вы продали «Микиту Кожум'яку» в Китай. На этой территории проект был успешен?

- «Кожемяка» продался в Китай без проката: очень много фильмов продается без гарантии проката, это абсолютно нормально. И в принципе выйти в прокат в Китае о-о-очень сложно. Но существует куча других видов медиа - телевидение, интернет-платформы, и все это очень активно растет. Вспомните Netflix - никакого проката, но все просто счастливы попасть на эту платформу. Или на Amazon Prime, или на Hulu. Вообще надо бы говорить о том, что мир в этом плане сильно изменился.

- А на какие платформы в Китае попал «Микита Кожум'яка»?

- Фильм продался местному дистрибутору, который сам решает, с какими площадками работать. Он доволен - каких-то проблем, нареканий мы от него не слышали. Деньги выплатили, так что мы свою работу сделали и тоже вполне довольны.

- По какой системе строилась сделка с Китаем? Года четыре назад вы рассказывали, что с этой территорией сложно работать в силу законодательных ограничений и местной специфики ведения бизнеса. Что деньги нужно брать сразу…

- Специфика осталась (улыбается). С Китаем действительно лучше работать по так называемой системе Flat Fee - просто бери деньги и не смотри, что происходит с твоим фильмом дальше. Расчет на получение части минимальной гарантии в Китае не всегда оправдан, особенно, если речь идет о независимых дистрибуторах.

- Почему?

- Нет рычагов контроля, повлиять на них сложно. Китай старается оставлять деньги внутри страны - такова политика государства, протекционизм. Это работает в том числе и в кино, поэтому мы стараемся брать деньги сразу.

- То есть, если фильм соберет много в кинотеатрах, бокс-офисом они не поделятся?

- Примерно так и происходит. За исключением случаев, когда речь идет о мейджорах, имеющих возможность давить большим пакетом - мол, давайте выстроим вот такие условия, а если нет, то кино уйдет куда-то еще. Но мы как производители независимого кино пока что работаем с Китаем так, как работали раньше.

- По еще двум проектам, помимо «Кожемяки», речь идет о кинотеатральном прокате или тоже о других площадках?

- По фильмам «Пригоди S Миколая» и «Фокстер и Макс» мы ведем общение, Китай пока не подтвердили.

- А в других странах?

- Стандартно мы продаем на территорию все права (all rights deal), и дистрибутор, которых их приобрел, уже сам решает - выпускать фильм в прокат или нет. По каким-то проектам - например, по «Мавке» - мы требуем гарантии проката. По каким-то таких гарантий не требуется.

- На каких проектах вы имеете возможность диктовать свои условия?

- Диктовать – не совсем правильное слово, все дело в коммерческом потенциале кино. Можно сказать, что мы работаем с локальными дистрибуторами в одной команде. Наша задача – собрать максимум денег с каждой территории, и здесь все зависит от потенциала продукта и специфики рынка. Для той же «Мавки» мы требуем гарантий проката по большинству территорий. Но и тут их могут дать не все.

- Например?

- Например, США. Выйти на этот рынок в принципе крайне тяжело. Индия может не давать гарантии проката, потому что это очень специфическая территория.

- Там смотрят свое кино?

- Абсолютно. 95% рынка закрыто Болливудом, и всего 5% остается всем остальным, включая Голливуд. А анимацию они почти не смотрят. У них культура смотрения анимации только-только появляется. Очень интересный рынок! И при этом в Индии мы с «Украденной принцессой» вышли на 20-ти экранах.

- А по каким проектам, помимо «Мавки», вы могли выдвигать свои условия?

