Люди, отравленные кино. Много букв о нелегком труде кинокритиков

Задумывая серию материалов о людях разных медиапрофессий, из-за специфики своей работы остающихся «за кадром», я решила, что неплохо как-нибудь поговорить и о кинокритиках. А на ловца, как говорится, и зверь бежит: в программе киношколы ОМКФ обнаружилась лекция известного российского кинокритика Марии Кувшиновой, на которую я отправилась в надежде разузнать, чем и как живет кинокритика у наших соседей.

На деле я узнала гораздо больше: здесь был и краткий экскурс в историю постсоветской критики, и рассказ о фестивальных сталкерах, и информация о невидимых подтасовках результатов в Каннах, и разговор о том, куда все движется и кому это нужно. В общем, делюсь информацией, которая будет полезна не только пишущей братии, но и людям, интересующимся кино, как таковым.   

С чего все начиналось

- После перестройки, - рассказывает Кувшинова, - в системе масс-медиа, где по-прежнему существовали издания, сохранившиеся с советских времен (к примеру, газета «Известия»), появились новые газеты, на которые возлагалась задача создания нового языка для описания новых реалий. К примеру, «Коммерсантъ». В эти издания пришли люди, получившие советское гуманитарное образование, работавшие до перестройки в культорологических НИИ, писавшие диссертации о Шекспире и никогда не думавшие, что окажутся в системе СМИ. Но новая реальность потребовала новых кадров, и в частности, в газету «Коммерсант» пришли люди, которые начали рассказывать новой аудитории, о том, как хорошо смотреть Пазолини, Бертолуччи и других кумиров гуманитарной интеллигенции.

Как это работало в 90-х

- В технологической и общекультурной ситуации 90-х кинокритика, как и другая культурная журналистика, имела возможность назначать величины, поскольку все еще существовала вертикальная структура потребления кино. И вот, как это было: в газете «Коммерсантъ» не очень хорошо пишущий автор, получивший хорошее гуманитарное образование, рассказывал тебе о том фильме, который казался хорошим именно ему. При этом фильм мог быть совершенно маргинальным. К примеру, в 90-е очень большим режиссером в России стал Джим Джармуш, поскольку компания Константина Эрнста - страстного поклонника фильма «Мертвец» - в 1995 году вместе с «Первым каналом» выпустила VHS-кассету «Мертвеца» каким-то совершенно огромным тиражом. Они тщательно следили за пиратами, и в итоге «Мертвец» превратился в совершенно гигантскую величину. Его видели все – как сейчас смотрят каких-нибудь «Трансформеров».

В 90-х Россия начала встраиваться в западный контекст. И для многих в то время главным источником информации о кино стал блок телепрограмм К2, который показывали по второму каналу в 10-11 вечера. Это было сразу несколько программ о кино: «Абзац» Бермана и Жандарева, где рассказывалось о новостях кино, «Кинескоп» Петра Шепотинника, которая до сих пор существует на канале «Культура», у режиссера Сергея Соловьева был цикл «Мое кино»... И вот, каждую пятницу практически в прайм-тайм в течение трех-четырех часов шло несколько очень интересных программ о кино. Причем рассказывали там о самых невероятных вещах: к примеру, об эротизме фильма Дыховичного «Прорва» – сейчас совершенно невозможно представить, что подобное будет показано по российскому телевидению в прайм-тайм.

Еще одним важным источником информации в то время стали статьи Юрия Гладильщикова в еженедельном журнале «Итоги». Он ездил на фестивали и писал очень подробные гиды, которые потом можно было вырезать, положить под подушку и целый год знать, что тебе смотреть.

Еще один интересный феномен того времени – газета «Сегодня». Непонятно, на какие деньги она издавалась, но у нее был большой тираж, бесплатное распространение, и на ней выросло очень много народу. Там, к примеру, могла появиться рецензия на фильм Алексея Балабанова «Замок», написанная от лица землемера. И это было не маргинальное издание - «Сегодня» занимала нишу, в которой сейчас находится «Коммерсантъ». Вот там отдел культуры был некой вольницей, в которой резвилось человек пять кинокритиков. Тогда по нашему телевидению впервые начали показывать «Твин Пикс», и в газете «Сегодня» после каждой серии критики публиковали очень интересные разборы. Например, разбор последней серии был написан в виде пьесы, причем один из ее персонажей назывался Белая бредовая лошадь... Сейчас это абсолютно легендарный слой, но если посмотреть на него без ностальгических розовых очков, то выглядит, конечно, довольно бредово. И так продолжалось, пока медиа в Росси не стали бизнесом, пока не появились рыночные инструменты регулирования всего этого.

