Креативный продюсер FILM.UA Владимир Иссат о «Ловушке»: «Ты что, мои лакши пас?»

В Киеве на киностудии FILM.UA закончились съемки фильма «Ловушка». На экраны картина выйдет уже осенью. Вкратце напомню, что действие фильма разворачивается в Ростове, где находится настоящая империя зла, созданная Вячеславом Лебедевым – одним из самых значимых криминальных авторитетов России. Когда он собирается уйти на заслуженных отдых и передать бразды правления своим заместителям, главари других группировок решают, что настало время для передела сфер влияния. Начинается война кланов, в кровавые жернова которой попадают все – от мелких сошек до воротил подпольной империи.

Звучит устрашающе и, в то же время, обыденно. Сколько уже снято на эту тему фильмов в различных жанрах. Но не стоит думать, что «Ловушка»  - боевик из разряда «бандиты против ментов». О жанровых нюансах, работе сценаристов, лакшах и о том, чем новый сериал отличается от всего снятого ранее, рассказал мне креативный продюсер FILM.UA Владимир Иссат.

- В каком жанре будет кино?

- В двух словах жанр картины определить сложно. Сначала мы думали, что это криминальная драма. Потом мы поняли, что это не криминальная драма в чистом виде. Тогда мы придумали детективный налет, но ведь это слишком очень серьезно. А потом, когда мы добавили в определение жанра фразу «с налетом рок-н-ролла», то многое стало ясно. Сегодня рок-н-ролл – самое что ни на есть приемлемое, желаемое и удобоваримое. То есть - наше все. Налет рок-н-ролла уводит нас не в нашу действительность, а куда-то в Америку, откуда это и пришло. Поэтому жанр нашего сериала мы определяем, как «Криминальная драма с легким налетом детектива и рок-н-ролла».

Но рок-н-ролл звучит у нас специфически. Он сыгран не только с помощью традиционных инструментов. Его играли на баянах, балалайках, губной гармошке и даже двуручной пиле. Получилось забавно и интересно. Все составляющие: музыка, не совсем общепринятый подход к саунд-дизайну, звуковому ряду, методу съемки, все это должно создать зрителю ощущение, что на экране не правда, а сказка.

- О бандитах и криминале и так уже снято много фильмов и сериалов...

- Давайте сразу будем называть вещи своими именами. Есть бандиты, есть убийцы, есть маньяки и так далее. Мы не снимаем фильм про бандитов, серийных убийц или маньяков. Мы просто высказываем свою точку зрения на это социальное явление.

"Мы не снимаем фильм про бандитов. Мы высказываем свою точку зрения"

- Что это за точка зрения?

- Если идти от моей личной истории, то мне всегда этот мир казался существующим параллельно моей реальности, но я к нему постоянно обращался. Кажущаяся романтика во фразах, в походке, в поведении, в отношении привлекает, особенно в детстве. Это гораздо проще, чем быть воспитанным, приходить вовремя в школу. Поэтому ощущение приблатненности, будем так говорить, оно, наверное, у каждого пацана существует в крови. И у  каждого из нас, в том числе тех, кто работал над этой картиной, есть свое представление об этом мире.

- У каждого свои представления. Из-за этого и возникают сложности?

- Что самое главное, когда приходит на площадку артист? Он, будучи профессионалом, привносит свое отношение. Артисту или статисту очень важно подогреть себя изнутри. Крепким словом в том числе. А слово это чаще всего мы используем не по назначению, а  потому, что нам так кажется или нравится. Послушайте базарную ругань на одесском Привозе - это красиво. А послушайте в городском дворе - это некрасиво. А, что касается воровских акцентов и слэнга, он  должен присутствовать в фильме, потому что действие происходит и на улицах, и в домах, где живут авторитеты, и, естественно, в полицейском участке, в камерах, где сидят осужденные. Должна работать верная стилистика общения между персонажами. Мы не можем уйти от некоторых моментов, связанных с этим.

- Как вы нашли выход из ситуации?

- Что-то прописано в сценарии. У нас есть сценаристы, которые обращаются не просто к Википедии, а к людям, которые были в местах не столь отдаленных, занимались этими делами. Это их жизнь, мы никого не осуждаем. Но обращаться за консультацией и советом мы имеем право. Они это делают с очень большим воодушевлением. У меня был такой эпизод. В прошлом апреле, когда мы находились на стадии написания сценария, и шли подготовительные работы, я попал в больницу. Рядом со мной в палате появился человек, который бесконечно ходил из угла в угол и почти не спал. Но свою кровать он застелил «по ниточке», все прибрал, вымыл тумбочку. Затем выяснилось, что этот человек сидел неоднократно. Мы с ним разговорились и он очень много рассказал о том, как устроен быт в тюремной «хате», кто главный, кто кому подчиняется, как человек должен прийти, как уйти. Нам, людям, которые занимаются ретрансляцией существующего на киноэкраны, это знать очень важно.

