«Бегущий по лезвию 2049»: молчание электроовец

О чем новый «Бегущий по лезвию бритвы»? В принципе, о том же, о чем и оригинальный фильм 1982 года, основанный на романе Филипа К. Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?». О неразрешимом конфликте господ и рабов, в основе которого – оспаривание права первых владеть вторыми. А право это, в свою очередь, зиждется на довольно сомнительном фундаменте «настоящести» господ-людей и «ненастоящести» рабов-репликантов.

В новом «Бегущем…» фундамент этот еще сильнее подточили, показав, что репликанты – вовсе никакие не андроиды, а фактически те же люди: клоны с человеческой ДНК. Также теперь с новых моделей вроде бы снято ограничение продолжительности жизни в 4 года, существовавшее ранее, чтобы репликанты не успели слишком «очеловечиться» (хотя они все равно успевали, как мы помним из первого фильма). Зато преемник корпорации Tyrell Ниандер Уоллес (Джаред Лето) сумел встроить в них некие ментальные предохранители, обуславливающие покорность людям. Это позволило вновь использовать репликантов не только в космосе, но и на загрязненной постапокалиптической Земле, где без их помощи человечеству уже не выжить.

Главный герой Кей (Райан Гослинг) – полицейский-репликант, тот самый «бегущий по лезвию», чья задача – ликвидировать оставшихся репликантов старых опасных моделей.

Кей и не думает бунтовать. Он просто выполняет свою работу, проходит «тесты лояльности», отчитывается своей начальнице Мадам (Робин Райт), покорно сносит оскорбления со стороны «настоящих» людей и все, чего он хочет, – просто вернуться домой к своей любимой женщине Джой (Ана де Армас). И неважно, что женщина эта – всего лишь бестелесный набор ноликов и единичек, способный проявить себя только в виде голограммы: то есть – нечто еще более «ненастоящее», чем сам Кей.  

Но все меняется, когда Кей сталкивается с обыкновенным чудом (увы, каким именно – без спойлеров не рассказать). И в этот момент фильм Вильнева выходит за круг философских вопросов, очерченный Скоттом, добавляя к ним новые.

Если после первого «Бегущего…» десятилетиями спорили на тему свободы воли и «репликант ли Декард?», то после второго таких однозначных, четко очерченных вопросов, не остается. Но возникают более абстрактные: если не память делает человека человеком, то, возможно, вера? Что важнее – «настоящесть» или вера в «настоящесть» (или во что-либо другое)? А еще – настоящее ли то чудо, о котором говорилось выше, или его появление было запрограммировано точно так же, как и… вера в него?

Как все это снято? Отлично, на самом деле. Но для лучшего восприятия перед походом в кино на второго «Бегущего…» стоит пересмотреть первый фильм.

Во-первых, это поможет опознать множественные визуальные и аудио-отсылки к оригиналу, которых здесь полным-полно: как в виде прямого цитирования, так и переосмысления а-ля «единорог превращается в деревянную лошадку». А во-вторых, даст возможность вспомнить его сюрреалистичность, отстраненность, медленный тягучий ритм и проживание происходящего практически в режиме реального времени (особенно учитывая, что новая картина на 46 минут длиннее предыдущей: 2 часа 43 минуты).

Память способна играть интересные шутки. Спустя годы, само «бегуще-режущее» название картины, а также яркие визуальные образы – город, тонущий в неоновой рекламе, светящиеся глаза репликантов и пр. – создают в сознании образ очень динамичного фильма, которым оригинальный «Бегущий…» вовсе не был. На самом деле, он скорее не бежал, а полз – сквозь бесконечный дождь, загадки без ответов и наслоения смыслов, из-за чего, собственно, и провалился в прокате (что никак не помешало ему войти в историю кино). Так вот: новое кино – точно такое же (единственное, о кассе и роли в истории рассуждать пока рано).

Снят «Бегущий по лезвию 2049» в той же нуарной эстетике, что и первый фильм. И снят великолепно: если тринадцатикратному номинанту на «Оскар», оператору Роджеру Дикинсу, не дадут наконец статуэтку, это будет форменным издевательством. Но, чтобы в полной мере оценить визуальную составляющую, смотреть нового «Бегущего…» лучше в IMAX: для обычного 3D картина может оказаться слишком темной.

Что касается музыки, то хотя Вильнев и сменил своего давнего соратника Йоханна Йоханнссона на Ханса Циммера и Бенджамина Уоллфиша, те сохранили в саундтреке фирменные йоханнссоновские давящие «аудионагенетания», знакомые по «Прибытию». И в то же время органично соединили их со звучанием в духе канонического Вангелиса.

Нет и никаких вопросов к актерам: каждый на своем месте – включая, конечно, Харрисона Форда. Его Декард органично вливается в новый фильм, никак не перетягивая внимание на себя. Кто-то скажет – это лишь благодаря тому, что Форд появляется только на 100-й минуте. Но на самом деле Гослинг удачно перенял у него эстафету и прекрасно справился с ролью уставшего от жизни копа, которому выпадает шанс сделать что-то по велению сердца, а не указке начальства.

Более того – Гослинг сделал это в собственной актерской манере, не став фордовским «репликантом». Так же, как и Вильнев не стал «репликантом» Скотта, сняв все-таки абсолютно свое кино в рамках «несвоей» вселенной.

Зачем его нужно было снимать?  А вот это уже вопрос сложнее. С одной стороны, когда еще делать фильм о «молчании электроовец» – «детских травмах» ИИ, способных обернуться катастрофой для человечества, – как не сегодня, когда лучшие умы Земли, включая Стивена Хокинга и Илона Маска, называют искусственный интеллект в числе главных угроз обществу.

Но с другой – и фильмов таких, и книг (включая свежий пелевинский iPhuck 10), и сериалов (от Humans до «Мира Дикого запада») сейчас даже как-то слишком много. И задать вопросы или дать ответы, которых они еще не задали или не дали, становится все сложнее.

Поэтому Вильнев мудро делает ставку на форму. Так эффектно – да еще и с аллюзиями на Набокова, Кафку, Камю – эти вопросы, пожалуй, еще не формулировались. Вот только оригинальнее они от этого не стали.

Фото - bhfilms.com.ua