Почему Маша Ефросинина круче Чапкиса

Я узнала о готовящейся встрече Маши Ефросининой и  участников  фестиваля короткометражек «Киномедиа» . Встреча была названа символически и бессмысленно одновременно - "Диалоги о медиа". Чтобы услышать, кем и как ощущает себя Маша  Ефросинина в медиа, я отправилась на эту встречу. Рекомендую почитать тем, кому интересна самоидентификация дивы Нового канала.

Маша приехала в Университет им. Карпенко-Карого, где проходила лекция, с небольшим опозданием. С порога призналась, что думала отклонить приглашение: считает, что и самой еще многому нужно учиться. Но все же решилась на встречу, и готова отвечать на вопросы.

Я выделила для вас самые интересные ответы, позволяющие воссоздать вехи ее профессионально роста. Читайте:

- «В 1998 году я пришла на телевидение. Меня пригласил Андрей Слободян. И с тех пор я разное переживала, но ни разу у меня не возникало чувство, что все нужно бросить. У меня были очень серьезные простои, провалы и так далее. Сегодня я могу делать то, что я хочу, могу отказываться от неинтересных проектов и делать что-то важное. Я считаю, что проект «Мечты сбываются» - это важный проект для меня. Правда! Я считаю, что я его дождалась и заслужила». 

- «Мы полгода с Горбуновым делали «Подъем». Мне сказали, что у меня будет интервью с одной из самых мощных журналисток, и по сегодняшней день тоже, Натальей Влащенко. Тогда она работала в газете «Сегодня». Ее рецензии я читала с замиранием сердца. Первый ее вопрос звучал приблизительно так: «Мария, а скажите, пожалуйста, каково это быть такой дурой в эфире?». Я была размазана и очень обижена. Это правда. Меня унизил человек, которым я восторгаюсь. Я пошла к Ткаченко и спросила: "Может, мне стоит пойти поучиться?". Он сказал, что сам меня всему научит.
Телевидение - это бесконечная работа, порка со стороны телебоссов и критиков. Это постоянные жернова. Телевидение меня научило думать всегда, не останавливаясь. Как мой муж говорит: «Есть где-нибудь кнопка, чтобы ее нажать, и ты прекратила думать?». Я все время думаю, что я говорю, как я говорю, что я делаю, как я делаю. Потому что телевидение меня заставило. Ведь я все время работаю в прямом эфире, на меня постоянно кто-то смотрит, мало того – слушает. Осознание того, что меня слушает огромное количество людей, и от того, будут они меня дальше слушать или нет - зависит, переключат они кнопку на пульте или нет - для моего устройства человеческого очень много значит. Это уже давно и не самолюбование. Больше скажу, самолюбования никогда и не было. Потому что когда я стала популярной, я не нравилась себе. Я была на 20 килограмм больше, и я все время думала, вот как такое могут смотреть?»

Во время лекции Маше звонил Сергей Кузин

- «Я пришла на телевидение в 18, ушла с «Подъема» в 25 лет. Я тогда каждый день спала по два-три часа. И приключилась такая штука, что я реально начала болеть. Мой организм просто отказался работать. Все начало болеть, начиная от появляющегося лишнего веса. Я действительно очень сильно устала».

- «А после того, как я провела «Евровидение», мне начали звонить из России. Но я была вынуждена отказаться, потому что моей дочери был год. Мой муж не собирался уезжать никуда. И я абсолютно по семейным обстоятельствам осталась. Многие каналы предлагали мне вести утренние программы. Но из-за семьи и понимания того, что я никогда больше не найду в себе силы вставать так рано – отказалась. Я до сих пор не могу вставать рано. Видимо, что-то в моем организме выключилось. Я могу отменить работу, если мне придется встать в пять утра. Меня проще убить.

Я бы могла на сегодняшней день спорить с Тиной Канделаки в России, если бы приняла предложение 6 лет назад, ведь Тина заходила на рынок России 8 лет назад. У меня могла бы быть совершенно другая жизнь. Я не жалею, что отказалась. Я приняла такое решение. Зато я многое сделала здесь, и у меня прекрасные отношения с дочерью. Для меня это важно, иначе я бы ее потеряла».

- «Я начала вести всякую белиберду. Это я сегодня понимаю. Просто в 25 лет вести остросоциальное шоу «Линия конфликта», а потом насущные темы обсуждать в программе «Один в поле»… Я ничего не понимала ни в мужчинах, ни в остросоциальных проблемах. В какой-то момент каналы начали лепить из меня Опру Уинфри. Я преклоняюсь перед этой женщиной, но я настолько уже ненавижу это имя! Каждый раз в свой адрес я слышу «Ты наша Опра». Не надо вообще никогда ни с кем никого сравнивать и никого ни в чьи валенки одевать. Это изначально губительно для любой карьеры. Если вам говорят, давай ты будешь а-ля Канделаки – бегите от этого человека. Я понимаю, большое искушение, когда тебе заведомо гарантируют выигрышный образ, но это просто сахарная вата, которая со временем растает. Я начала пробовать себя по двум задачам – в сольном одиночном плавании. Одиночном! Потому что у меня не было другого выхода, я три года прощалась с клеймом «Юра-Маша». Я заходила в ресторан, заказывала суп, а мне говорили: «Юрочка тоже такой любит!». Это не шутка, и это было сложно. И я начала вести проекты на многих каналах, и в каком-то рейтинге заняла первое место как самая раздражающая ведущая. Я прочла это, хотя запрещаю себе, потому что очень расстраиваюсь. Думала, может, я что-то полезное вынесу, причину узнаю, может, я громко или быстро говорю. Оказывается, я раздражаю наших коллег за «вездесущесть». Меня это позабавило. Прекрасно, подумала я. Даже расстраиваться не буду».