"Воровской слэнг в фильме должен присутствовать. Но надо соблюдать его стилистику"

- Какие самые главные заблуждения или стереотипы у зрителей?

- Самое главное заблуждение в том, что среди людей, которые вынуждены сидеть, все поголовно преступники. Многие попадают туда по ошибке, по подлогу, по незнанию или по обстоятельствам. Разные бывают истории. И вот когда человек попадает в ту среду, там и начинается огромное количество открытий. Задача кинематографа не состоит в том, чтобы романтизировать эту жизнь, а в том, чтобы рассказать, что все происходящее там – не очень хорошо. Лучше быть свободным и  честным, чем идти наперекор закону. В криминальной среде существуют авторитеты. Это не убийцы, хотя пистолеты у них есть. Настоящий вор в законе никогда не убивает. Считается, что воры в законе - очень интеллектуально развитые люди, у которых развито чувство справедливости в большей степени, чем у других. Не зря их коронуют, выводят на лидерские позиции. Но внутри воровского клана словосочетание «вор в законе» употреблять нельзя. Можно говорить «авторитет» или «законник», но ни в коем случае не «ты  - вор в законе». Об этом может сказать только он сам. Эти тонкости не обязательно знать всем гражданам, но для кинематографистов, которые снимают кино, подобное нашему – обязательно.

К примеру, человек со стороны придет и скажет обидную фразу, которая может зацепить того, кто с  воровским миром знаком. Этому мы – кинематографисты - придаем много значения: чтобы не было ошибок и недоразумений. Приходится работать с текстами. А сейчас еще после ввода указа российского президента по поводу дозирования ненормативной лексики, получается достаточно сложная работа.

"Воров в законе никто так не называет, кроме их самих"

- И как все ляпы выловить?

- Мы привлекаем людей, которые знают не понаслышке об этих делах, которые имеют к этому миру непосредственное отношение. Спрашиваем: «Можно ли употреблять именно эти слова?» Консультанты говорят: «Нет, так нельзя говорить». Много нового узнали. Например о том, что во время «малины», «собрания», «толковища», «сходянка» – это по разному называется - не может звучать никаких угроз и оскорблений. Пусть там присутствует три-четыре различных враждующих  клана, но на  мирную сходку приходят все без металла, без железа, без оружия. Приходят, чтобы потолковать. Не дай Бог, чтобы на этом толковище кто-то достанет пистолет или бросит угрозу... Туда не ходят отморозки. Это не мои личные наблюдения, но люди, с которым я общался, об этом рассказывали.

- Что еще полезного рассказали консультанты?

- «Ты что, следил за моими руками. Видел, как я тасовал колоду?» Это я вам сказал. А человек, который играет и принадлежит к тому миру, скажет: «Ты что, мои лакши пас? Ты что, видел, как я тряс борунку?» Это уже тот самый лексикон, который присутствует и в нашем фильме. Есть люди, в устах которых это льется, как песня. У обычных граждан эти фразы звучат косноязычно.

- Вы говорили, что консультанты с удовольствием соглашаются работать…

- Не все. У многих есть запрет. Там ведь тоже иерархия существует. Авторитет не придет и не станет говорить сценаристу: «Ты не прав». Придет его пресс-секретарь, который скажет, что исправить. Сценаристы на своем уровне общаются и спрашивают. Мы уже при сдаче фильма на более серьезном уровне. Люди всегда соглашаются помогать, в этом нет ничего предосудительного.

"Ты что, мои лакши пас? Ты что, видел, как я тряс борунку?"

- А бывало, что сценарист описал событие, которое в воровском мире просто не могло существовать, и сцену приходится вырезать?

- Нет. Мы же не диктуем им правила их игры, мы создаем свое.  Художник видит так, как он видит. Вспомним Гая Ричи или Квентина Тарантино. Так, как у них не бывает на самом деле, но они это показывает и всем это нравится. Это творчество. И никто не вправе художника в этом деле ограничивать. Кроме генерального продюсера. А тот человек, который существует с нами в параллельном мире, какое он может иметь к этому отношение? Только высказать свою точку зрения. Мы просто консультируемся ровно столько же, как любой незнающий человек спрашивает у специалиста.

- Можно сказать, что писать сценарий о криминале – то же самое, что писать сценарий о врачах. Врачи могут помочь, но писать за сценариста – не могут.

- У нас есть огромное количество сериалов на медицинскую тему. Они тоже по-разному интерпретируются. Есть «Доктор Хаус», есть «Женский доктор». Первый сериал – нереальный, второй – основанный на жизненных историях. «Интерны» - просто комедия, хоть и хорошая и убедительная. Но все эти фильмы не про медицину. Ни в первом, ни во втором, ни в третьем случае. Так и мы не снимаем фильм о криминале.  Мы снимаем фильм о человеческих взаимоотношениях. Мы снимаем кино  о людях.

Получилось ли у съемочной группы  снять кино о жизни, а не о криминале, мы увидим уже этой осенью. И лакши пасти нам не придется - просто в сентябре включим телевизор.

Фото - Иванны Зубович