Ветеран войны Владислав Рейский: «Телевидение - это братская могила»

Сегодняшний праздник хочется отметить по-особому, поэтому я предоставляю слово человеку, знающему о Войне не понаслышке - медийщику, коротому есть, что вспомнить и о чем рассказать. Знакомьтесь - ветеран войны, оператор, режиссер и продюсер Рейский Владислав Степанович.

Детство Владислава прошло в киевском подполье - когда началась война, ему было всего 9 лет:

- Волею судеб отец мой вернулся из Харьковского окружения в Киев и организовал по указанию центрального подполья боевую группу из 15 человек. Я был пацаном, 10-11 лет. Но мы были старше, поймите. Мы по звуку могли определить, чья техника идет — наша или немецкая. В общем, я, как мог, помогал своим родным. Например, нам, мальчишкам, можно было ходить куда угодно, в том числе, во двор генерал-комиссариата. А там была вся переписка в ящиках выброшена. И вот мы туда ходили собирать почтовые марки (их было очень много, в основном, с портретами Гитлера). Как-то раз отец сказал, мол, есть мнение «наверху», чтоб мы — я и Володя Лысенко, мой товарищ — брали не только марки, а еще и конверты с перепиской. Мы так и делали, приносили их домой. Это все шло куда-то «наверх», в партизанский штаб.

- Какое задание было самым тяжелым?

- Представьте, по улице ходят патрули. А мы с мамой несем в авоське картошку. Оказывается, среди картошки лежала магнитная мина. И эти мины мы проносили от дома до подпольной явочной квартиры. Куда это дальше шло? Наверное, в сторону железной дороги, чтоб взрывать. Но самым страшным было играть роль рыбака. С удочками и всякими снастями мне давали 2-3 партизанивших человек, и мы с ними шли в сторону Днепра. Я знал все проходные дворы. Мы шли через патрули — они нас не трогали, думали, что мы рыбаки. Так доходили до Аскольдовой могилы. Там я их оставлял и дальше их уже другие вели к Днепру.

О войне ветеран вспоминает неохотно. А вот о работе оператора рассказал с удовольствием. С телевидением Владислав Степанович познакомился рано:

- После армии я захотел в кинотехникум и ушел ассистентом кинооператора. Потом поступил во ВГИК на заочку кинооператорского факультета. С большим трудом — там самый сумасшедший конкурс. Потом перешел на телевидение: меня пригласили в Москву - в Редакцию информации кинооператором. И 40 лет я посвятил этому делу. Последним местом работы стал Первый национальный, я уволился в 1990 году. Потом еще работал на ТРК «Киев» - как режиссер и продюсер.

Работая оператором на «Первом канале», Владислав Степанович уехал снимать для программы «Время» аварию в Чернобыле. Там он получил облучение 90 рентген, и, как следствие, инвалидность первой группы.

«Это мы прямо возле 4 блока. Костюм белый, хлопчатобумажный»

- Вы не боялись туда ехать ?

- Боялся или нет — это была моя обязанность. Долг. Мы все работали там. Хотя... Не все. Некоторые партбилеты бросили, другие отказались, мол, извините, у меня молодая жена. Один заявлял, что у него молодая любовница.

- А у вас в тот момент была жена?

- Да, конечно.

- После Чернобыля никаких компенсаций не обещали?

- Нет. Я просто выполнял задание партии, редакции и правительства. Все было по-честному — кому-то же нужно было там работать. После всех этих мук нас послали в санаторий на реабилитацию.

Исход поездки к ликвидаторам оказался печальным — большинство операторов и журналистов, работавших в Чернобыле, получили чудовищную дозу облучения. Многих уже нет в живых, у других — инвалидность. Владислав Степанович не стал исключением — сейчас он ходит с палочкой. Но при этом настолько бодро держится, что позавидуют даже 20-летние парни.

Снимал оператор Рейский и возведение Байкало-Амурской магистрали:

- На БАМ приехал зимой, с первым отрядом. С одной стороны, было интересно, с другой - платили большие деньги. Мы жили уже в теплых бараках, но все равно было очень холодно — камера мерзла, аккумулятор мерз. На пленочки снимал же я, на кинопленки... Это сейчас камера-автомат: снимает и все. Ни экспозиции, ничего не нужно мерить. Ведь когда мы работали на пленке, то нужно было учитывать экспозицию, чувствительность пленки, ставить свет. Киноопертор и телеоператор — это две большие разницы. Последние работают на аппаратуре, которая на 70% решила все вопросы. Но видите старые фильмы, какие они красивые — по рисунку. А сейчас что — все залито светом, все видно...

- А как вам вообще телевидение сегодня?

- Ну, это моя связь с внешним миром.

- Какие каналы смотрите?

- Честно? 5 канал и ТВi. Там прекрасная Наташа Седлецкая работает, мы все ее смотрим. Красавица и умница — поехала в Ригу с группой, раскручивала все эти махинации Бойко. Кстати, Коля Княжицкий к нам пришел после Львовского университета, и первая съемка у него была со мной. Мы поехали в какую-то школу. Нас не пускали, но мы все же сняли. Сразу было видно, что он такой хваткий.