- Та же «Викрадена принцеса» очень хорошо продана по миру. Очень хорошо. Это был первый мультфильм, который мы производили (студия «Анимаград»), и первый мультфильм, который мы так широко и плотно продавали. Мы на нем учились, и несмотря на то, что это был первый блин - он оказался далеко не комом. Мы очень хорошо продали «Принцессу», и уже тогда могли успешно отстаивать свои определенные условия. После этого с «Мавкой» нам, конечно, гораздо легче. Но, с другой стороны - тяжелее, потому что ответственности больше. Кроме того, сейчас мы продаем фильм «Захар Беркут» - совсем другой жанр, с ним работать и тяжелее, и легче. С одной стороны, он на английском языке - это очень хорошо. С другой, он сразу начинает конкурировать с огромным количеством фильмов на английском языке. И тут палка о двух концах. Вроде бы, тоже справляемся, хотя не без челленджей.   

- Насколько подход, механизм продаж игрового кино отличается от анимационного, учитывая, что мультфильмы - это, как правило, еще и вселенная, персонажи, мерч?

- Да, для анимации есть специфические нюансы, но в целом схема продаж независимого кино похожа. Как, наверное, схема продаж любого продукта.

- Но есть же еще права на персонажей. Они отдельно продаются?

- Разница, скорее, в том, что анимация более универсальна. Если мы продаем кино, снятое в Украине, украинских локациях, с украинскими актерами и на какую-то украинскую тематику - это более локальная вещь. А анимация, которая произведена в Украине, Америке, Иране или Южной Корее, будет восприниматься примерно одинаково. И именно с этим связано то, что анимация более востребована. Однако это вызывает следующую проблему: с каждым годом анимации, в том числе от мейджорских компаний, производится все больше, свободных слотов для проката становится все меньше, и конкуренция растет. Приходится делать анимацию максимально высокого качества. И нужно отдать должное нашим коллегам из компании «Анимаград»: «Мавка», по словам многих игроков и покупателей на рынке, - самая качественная анимация среди независимых фильмов на сегодня. Нам об этом много раз говорили, и я склонен верить таким оценкам.

- Рост производства анимации связан с интересом к этому контенту или с тем, что процесс создания технически упрощается?

- Все очень просто: спрос повышается - соответственно, повышается предложение. Стало ли легче технически? Да, наверное: оборудование, софт и все остальное развивается. Но, как и в любом кино- и телевизионном производстве, главной по-прежнему остается история. Потому что можно снять прекрасную по качеству анимацию, но если история будет слабой, ее никто не пойдет смотреть.

- «Мавка» - как раз тот случай, когда локальная история интересна всему миру. Это украинская мифология, наш литературный первоисточник...

- Эта история рассказана на универсальном языке. Да, она локальна, но рассказана так, что понятно всем. Возьмем ту же «Моану»: это история полинезийской девочки, но всем интересно ее смотреть. Мы смотрим «Покахонтас» - и речь не идет о коренных американцах, это просто универсальная история.

- Кстати, «Захар Беркут» - тоже локальная история. Как на нее реагируют?

- Мы пока не делали скринингов, потому что ждем визуальные эффекты - наши коллеги занимаются их завершением. Так что ответить на этот вопрос можно будет, наверное, на следующем большом рынке.

- Но интерес к проекту, как я понимаю, уже есть?

- Интерес, безусловно, есть, но это тот проект, который нужно показывать если не целиком, то хотя бы с большим количеством визуальных эффектов.

- Мне просто интересно, что именно в таком фильме вызывает интерес. Да, для Украины это мегапроект, в какой-то степени прорыв, но что в нем особенного с точки зрения мирового рынка?

- Если мы берем как пример «300 спартанцев» - это локальная история?

- Не очень. Это история Древней Греции - то, что знает весь мир.

- Предположим, что историю Захара Беркута знают не так широко, как «300 спартанцев», но движок ясен. Это абсолютно понятная история борьбы за независимость людей, которых хочет уничтожить кто-то, кто гораздо более могущественный.

- А нынешние события в Украине, связанные с российской агрессией, как-то сказываются на продаже вот таких проектов?

- Это, скорее, будет причиной смотреть фильм на внутреннем рынке. Для мирового рынка наши события сейчас играют не настолько важную роль.

