Илья Осколков-Ценципер о смерти хипстеров и конце эпохи страха

Создатель Института «Стрелка» и журнала «Афиша» Илья Осколков-Ценципер, который в свое время дал направление целому поколению, поделился порцией пророчеств с изданием sobaka.ru. Сегодня он вангует начало новой эпохи. Какой - читайте в монологе:

- Мне всегда были интересны мода и воздух времени: коды, образы или метафоры, которые определяют эпоху. Сейчас очевидно закончилась одна эпоха и начинается следующая: в стране подошли к концу затянувшиеся «нулевые», и самое нелепое впечатление производят люди, оперирующие понятиями, которые были важны еще год назад, но сейчас уже кажутся совершенно неадекватными. Хороший пример — слово «урбанистика», которое полностью выгорело.

Если посмотреть на глобальные тренды, то поколение, которое принято называть хипстерским, стало взрослым и его эстетика явным образом отходит в прошлое. В случае с ним впервые за триста лет молодежная субкультура оказалась настолько консервативна и антиреволюционна. У хипстеров наблюдалось полное отсутствие интереса к экзотическому, ведь внешние по отношению к Европе культуры всегда были источниками новых идей. Для Байрона такой культурой была Греция, для Пушкина — цыгане, для «Битлз» — Рави Шанкар. Но мир, в котором выросло это поколение, оказался шатким и эфемерным, им стало страшно, что он развалится. Хипстер не хочет перемен, максимум — чуть-чуть улучшить реальность. Героем нашей эпохи стал дизайнер, который делает все немного удобнее и не создает великих вещей. 

Это первое поколение, которое выросло внутри Интернета с компьютером в кармане. На фоне эфемерных технологий они цепляются за вещи, которые кажутся им реальными. Поэтому еда настолько важна для хипстера, который хочет, чтобы хотя бы то, что мы засовываем внутрь себя, было настоящим. Отсюда эта одержимость местной кухней: при ресторане есть огород, чтобы клиент знал, где курица жила, что ела и кто ее папа. Посмотрите, как выглядят фактуры последних пятнадцати лет: деревяшка должна быть не полированной, а поцарапанной и грубой. Мы хотим, чтобы наши вещи были тяжелыми, — стремимся ощущать в руке тяжелую вилку и понимать, что она настоящая. Отсюда же помешательство на крафте и хендмейде. Вот великий человек жарит тебе кофе каким-то несусветным способом, и у него одна кофейня, и он не хочет другую, потому что тогда он не сможет именно так жарить этот кофе. Это антиглобалистская история: у меня есть маленький кусок, я его возделываю, делаю это собственными руками, с любовью, тщательно. Такой кусок реальности, за который я держусь.

Кардинально возросла скорость обращения идей. Сегодня музыкант придумал новый звук, а завтра у всех будет такой же, потому что сделать его ничего не стоит и все об этом узнали моментально. Сложнее быть другим, удерживать уникальную территорию, ведь мы все так легко похищаем друг у друга какие-то находки. Почему современность одержима архитекторами? Потому что их творения — это дорогие вещи, их мало. И сейчас мы наблюдаем последнее поколение этих титанов, гениев в классическом смысле. А на кого будут смотреть снизу вверх, как сейчас смотрят на Заху Хадид и Рема Колхаса, через сто лет, я не могу себе представить. Таким был Стивен Джобс — еще один пример титана, который в одиночку переделал целый мир. Мы больше не ждем такого друг от друга. Сегодня романтический герой не нужен никому, кроме крупных корпораций, — только им необходимо оставаться героическими брендами, чтобы сложнее было с ними конкурировать. Мы подключены к глобальному мозгу, который нами думает, нами пишет, разговаривает, поет. Это отличается от той ситуации, когда приходил Великий Русский Писатель и писал Великий Русский Роман, а увидеть следующего нам не светило еще полвека. И такого больше не будет: энциклопедия сегодняшней русской жизни — это архив «Фейсбука» или «Вконтакте». Но зато от нас останется больше, нежели от любой другой предшествующей эпохи.

Я совершенно точно знаю, что будет дальше: будет все наоборот, так всегда случается. Следующая эпоха будет сильно взаимосвязана с наукой. Сейчас мы науки боимся, это хорошо видно по отношению к генетически модифицированным продуктам. Но это позиция трусливая и эгоистичная, потому что людей на планете становится все больше и накормить мы их не сможем, если они не согласятся на ГМО. Однако Европа по большей части отказывается это признать, даже не хочет думать об этом. Наука превратилась в страшную магию: люди не понимают, что такое делают ученые, но на всякий случай боятся этого. Эпоха, которая заканчивается,— это эпоха страха, перед наукой в том числе. Сейчас мы читаем, как за что-то дали Нобелевскую премию, и даже не знаем, что такая наука существует. Первый перелом, который произойдет: нам придется следить за наукой, она станет модной. Сегодня это видно по таким интернет-проектам, как «ПостНаука» и «Арзамас». Все поменяется радикально на базовом уровне, и достаточно быстро: повар будущего скрестит помидор и голубя — он создаст новые продукты не в тарелке, а в лаборатории. После всего утрированно настоящего неизбежно наступит эпоха экспериментов с виртуальной реальностью, которая от реальности ничем не отличается. Через десять лет человек, глядящий на вас, будет знать о вас все, потому что это будет написано у вас в глазу. Вы такое уже видели в кино, это же не придумано просто так. Мы на грани превращения в новый биологический вид. Если человека будущего отправить на тысячу лет назад, то он не сможет выжить из-за отсутствия Wi-Fi.

Полную версию занимательных предсказаний господина Осколкова-Ценципера ищите здесь.

По материалам sobaka.ru

Фото - colta.ru