- «По крайней мере, все ошибки, которые я совершала, я совершала на ваших глазах. Неудачное шоу – вы это видели, и я это видела. Я могу только сказать: «Ок, да, зато я попробовала». С тех пор я не вижу себя ведущей дневного ток-шоу, где домохозяйки обсуждают, вести ребенка в сад или не вести».

- «Сейчас я руковожу проектом «Мечты сбываются», и у меня есть своя команда. Я руковожу людьми. Я увольняла людей. Это новое для меня ощущение. Я поняла, что если я позволю непрофессиональное отношение к работе, то провалится проект. У меня работают все молодые ребята – 23-25 лет. Я сделала ставку на молодых, потому что у них свежий взгляд и есть рвение к работе. Я не прощаю лень и халатность. Порой человеку важно так сказать, что он не прав, как он этого заслуживает. Не крича при этом. Половина ребят менялась и понимала, что они или работают, как я – по 20 часов, или не работают вообще. Половина отпала. Это их выбор».

- «И я вам искренне советую не портить ни с кем отношения. Потому что можно сделать так, что человек никогда не устроится на работу в этом городе. Я никому его не порекомендую плохого сотрудника. Потому что он может подвести. Я очень верю в рекомендации. В телевидении этот закон очень жесткий. Сейчас совсем другие правила – или ты пашешь, или ты не пашешь - и ты никто. Хорошие специалисты – на вес золота, и за них борются все».

- «Я не могу вести на украинском языке. Я не думаю на этом языке. И те годы простоя были в какой-то мере из-за того, что я не говорила бегло по-украински. Как раз тогда вышел указ, что нужно вести на украинском. Я пробовала, но я не могу. Я дольше перевожу украинские слова, и в итоге получается блеяние. Вот так можно себя взять и за один раз погубить. Но я боролась с этим – занималась с преподавателями, первые десять занятий он меня заставлял ложиться на спину и говорить слова на выдохе, я вела какие-то «зошити». Я сдалась, стратила, не смогла».

- «В программе «Модный приговор» я была не на своем месте. Я не понимала, что мне там делать. Но это оказалась для меня очень важной телевизионной школой. Вообще нужно посидеть не на своем месте и делать не то, что ты должен и можешь. Я научилась… убедительно говорить то, что нужно. Я как вспомню… Приведу вам пример… Своих подзащитных я видела уже в павильоне. Я захожу, сидит передо мной парень, а у него во лбу рога... такие импланты под кожей, и крюк через нос. Моя первая человеческая реакция была сказать: «Ну что ты с собой сделал?». Я абсолютный эстет, я это пропагандирую, считаю, что все должно быть эстетично, потому что это смотрят миллионы. И если мы это не воспитаем, то никто не воспитает. А мне же этого человека защищать. И мне нужно было говорить: «Уважаемый обвинитель, у вашего же сына рога (мама его привела). Посмотрите, как это прекрасно. Это же самовыражение», - предлагал мне сценарий. И от своей беспомощности перед эфиром я потеряла сознание - свалилась со стола. Я ничего не могла сделать. Программа выходила в субботу в 11 дня. Зачем это зрителю, который это время проводит с семьей? В этом случае я была марионеткой. Но я не выдержала и ушла с проекта. Я поняла, что убедительным можно было лишь только тогда, когда сам веришь в свои слова. Я понимала, что мне нужно обо что-то долбануться, чтобы я поняла, что это уже выше моего понимания, что это за гранью. Я ушла, и год меня не было».

- «Виталий Малахов предложил мне играть в постановке «Откуда берутся дети». И снова в меня поверили. В этим спектаклем мы ездили в тур по Украине, занимались благотворительностью, собирали деньги для деток. А тогда был успех «Танцев со звездами», где прославился танцор Григорий Чапкис, которого до проекта мало кто знал. Виталий Малахов как талантливый и прагматичный режиссер пригласил Чапкиса как звезду. Он понимал, что имя Чапкиса привлечет куда больше зрителей. Мы приезжаем в Черновцы, Черкассы, Полтаву и другие города, нас собирают всех вместе и объявляют, у кого из артистов журналисты хотят взять интервью. Меня не звали, только Чапкис, Чапкис, Чапкис, Малахова (Даша как раз запустила свой проект «Картата–потата»). А теперь переключитесь на меня, попробуйте почувствовать, что чувствовала я. Шесть лет невероятной усталости, самоотдачи, трехчасовой прямой эфир. Я телевизионный человек, обладательница двух «Телетриумфов». Я же делала намного больше, чтобы быть здесь звездой, а Григорий Чапкис три месяца посидел в жюри. Меня нет полгода в эфире - и все, меня уже не существует. А я «Евровидение» уже тогда провела, на секундочку. Я никогда не стану Вицыным, который войдет в историю, я это понимаю. Я никогда не стану Аллой Пугачевой, которая уже сто лет ничего не делает, а просто Алла Пугачева. Для меня телевидение это в первую очередь деятельность, а не плевок в вечность».

- «Я произвожу впечатление наэлектризованного человека. Но дома я не такая. Я люблю молчать, читать, побыть в одиночестве».

- «Я даже выпить и поплясать на вечеринке не могу. И не потому что я высокоморальный человек, я просто знаю точно, что я работаю для людей. И создавать некий образ «Маши-улыбаши», а потом осквернять его какими-то выходками… Я противница этого. Очень много моих коллег мыслят наоборот. Я стараюсь не врать ни себе, ни людям».

По окончании лекции, которая длилась больше часа, студенты набросились на Машу с просьбой взять их на работу. Звезда раздала желающим номер телефона своей ассистентки,...

...сфотографировалась с ними на память,...

...и уехала, прихватив с собой корзинку с подаренными цветами.

 

Фото - Иванны Зубович