- Не так давно Украина была во всех новостях, все хоть что-то слышали о нашей ситуации, а теперь появляется украинский проект, который с ней созвучен.

- Вы знаете, по состоянию на сейчас Украина не на первых страницах газет. Нас об этом даже спрашивают коллеги, партнеры: что у вас происходит, потому что мы вообще ничего не слышим об Украине последние года три? Поэтому в данном случае «Захар Беркут» будет, скорее, востребован из-за качества. Качество производства действительно высокое, и мы верим, что нашим коллегам удастся создать отличное кино.

- А участие западных звезд влияет на продажи?

- Конечно. Там очень хороший актерский состав, как актеры постарше - Роберт Патрик и Томми Фленаган, так и прекрасные молодые актеры - Поппи Дрейтон из «Аббатства Даунтон», исполнители главных ролей, которые, насколько я понимаю, сейчас активно снимаются в Netflix Originals. С другой стороны, в «Захаре Беркуте» нет одной суперзвезды - у нас не играет Брэд Питт, который делает всю историю, из-за которого купят кино. Нам приходится продавать иначе.

- За последние несколько лет украинский кинопродукт стал значительно лучше, его стало больше - это повлияло на отношение к нашему контенту и Украине как производителю в целом?

- Нас стали узнавать. Наличие украинского кино перестало быть какой-то экзотикой, за что нужно сказать огромное спасибо в первую очередь государству. Говоря объективно, всего этого бы не было, если бы не государственная поддержка. Как в принципе работает независимое кино? Ты производишь фильм, он возвращает инвестиции на домашней территории, а на зарубежных ты зарабатываешь. Это самая правильная, самая рабочая схема. Но наша территория не позволяет (пока что) вернуть инвестиции в подавляющем количестве случаев.

- Потому что мало залов?

- Потому что мало залов, потому что стоимость билета [в кино] низкая, потому что спрос и платежеспособность не такие высокие. Потому что телеканалы, в силу экономических причин, не могут платить лицензионные платежи, которые платились раньше, потому что интернет не возвращает тех денег, которые когда-то возвращал home video. В силу комплекса причин. И если бы мы без помощи государства пытались что-то сделать - ничего бы не получилось. Ничего. Даже сейчас, имея помощь государства, мы на грани. Ряд проектов не окупается быстро - мы ждем возвращения инвестиций годами. Кино - не высокоприбыльный бизнес, и риски очень высоки.

- Ну, и государство дает далеко не всю сумму.

- Абсолютно. Но, еще раз повторюсь, если бы не было этой помощи - точно бы ничего не было.

- Ок, государство стало давать деньги на производство. Что еще влияет?

- Я не понимаю, почему это происходит, не знаю причин, но мне кажется, что кино, которое производится здесь, и вообще идеи, которые сейчас генерятся в Украине, очень жизнеспособны. Мы очень креативны.

- Все, мы стали Израилем?

- Пока нет, но мы видим, что люди создают идеи, которые очень интересны. Они не всегда выстреливают, но такой поток креатива, как сейчас у нас, мне кажется, редко встретишь.

- А история с национальными стендами, промоцией на западе работает?

- Работает, причем не только у нас. Большинство государств, поддерживающих свое кино, имеют национальные стенды на кинорынках и участвуют в этих историях. Плюс, конечно, вопрос с налоговыми льготами. Сейчас это есть у всех.

- Кроме нас.

- Кроме нас, которые говорят об этом уже который год. И уже все, вроде бы, сделано… На самом деле каждый второй разговор о производстве кино с иностранцами содержит вопрос: «А какие у вас налоговые льготы?» На что нам приходится каждый раз рассказывать, что вот-вот, сейчас начнется, мы уже почти, подождите немного, все будет хорошо.

- С другой стороны, даже если отбросить ребейты, снимать у нас выгодно, так как все намного дешевле. Почему же они не приезжают? Тот же HBO не стал внимать весь «Чернобыль» в Украине.