Рецензий в те времена Мария еще не писала, зато в ее архиве есть фотография с режиссером "Твин Пикса"

2000-е

- В начале нулевых появилось издание «Афиша», перед которым, как и семь лет назад перед «Коммерсантом», стояла задача создания нового языка для меняющейся реальности. И «Афиша», как и «Коммерсант», блистательно с этой задачей справилась. В частности, кино там занимало значительное место, и был выработан канон классической афишной рецензии, который соблюдается до сих пор. В «Афише» всегда работали очень яркие авторы (и Роман Волобуев - как некая высшая точка развития афишной кинокритики). Там никогда не было халтурных рецензий, все они были написаны с большим вложением сил, через свой личный и зрительский опыт. Достаточно серьезные самодостаточные произведения - практически как маленькие стихотворения. Естественно, если ты в течение пяти лет пишешь по 10-15 рецензий в месяц через себя, то ты быстро выгораешь. И срок службы этих замечательных кинокритиков оказался ограничен, потому что всю жизнь так провести невозможно. Почти все люди из первого поколения «Афиши» в итоге перестали писать в таком регулярном режиме.

Параллельно, как и во всем мире, стали появляться блогеры, благодаря деятельности которых фильмы перестали делиться на старые и новые. Потому что некий влиятельный блогер, которого читает 5 тыс. человек, мог случайно посмотреть некий фильм 1958 года, начать его нахваливать, это поползло по сети, и вдруг уже все говорят про фильм 1958 года. А тебе, как профессиональному кинокритику, и в голову бы не пришло его заметить, потому что в твоем поле внимания - прокат и фестивальная повестка.

Новые медиа

- В 2009 году я пришла на сайт Open Space - мечту всех культурных журналистов об идеальном отделе культуры. Когда ты работал, к примеру, в газете «Известия», тебе приходилось доказывать главному редактору, который вышел из комсомольской многотиражки, что писать про Ларса Фон Триера надо. А тут тебе никто не рассказывал, что писать.

Что интересно, о Голливуде, перестроившемся на огромные индустриальные франшизы, писать не хотелось. Зато появился мощный пул фестивальных режиссеров, к которым проснулся интерес читателей. Поэтому в течение двух лет мы занимались открытием новых территорий. Тогда же появилось ощущение, что мы можем не зависеть от информповодов, то есть, это был абсолютный отрыв от обычной информационной повестки культурных СМИ. Но, к сожалению, это продлилось недолго, потому что открытием новых территорий невозможно заниматься бесконечно - новые величины в авторском кино появляются не каждый день.

Позже на смену умершим газетам пришли ежедневные хипстерсикие медиа, вроде изданий «Большой город» или Look At Me, где о кино писали довольно много. Но сейчас там практически не сталось киноконтента. Месяц назад Look At Me сделал редизайн и превратился в сайт о будущем стартапов и каких-то проектов, а рубрика «Кино и сериалы» канула в небытие. В городских изданиях The Village появляются материалы «Что посмотреть», но делается это в каком-то сервисном формате. В женском издании семьи Look At Media иногда появляются материалы про модных девчонок, вроде Софии Копполы. А в журнале «Афиша» скоро будет редизайн и того потока кино, которое там есть сейчас, тоже не будет (к примеру, рецензии уже исчезли со страниц бумажной версии).

Современные тенденции

- Недавно мы с Борисом Нелепо дискутировали по поводу текущего состояния кинокритики, и он мне рассказал, что все те люди, которые в конце нулевых упивались медленным, тихим, аутичным кино, вдруг начали искать какие-то терминологические оправдания для ремесленного Голливуда. Стали обращать внимание на режиссеров, вроде Майкла Бэя, Пола У. С. Андерсона или Роналда Эммериха, которые раньше у любителей авторского кино и за людей-то не считались. И выяснилось, что ремесленники тоже могут быть авторами, но в какой-то своей странноватой манере.

Соответственно, оказалось, что нет тренда, существующего во все времена: сначала все любили Тарантино, потом критики устали от быстрого кино, а теперь снова к нему возвращаются. И тот же Джиа Чжанке, который в середине 90-х снимал очень тихие картины про современную жизнь Китая, вдруг совершенно неожиданно на Каннском кинофестивале показал фильм «Прикосновени греха», спродюсированый Такеши Китано, настоящий боевик. При том, что его основные содержательные темы - поиски справедливости в современном Китае - никуда не делись, просто изменилась форма.

