Антон Красовский: "Я - гей, я такой же, как Путин и Медведев"

Редкая птица долетит до середины Днепра. Редкий медийщик признается на всю страну, что он гей. В конце января бывший главред Kontr TV Антон Красовский нарушил эту традицию и совершил каминг-аут в эфире программы "Angry Guyzzz". Далее последовал уход с канала, который, в свою очередь, вызвал уйму домыслов, после чего Антон и руководство Kontr TV долго отмалчивались, изредка бросая журналистам кость в виде туманных сообщений в соцсетях. И вот спустя две недели Красовский наконец разразился большим и красивым интервью "Снобу", в котором рассказал о 300 граммах вискаря перед каминг-аутом и о том, как все ох..ели, о том, как его "ушли", а потом просили вернуться, о кремлевских деньгах и тяжелой судьбе русских геев.                   

Тот самый выпуск "Angry Guyzzz" исчез из сети в день увольнения Красовского, поэтому его слова превратились в апокриф: "Я, увы, сказал не просто «я гей». Я сказал: «Я гей, и при этом я такой же человек, как вы, мои дорогие зрители, как президент Путин, как премьер Медведев, как депутаты Государственной думы». Слово «человек», в русском языке малозначимое, никто не заметил. Зато все напряглись на то, что я «такой же». В конце добавил, что, возможно, мне придется в понедельник идти за трудовой книжкой, но я все равно должен был это сказать. И действительно, в понедельник мне предложили эту трудовую книжку забрать", - рассказал Антон "Снобу". Готовился журналист к эффектному заявлению по-мужски: "Я не могу сказать, что я как-то серьезно готовился. Но когда я входил в эфир, то есть за два часа до свершившегося события, я уже понимал, что это сделаю. Для смелости я еще выпил грамм триста вискаря".

Первые минуты после выходки Красовского прошли как в тумане: "События развивались очень стремительно. Под аплодисменты зрителей и сотрудников я вошел в гримерку, где потом еще минут 20 рыдал от общего ох...ения. Сергей Минаев (руководитель Kontr TV, - Няня) сидел в городе Париже, и когда все произошло, созвонился, видимо, с начальством из Кремля. Начальство сказало: ну, а что ты хочешь, Сергей?! Мы же тебя предупреждали, что творческие люди — они такие. Положиться на них невозможно".

В тот же вечер Красовскому заблокировали все корпоративные аккаунты, и, более того, удалили с сайта все упоминания о главреде. "Я на следующий день написал Минаеву, что абсолютно поражен. Потому что, когда я их просил баннер повесить на сайт, проходило полдня, а тут такая оперативность. Сразу видно: могут, когда хотят!" - с сарказмом говорит журналист. 

Как и писали СМИ, об увольнении Антону действительно сообщили в смс: "Это был роман в одной эсэмэске, исходящей от генерального директора компании Сергея Комарова. Конечно, это была эсэмэска не от Комарова, а от Минаева. Смысл заключался в том, что я могу приходить в понедельник собирать вещи. Потом уже, в воскресенье, когда мы все успокоились, протрезвели и поняли, что работать кому-то надо, то начали придумывать, как бы устроить так, будто ничего не произошло, и сохранить статус-кво. Но я уже не хотел ничего сохранять. Мне был предложен некий вариант, на который я просто не мог пойти".              