- Не знаю, почему не приехал HBO, но в целом да: на вопрос, почему у вас нет налоговых льгот, мы отвечаем - потому что мы очень cost effective. И это действительно так. Возможно, у нас есть проблемы, мы не всегда и не во всем настолько профессиональны, как в Голливуде. Но есть случаи, когда мы гораздо сильнее. Мы очень эффективны и мы хорошо развиваемся. Кино становится бизнесом. При правильной поддержке государства (если она сохранится), при таком же росте экономики, как до недавнего времени, лет через 5-10 у индустрии все будет очень хорошо. И мы работаем над тем, чтобы это состоялось. Еще пять лет назад мы и представить себе не могли, что будем вот так продавать кино и ставить условия проката украинских фильмов в Германии, Франции, Китае… Сейчас это реальность. Да, очень трудно, есть ряд нюансов и сложностей, но сейчас мы действительно создаем этот бизнес. Это интересно.

- Вернемся к схеме окупаемости независимого кино. У нас она не работает, потому что на домашней территории невозможно отбить вложения в продукт. Соответственно, на зарубежных территориях мы не зарабатываем, а возвращаем инвестиции?

- Конечно, всем продюсерам хочется вернуть потраченные деньги. Но зарубежные продажи важны не только поэтому. Для многих наших коллег важно, чтобы их фильмы увидели. То есть не просто вернуть деньги, а чтобы кино стало заметным. И мы над этим работаем. Кроме того, зарубежные продажи - это опыт. Как еще ты сможешь понять, сколько денег, сколько зрителей, сколько контактов приносит твое кино, если не будешь его продавать?

- В Китае, как я поняла, эту информацию стараются закрывать. А на других территориях?

- На самом деле даже в Китае все более-менее прозрачно - там ты, скорее, не получишь разделения доходов, а цифры дадут. И на других территориях мы получаем информацию, сколько людей пришли и посмотрели наше кино, мы видим данные по продажам на телевидение, как что идет, видим данные по VoD-платформам.

- А насколько для вас был сложен переход от продаж телеконтента к киноконтенту? Вы же долгое время только телеконтент продавали…

- Да. И, честно говоря, все было настолько интересно, что не решусь сказать, что это было невероятно сложно.

- Но он же по-разному продается?

- В первую очередь, это разные люди, процентов на 80 они не пересекаются. Во-вторых, это разный тип ведения бизнеса. Есть абсолютно правильное сравнение телевизионного бизнеса с игрой в шахматы, а кинобизнеса - с игрой в рулетку. Когда ты играешь в шахматы, то можешь, как бы там ни было, просчитать и вывести партию хотя бы плюс-минус вничью. А когда ты играешь в рулетку, то должен постоянно забрасывать.

- И ждать, «выстрелит» или нет.

- Если у тебя достаточно ресурсов, то «выстрелит». Впрочем, это только сравнение - естественно, мы не превращаем эту историю в рулетку. Наша задача - максимизировать доходы с международных территорий, и мы четко понимаем, как будем возвращать деньги, потраченные продюсерами на производство кино. Но разница действительно есть. Кроме того, мне кажется, что кинобизнес гораздо более динамичен с точки зрения ведения переговоров и заключения сделок. Здесь ты приезжаешь на рынок и действительно заключаешь сделки. В «телеке» же ты ездишь на ярмарки больше для поддержания отношений, а сделки происходят уже в результате. Плюс, стоит отдельно упомянуть, что мир меняется - и телевизионный, и киношный. В этих индустриях мир находится в турбулентности. Умер DVD, который давал невероятное количество доходов. Все независимые фильмы в той или иной степени существовали из-за того, что был DVD-рынок. Сейчас его нет.

- Ему на смену пришло VoD?

- Да, но там другая система монетизации. И деньги, которые вращались вокруг DVD, не вращаются вокруг VoD. То есть сейчас за конкретный проект ты можешь получить значительно больше, но если измерять в среднем, денег стало меньше.