Очевидно, что сейчас идет перелом тренда - увлечение более быстрым, энергичным кино, а на смену маленьким темам приходят Темы с большой буквы. И у критиков в этом смысле, безусловно, существует некое коллективное бессознательное. Это огромный единый механизм, который работает по достаточно непредсказуемым законам.

Еще одна тенденция - грядущий отказ от пресс-джанкетов. До 2000 года в тех же Каннах журналист запросто мог подойти на улице к какому-нибудь Триеру или Каурисмяки и договориться об интервью. Но позже стали появляться посреднические агентства, организовывающие интервью с участниками фестивалей через прокатчиков. О возможности разговора нужно договариваться заранее, но и это не дает гарантии, что интервью состоится. Каждый раз - лотерея. Но самое неприятное заключается в том, что эти интервью - не эксклюзивы, и если вы видите, что корреспондент «Афиши» Мария Кувшинова поговорила с каким-то там Джереми Айронсом, то это значит, что с ней за тем же столом сидело еще несколько человек из стран других языковых зон. И тут все зависит исключительно от твоей наглости, способности перебивать коллег и так далее...

Система существует 10 лет и, как мне кажется, близится к закату. Стоит ли убивать друг друга ради того, чтобы это интервью киноманы из России потом обнаружили на английском или французском сайте? Конечно, критики, пишущие рецензии, этим не занимаются - есть фестивальные сталкеры, добывающие интервью и потом их продающие. Но ценность таких интервью уже не так велика. И я знаю, что, к примеру, «Кинопоиск» в принципе не делает джанкетов - если им не предлагают эксклюзив, они отказываются от общения. Думаю, что скоро и другие так будут делать.

Есть, конечно, другие пути. Например, агенты предлагают тебе взять интервью у подающего надежды тайского режиссера. И если ты говоришь «не хочу», а он потом побеждает на Каннском фестивале, ты сам дурак. Собственно, так было с Апичатпонгом Вирасетакулом. Люди, которые давно ездят на фестивали, знали, что его на протяжении 10 лет ведут к победе в Каннах. Это продолжение европейской политики мультикультурализма, которую фестиваль очень поддерживает. Они отыскивают интересных авторов на территориях, не охваченных вниманием критики, зрителей, прокатчиков, и из этих людей делают звезд международного масштаба. Вот так произошло с Вирасетакулом. Я и еще несколько моих коллег знали, что он победит в Каннах, как только снимет хороший фильм. Но при этом, никакого давления на жюри быть не может, поэтому организаторы фестиваля подбирают судей конкретно под программу. Мне рассказывали, что за год до нового фестиваля они начинают переписываться с потенциальными кандидатами в жюри, и спрашивают, какие им фильмы нравятся... Когда Апичатпонг снял свою сказку «Дядюшка Бунми», жюри возглавлял Тим Бертон - тоже сказочник, и все сложилось.

Но на интервью с молодым тайским режиссером, которое можно было получить без номинации от прокатчиков, записалось всего три человека. И у этих трех человек в день объявления результатов оказалось интервью с победителем! Остальные могли это сделать, но не сделали, потому что в этот момент гонялись за Шоном Пенном и другими звездами.

И последнее, критик должен не только разбираться в кино и хорошо писать, но и быть еще немного фриком. К примеру, летать на параплане и постить свои фотографии в Фейсбук - то есть, делать какие-то штуки, которые заставят аудиторию в тебя влюбиться. Борис Нелепо серебряные штаны носит, например. Ему это очень помогло.

Вот, кажется, и все. Хотя нет: общаясь с Марией после лекции, я услышала очень дельный совет для тех, кто занимается кинокритикой в современной Украине. В начале 90-х в Санкт-Петербурге появился журнал «Сеанс», писавший о российском кино в тот период, когда его практически не было. Российские режиссеры не понимают: то, что критики про них пишут, делает их существующими, нужными, не дает опустить руки и так далее. А журнал «Сеанс» как раз этим и занимался на протяжении всей своей истории. И без него, без энергии тех людей, трети современного российского кино просто не существовало бы. «Для критика действительно есть смысл существовать в спайке с национальным кино, - говорит Кувшинова. - Потому что любому художнику, каким бы бездарным или талантливым он ни был, нужна оценка со стороны. Это - реальный способ повлиять на кинопроцесс, и (в идеальной картине мира) его улучшить».

Фото Иванны Зубович, afisha.ru