- Наблюдаете за деятельностью Княжицкого сейчас?

- Ой, там много чего не ясно.

- Какие фильмы, сериалы смотрите?

- В основном, это сериалы. «Шериф», «Крутые девяностые».

- А талант-шоу?

- Нет. Их можно смотреть, но мне не интересно.

- А как вы оцениваете телевидение с профессиональной точки зрения? Сейчас операторы соблюдают правила съемки? Вам нравится, как они работают?

- Нет, не интересно делают. Один заказной официоз идет, нужный для этого правительства.

- А с технической точки зрения?

- Им сейчас легче — аппаратура легкая, качественная. Но там же изображения почти нет: маленькая подводочка и пошел синхрон.

«Жена работала на телевидении. Она по образованию юрист, но работала ассистентом режиссера. Канал был один у нас - «Первый» - там и познакомились»

«В Макеевке снимал работу шахты. Это мой друг, блестящий журналист Толя Рюмин»

На протяжении 40 лет Владислав Степанович снимал документальные фильмы и сюжеты. За это время многое изменилась — технологии, аппаратура, правила съемки. Оператор-ветеран поделился со мной некоторыми интересными подробностями, деталями работы тех времен.



- Чтоб снять сюжет, вам нужно было произвести множество манипуляций, причем, вручную — выставить свет, экспозицию и т.д. Случалось так, что снимали, снимали — а ничего не получилось?

- Нет, такого не было. Мы все-таки чему-то учились. Иногда по наитию получалось, а если и промахивались, то там же запас есть на пленке. Если ошибся на диафрагму-две, то при печати можно было все вытянуть.

- Какой самый масштабный проект вы снимали?

- Я в основном снимал сам, без множества камер и аппаратуры. Только когда мы работали на «Телефильме», нужно было снимать нескольким камерами какие-нибудь эстрадные выступления. А в 2003-м фильм о Миргороде снимал, это был мой проект.

- Какие самые ценные кадры за более чем 40 лет на телевидении вам удалось снять?

- Много чего. Снимал бывших партизанов, например. Я сопровождал первую делегацию бывших «ковпаковцев» и «федоровцев», которая приехала на Украину. Плыли на теплоходе «Павлик Морозов», нам показывали места боев, показывали, где они форсировали Припять. Еще в Чернобыле много чего отснял. Он остался в сердце, в ногах и во всех болячках. Кстати, там же я снимал Кобзона и Аллочку Пугачеву, они приезжали поднять дух ликвидаторам.

- Хотелось когда-нибудь стать журналистом?

- Дело в том, что я писал сам. Уезжал в командировку с камерой в какую-нибудь область и снимал там 5-6 сюжетов, привозил в редакцию и выдавал это. Сам писал текст, подводки.

- Вы проводили запрещенные съемки?

- Было. На военных базах секретных во время СССР.

- Когда работали, каких режиссеров считали примером для подражания?

- Да все наши глыбы. Роман Балаян мне очень нравился.

- Вы много рассказываете о пленочных камерах. А с новыми успели поработать?

- На Первом национальном они меня уже не застали. С пленки, кинопленки на магнитку я перешел в 92-м году. У меня даже камера есть, стоит вон — Panasonic.

- А могли бы сейчас снимать старыми пленочными камерами?

- Да, конечно. Я же так всю жизнь проработал. Но, к сожалению, наши пленочные фабрики уничтожены.

- Вы сняли множество сюжетов и документальных фильмов. Где их можно найти?

- Знаете, телевидение — это братская могила. Вы там ничего ни о ком не найдете. У меня есть какие-то записи, совсем немного.

К слову, на кассетах оператор хранит видеозаписи воспоминаний фронтовиков Черниговского землячества. В скромной квартире Владислава Степановича есть такая себе студия-продакшн. Идея создать в землячестве кинолетопись принадлежит именно ему. Фронтовики постоянно уходят из жизни, а оператор хочет сохранить хотя бы крупицы памяти о них:

- После долгой работы на телевидении надо было что-то делать. Камера у меня есть. Вот и взялся. Чтоб запечатлеть их воспоминания, мы приходили ко мне домой, тихонько садились и я на свою камеру записывал их рассказы. Я нашел спонсора, чтоб оцифровать видео с кассет. Такого видеоархива нет ни в одном землячестве. Почти все, кого мы видим на записи уже ушли догонять свой батальон. Сейчас я записываю воспоминания афганцев, ребят, которые пришли нам на смену.   

Напоследок Владислав Степанович показал сюжет, который снимали о нем его коллеги с Первого национального

У него дома два телевизора с проигрывателями - один для кассет, другой - для дисков

Везде, везде кассеты

Чтобы уговорить Владислава Степановича надеть пиджак с медалями, понадобилось много времени. Но здесь только половина наград, другие он не цепляет

- Владислав Степанович, какие чувства вы испытваете, когда надеваете этот пиджак?

- ... Мне тяжело.

Сегодня ветеран будет отмечать День Победы вместе с остатками фронтовиков Черниговского землячества. А я поздравляю Владислава Степановича Рейского и всех ветеранов с этим светлым праздником. Здоровья вам, сил и долголетия.

Фото Иванны Зубович