- А правда, что продажи на западные платформы типа Netflix - это очень круто звучит, очень имиджево, но денег приносит немного?

- Вопрос, что значит немного. В целом, да, правда. Но здесь речь идет о продукте, который Netflix закупает. Если ты попадаешь в Netflix Originals, то есть производишь кино или сериал, и платформа входит на той или иной стадии производства, то там совершенно другие суммы.

- Но мы же сейчас говорим о продаже готового контента.

- Да, готовый контент - это не безумные деньги. Поэтому все стараются все же попасть в Netflix Originals.

- А какая там система оплаты, монетизации - как это работает?

- Именно с Netflix?

- А у них как-то по-другому?

- Да, у них отличается.

- Тогда давайте сначала про Netflix.

- Если мы говорим о закупном продукте (Netflix Originals мы еще не делали, и можно только по слухам сказать, что они дают бюджет плюс 30% рентабельности, а ты отдаешь им все права), то Netflix платит определенную сумму Flat Fee, как в случае с Китаем. Причем платит ежеквартально равными платежами в течение какого-то времени.

- То есть не сразу?

- Не сразу. И ты не знаешь, что с твоим сериалом происходит: его смотрят, не смотрят, какие показатели. То есть это, грубо говоря, black box.

- Но Netflix имеет право только показывать его у себя, и больше ни на что?

- Да. Но в случаях, которые были и у нас, и у наших коллег, они ставят ограничения по части территорий - на этих территориях ты не можешь одновременно продать проект на телевидение, нужно какое-то время подождать. Год, два - как договоришься.

- А Amazon и другие?

- Существует стандартная схема продажи на VoD-платформы, которая представляет собой следующую историю: ты продаешь кино, получаешь за него минимальную гарантию (MG), и можешь контролировать процесс - наблюдать, как твое кино смотрят и сколько за него платят. Как только компания, которая заплатила тебе MG, возвращает потраченные деньги, вы начинаете делиться доходами в определенной пропорции. Это стандартная, честная и прозрачная схема.

- Но только не у Netflix.

- Ну, вот у них другая история (улыбается).

- А все остальные платят по этой системе?

- Да, и Amazon, и другие платформы, с которыми мы работаем.

- Можно ли говорить, что дистрибутору выгоднее продавать определенный контент - кино или телевизионный?

- Очень выгодно качественно работать и там, и там. И крайне интересно, потому что компаний, которые занимаются и одним, и другим, не очень много. Нам сильно повезло, что мы можем продавать и телевизионный, и киноконтент, одновременно вращаться в двух разных вселенных. А что выгоднее, зависит от продукта. Телеконтент может быть выгоднее из-за объемов: там больше часов, и, возможно, на этом обороте ты как дистрибутор можешь больше заработать. Но заниматься кино тоже интересно, и тоже прибыльно.

- А какие сейчас еще есть площадки для продаж кино? Кинотеатральный прокат, видеоплатформы, телеканалы?

- Ну, еще есть Inflight Rights, небольшие. И некоторые территории все-таки еще выпускают DVD.

- Это какие?

- Германия, Япония, Великобритания и немного Франция. То есть территории, где люди привыкли платить и не привыкли красть, все еще выпускают DVD.

- А на каких условиях к вам попадают чужие проекты? Вы как дистрибутор получаете процент от продаж?

- Да, у нас есть дистрибуторская комиссия плюс маркетинговая комиссия, потому что невозможно продавать кино без затрат на рекламу, скрининги и все остальное. Нет, наверное, возможно, но очень тяжело и неэффективно, поэтому мы обязаны потратить какую-то часть денег на маркетинг. Например, мы провели очень хорошую маркетинговую кампанию фильма «Фокстер и Макс».

- Давайте подробнее. Мы сейчас о Каннах говорим?