По словам Красовского, он устал от атмосферы кремлевских каналов в целом, и Kontr TV в частности: "Какую бы передачу я ни вел, я всегда ощущал себя в центре столба лицемерного дыма. И смысл даже не в передачах, а в том, что, вступая в должность, допустим, главного редактора очередного государственного канала, а на этот раз, кстати, не просто государственного, а именно кремлевского, я пытаюсь сыграть в одну и ту же игру. Меня, наверное, поймет Ксения Собчак. И, может, Леонид Парфенов. И многие другие. Это борьба между собственным конформизмом, любовью к вкусненькому шабли и какой-то такой правдой, которая вдруг врывается, и никуда от нее не деться. Наступает момент, когда тебе все становится кристально ясно, и ты думаешь с тоской: «Господи, шабли такое вкусненькое-вкусненькое», — а потом все равно выходишь и говоришь то, что говоришь. Помнишь, как Леонид Геннадьевич произносил речь на премии Владислава Листьева? Видно было, насколько Парфенову не хотелось этого делать, не хотелось подводить Эрнста, прекрасно к нему относящегося. Но он должен был сказать, и это оказалось сильнее. Кстати, когда Минаев из Парижа вернулся, он сказал: «Ну вот, и у меня появился свой Парфенов». И это чистая правда, потому что я понимал, что затягиваю в водоворот собственной борьбы Серегу, других людей, людей из Администрации, причем людей мне близких и дорогих, что, может быть, подвожу их, но поделать я с этим ничего не мог. Мне ужасно неловко перед ними". 

Внутренняя борьба между справедливым журналистом и любителем хорошего вина имеет свои отправные точки: "Ты либо говоришь правду, либо зарабатываешь. Либо ты не журналист, а информатор. Граница — это зарплата более 10 000 у.е. После того как ты начинаешь получать в месяц больше указанной суммы, ты уже не журналист, ты менеджер. Ты имеешь дело с хозяином, чьи пожелания тебе придется либо выполнить, либо уйти".

И экс-главред Kontr TV знал, на что идет: "Когда я нанимался на этот канал, я, конечно, понимал, что это кремлевский проект. Хотя они это отрицали, но уже через неделю стало понятно, что именно кремлевский. И я, конечно же, шаг за шагом себя оправдывал. Я говорил себе примерно так: ну и хорошо, что кремлевский, и слава Богу, есть ресурс, деньги, мы будем бороться с дураками и мудаками везде. Потом я стал понимать, что начал превращаться в кремлевского пропагандиста, сам того не желая. Причем тут самое важное слово не «кремлевский», а «пропагандист». Я никогда не хотел ничего пропагандировать. Я не принадлежу ни к одной из сторон конфликта между Кремлем и интеллигенцией. Я действительно считаю, что и Путин, и Навальный — это звенья одной гребаной цепи, причем Путин Навальному куда нужней".                         

Красовский без обиняков рассказал о своей ориентации: "Я понял, что гей, когда мне было 20. Это было абсолютно взрослое, осознанное решение, и оно никаким образом не было связано с той социальной ситуацией, в которой я тогда находился. Она была, кстати, очень гей-френдли". Родителям Антон признался только через 10 лет: "Я сказал вот буквально, как пел Валентин Стрыкало: «Мама, я гей». Какие тут могут быть еще слова?"

Друзья журналиста тоже об этом знали и воспринимали ситуацию спокойно. За пределами этого "круга" Красовскому, мягко говоря, некомфортно: "Когда я стал руководителем избирательного штаба Михаила Прохорова, с удивлением начал замечать, что его обслуживающий персонал как-то ко мне не очень. Это даже не обслуга в буквальном понимании, это сотрудники, обслуживающие Михаила Прохорова. В конечном итоге мне об этом прямо сказала одна наша активистка в городе Новосибирске. «Антон, про тебя говорят, что даже с тобой не здороваются». Мне тогда так стало стыдно. Стыдно и страшно, потому что протест в России при Путине не предполагает жертву. Все обвиняют Путина в том, что он кровавый палач, при этом никто не может вспомнить ни крови, которой замазаны его руки, ни сами не готовы рисковать и жертвовать. Мы привыкли выходить на улицы с плакатиками, а потом получать лайки в фейсбуки и благодарности в «Жан-Жаке».                        