- Да. Во время [каннского кинорынка] Marché du Film мы выкупили две обложки Daily News, привлекли достаточно большое количество людей, которые посмотрели продукт во время скрининга (то есть мы купили скрининг), получили прекрасные отзывы об этом фильме и, собственно, видим результат кампании. Кроме того, есть куча других маркетинговых инструментов: трейлеры в шаттл-басах, диджитал, наружная реклама. Мы задействуем все, и это работает.

- На скрининги приглашают еще кого-то, кроме потенциальных покупателей?

- В основном, это потенциальные покупатели. Может, еще журналисты и люди, связанные с фестивалями.

- А кто к кому обычно приходит: производители продукта ищут дистрибутора или дистрибутор - продукт?

- По разному. Если речь о нас, то обычно приходят к нам, потому что объективно мы в Украине являемся дистрибутором номер один с почти 13-летним опытом. Мы хорошо знаем рынок, участвуем во всех крупных выставках. Но здесь вопрос еще и в том, что главный фактор продаж - все же продукт. Каким бы прекрасным ни был продавец, если ему принесут неинтересный продукт - продать будет сложно. Поэтому мы очень внимательно относимся к продукту, и в случае фильма «Фокстер и Макс» сами предложили свои услуги. Года полтора назад я пришел к Максу Асадчему и Кате Копыловой: ребята, классное кино, давайте мы вам поможем, если хотите. Год с лишним мы разговаривали, потом они поехали на рынок, посмотрели, пообщались с разными дистрибуторами и все-таки отдали фильм нам. Это очень приятно.

- Говоря о телепродажах, вы рассказывали, что перед рынками обычно точечно отправляете покупателям предложение - мол, обратите внимание. С кино так же? Или его предлагают непосредственно на рынках?

- Конечно, мы и между рынками работаем, общаемся, пересылаем новую информацию по проектам, поддерживаем контакты. Иногда рассылаем не точечно, а массово. Это не спам-рассылка, конечно, но что-то похожее (улыбается). Иногда мы используем диджитал-инструменты, и наши коллеги в Фейсбуке - конкретные люди - по сто раз в день видят информацию о конкретном фильме. То есть мы стараемся сделать так, чтобы люди, которые покупают у нас кино, были максимально проинформированы обо всем.

- Кто ведет маркетинг-кампанию для продажи? Придумывает ее, готовит все материалы, вкладывает деньги - это все делает дистрибутор?   

- Да, деньги вкладывает дистрибутор, а потом эта сумма вычитается из полученного дохода. В подготовке нам помогает как маркетинг-отдел FILM.UA, так и маркетинг продюсеров.

- То есть в плане творчества это уже совместная работа.

- Конечно. Это общее дело, которое нужно сделать, и мы стараемся вовлечь максимальное количество заинтересованных людей. Плюс - у нас уже есть определенный опыт: мы понимаем, что работает, что не работает, и сами стараемся креативить.

- У меня еще несколько вопросов о Китае. Рассказывая о продаже «Украденной принцессы», вы говорили: «Фильм прошел проверку и полностью отвечает творческим и законодательным требованиям страны». Что именно проверяется?

- В Китае очень сильная цензура, и ты, продавая туда кино или сериал, обязательно должен ее пройти. В контенте не может быть сцен насилия, секса или каких-то неполиткорректных с точки зрения Китая вещей.

- То есть сказать плохое про коммунистов нельзя?

- Ну как (смеется). Если ты хочешь, чтобы кино купили, то лучше не надо. С другой стороны, наши фильмы в большей степени аполитичны, мы не снимаем про коммунизм. Но в целом да, это тоже проходит проверку.

- А когда в контенте есть подцензурные моменты, их убирают? В фильме «Незламна» были оголенные части тела - их вырезали, правильно?

- Да, вырезали.

- Такие моменты с вами оговариваются?

- Мы понимаем, что это может произойти, поэтому заранее оговариваем с продюсерами такую возможность. В принципе, все идут навстречу. Если ты видишь сложности на этой территории и должен продать кино, нужно чем-то поступиться.

- А с другими проектами были подобные истории? Когда из соображений цензуры или неприемлемости чего-то на определенной территории в контент влезали и что-то убирали.

- Наверняка много раз было по телевизионным проектам, но по кино такого, чтобы сильно меняли, я не помню. В принципе, мы к этому готовы. Если речь идет об эпизоде, и изменения не затрагивают какие-то ключевые вещи, если человек не собирается перемонтировать все кино и вывернуть его наизнанку, то никаких проблем.

- В Китае сильно развито пиратство. Это влияет на продажи?

- Очень влияет. Наш ключевой продавец на Китай Евгений Драчев в 2015 году был на Пекинском кинофестивале: «Незламна» попала в программу, взяла приз за главную женскую роль и вызвала настоящий фурор. Народ прямо кинулся покупать, Женя вел сумасшедшие торги и в итоге очень неплохо продал. Но фильм вышел на телевидении, пираты тут же качнули SATRip, из-за ажиотажа видео появилось в Китае, и сделка сорвалась. Это была шоковая ситуация.

- О чем была сделка - о кинотеатральном показе?

- Все права.

- А почему фильм вышел на телевидении до того?

- Он вышел на телевидении на другой территории.

- Расскажите о региональных особенностях на других территориях.

- Например, в Индии очень любят всяких зверушек. А если зверушки в кино еще и разговаривают - это вообще очень хорошо.

- Но мультики при этом не любят. Странные люди.

- Да, мультики не любят. Собачка должна говорить по-настоящему, тогда ее купят в Индии... На Ближнем востоке тоже очень строгая цензура. Мы не сталкивались, но слышали от коллег, что там не любят, когда главные персонажи - свиньи.

- То есть «Angry Birds в кино» там не пойдет.

- Да. И в игру они, наверное, в перчатках играют. Если играют. Или существует адаптированная версия, где свиней заменили другими животными (улыбается). Англоязычные территории не смотрят (или смотрят крайне мало) дубляж, потому что для них вопрос липсинка является критическим. Если движение губ не соответствует английскому - у них происходит какой-то диссонанс. Это крайне сложно.

- В Китае же тоже дубляж не любят?

- Нет, они дублируют или озвучивают. Но и субтитруют тоже - зависит от того, куда идет кино. Если напрямую на VoD-платформу, то они могут его субтитровать. А если это будет кинотеатральный прокат мультика - должны продублировать, потому что пятилетние дети, например, могут не уметь читать.

- Мейджоры, продавая контент, следят за большим количеством нюансов - в том числе за дубляжом. Вы за этим следите?

- Должен сказать, что наш подход к сопровождению, адаптации, промо сравним с мейджорским. Об этом нам говорят все покупатели. Во-первых, мы даем огромное количество маркетинговых материалов - ну просто все, что можно. Во-вторых, активно реагируем на запросы партнеров: например, по «Украденной принцессе» турки попросили движущийся анимированный постер. И «Анимаград» сделал - это было очень круто. К тому же, мы активно помогаем с дубляжем и адаптацией. Для той же «Украденной принцессы» была создана инструкция-библия, как адаптировать мультик, в каких моментах делать смешнее, что изменять - мы очень плотно работаем с нашими дистрибуторами по разным территориям, и им это очень нравится.

- «В каких моментах делать смешнее» - речь о локальных штуках?

- Да, мы просили их добавлять в каждый из переводов, дубляжей какие-то локальные особенности, который должны были сделать мультик более смешным.

- Где-нибудь в Китае шутка про «Богдан» явно не сработает.

- Да.

- Чем для вас выгодно брать на дистрибуцию чужие проекты, помимо комиссии?