В течение интервью Красовский неоднократно возвращался к обсуждению гомофобских настроений в России - ему есть, что сказать: "Проблема любой засидевшейся и не собирающейся освобождать место властной системы, не диктаторской, не кровавой, а просто номенклатуры, будь то брежневская номенклатура, номенклатура Пиночета, Франко, Путина или Александра Второго, заключается в том, что в последние годы своего существования, когда власть уже не может опираться на высшие слои общества, она начинает опираться на самые низы. Низов больше, и будучи властью, ты оправдываешь свое существование тем, что за тебя — большинство. Это на самом деле не так, но если твое лицо показывать каждый день в эфире Первого канала, а никаких других лиц не показывать, конечно, большинство будет за тебя, здесь тоже не надо лицемерить. Я кстати, в этой связи готов держать пари, что, получив в руки три главные телевизионные кнопки, я за месяц превращу гомофобскую страну Россию в «гей-френдли» передовое цивилизованное государство. Буду им с утра до вечера показывать детей Рикки Мартина, мэра Лондона и Петра Ильича Чайковского".

По словам журналиста, принятие "закона о геях" - не более, чем развлечение народа Госдумой: "Если когда-то ты, будучи правителем, управлял этими низами, то в конечном итоге низы начинают управлять тобой. Причем это не просто низы. Это люмпенизированные подростки. Такое ощущение, что все происходящее делается сейчас для них. Кажется, что в «Республике ШКИД», в «Педагогической поэме», в «Пацанах» побеждает не Макаренко, не Приемыхов, а 14-летний жлоб. Он превращает Макаренко и Приемыхова в шпану. И мы все попадаем в жернова их запросов, а они хотят и требуют самого гнусного. Они всегда, на протяжении всей истории человечества требовали самого жестокого. Хлеба и зрелищ они требовали, и чем больше погибнет гладиаторов, тем веселее. Нынешняя власть, как мне кажется, сама того не понимая, занимается удовлетворением их потребностей. Они сейчас требуют бить пидоров, потом они будут требовать повесить Навального, канонизации Сталина, восстановления смертной казни, потом придут в Кремль и у каждого там спросят: «Ну, кто тут временный?» Сейчас каждую неделю принимается какой-нибудь закон, который развлекает плебс. Помнишь, в нашем детстве были любера и Казань? Вот сейчас они правят балом. И я удивлен, что Путин не замечает, как потерял роль того вот героического Приемыхова".  

Несмотря на все это, уезжать Красовский не собирается. Его останавливают родители, желание быть полезным для родины и остатки оптимизма. Журналист верит, что когда-нибудь Россия станет свободной, а он - счастливым. И его каминг-аут, в первую очередь, попытка что-то изменить: "Один бывший кремлевский начальник, позвонил мне и сказал: «Ну че разошелся?! Ты ценен мозгами, а большинство тех, о ком ты говоришь, ценят х...й, жопы или бабки. Че бисер метать?» Так вот, я делаю это не для людей, которым просто хочется е...аться в жопу, я это делаю для людей, которые, может быть, сейчас сидят и думают, что нет выхода и надо пойти и повеситься. Я совершенно не собираюсь быть русским Харви Милком. Но я очень хорошо понимаю положение детей, которые вдруг в 16-17 лет обнаружили у себя гомосексуальность, и, к сожалению, не в Москве или Петербурге, а где-нибудь в городе Нерчинске или Усть-Каменогорске. Хуже положения этих людей трудно что-либо представить. Трудно представить себе меру их стыда и страха. Их единственный шанс — это уехать. Но иногда повеситься бывает проще, чем уехать. Трудно что-то сделать, когда у тебя никакого таланта нет, ты не обладаешь никакими особенными способностями. Ты сварщик, бл...дь! Вот так получилось, ты ничего не умеешь, кроме как сваривать трубы, и при этом ты гей! И пи...дец! И я, собственно, сказал какие-то слова, чтобы дать им понять: «Все что угодно лучше самоубийства». Вы, ребят, такие же, как я. Не ссыте. Да, весь мир против вас, но мы попробуем сделать этот мир. Должны попробовать".

Фото, информация snob.ru

Главное фото publicpost.ru