- Ну, вопрос денег понятен всем. Мы собираем дистрибуционную комиссию, и в этом прямая выгода. Кроме того, мы как FILM.UA рассчитывам, что сможем помочь росту нашего внутреннего рынка. Поэтому очень важно, чтобы украинское кино было в принципе успешным на международных территориях. И если это будет выгодно и полезно нашим коллегам по рынку, если они будут успешны и смогут производить хорошее, рентабельное кино - выиграют все.

Очень интересно работать с разноплановым, разножанровым кино. Нам как дистрибутору нужно развиваться, и всегда интересно попробовать новый жанр. Вот мы поработали с мультиком, теперь работаем с эпическим фильмом «Захар Беркут», взяли семейное кино «Пригоди S Миколая», взяли «Фокстер и Макс» - каждый раз ты щупаешь рынок, видишь, как он меняется. Это крайне полезно и крайне интересно. Ну и, если честно, чисто по-человечески хочется, чтобы украинское кино развивалось, поэтому мы искренне стараемся. Деньги важны, потому что это бизнес, но абсолютно точно мы делаем это не только из-за денег.

- А когда украинский проект где-то выстреливает, это влияет на интерес и желание западных компаний прийти к нам снимать?

- Однозначно. Мы можем видеть это по работе коллег из POSTMODERN, из «Анимаграда», из продакшен-компаний по всей Украине. Скажем так, за последние 5 лет количество украинских сервисов для зарубежных проектов увеличилось значительно. Простой пример: наши друзья из постпродакшен-компании POSTMODERN делали визуальные эффекты для самого крутого китайского фильма The Wandering Earth, который собрал $600 млн в одном только Китае. Кроме того, они делали для индусов («Бахубали» и «Бахубали-2»), сейчас делают для голливудских независимых производителей, для Кореи, еще кого-то. Не скажу, что прямо открылся суперпортал и сюда полился грандиозный поток денег - этого пока нет. Но признаки увеличения интереса к Украине как сервису и производству точно есть. И мы делаем то, что можем делать в этой отрасли. Да, возможно, все идет не так быстро, как нам хочется. Но идет.

- Остались ли в мире территории, с которыми вы не работали?

- Дайте подумаю… Какие-то территории экваториальной Африки - туда еще не продавали. Но в целом мы были и в Африке, там тоже живут очень специфические товарищи.

- Там что-то покупают?

- ЮАР покупает и Северная Африка активно. А экваториальная… Хотя та же Нигерия производит огромное количество продукта и находится, по-моему, на втором месте по количеству фильмов, снятых в год. После Индии.

- На что же они их снимают?

- Ну, там стоимость производства что-то около $10-20 тыс. И безумно развита продажа пиратских дисков - какой-то свой мир. В Центральную Африку мы, наверное, еще не продавали, хотя были там, общались. Совершенно другая реальность.

- А куда очень хочется продавать, но туго идет?

- На США. Процесс идет, и не то чтобы туго, но этот рынок настолько огромный, и настолько сумасшедшие деньги, что тебе все время хочется получить часть этих огромных денег. А получить их крайне сложно. США - да, самый интересный рынок для всех.

- Что нужно, чтобы их заинтересовать? Суперинтересная, выстреливающая история?

- Наверное, супервыстреливающая, понятная им история, еще и с какими-нибудь их звездами.

- По сути говоря, их фильм, но нашего производства.

- Да, произведенный за их деньги, но которые идут нам. Что крайне сложно. Но, слушайте, мы тоже пробьем эту историю - это же копродакшен. Нужно вместе создавать кино, в котором будет оправдано участие каждой из сторон, которое хорошо пройдет. Думаю, все получится, только надо нам еще немножко пройти по этому пути.

Людям, разбирающимся в вопросе настолько глубоко, я склонна верить. Так что, дорогие кинематографисты, не время расслабляться. Еще немного - и камаз с большими международными копродукциями будет переворачиваться на нашей улице регулярно. Ну, и ждем новостей с ближайших крупных кинорынков - уверена, они будут хорошими.

Фото Андрея Полищука