Ровно неделю назад украинский Forbes громко покинула чертова дюжина журналистов, что дало медиабратии, оттачивающей перья в Фейсбуке, пищу для размышлений и тему для высказываний. Быстренько обсудив тривиальный вопрос, почему ушли, народ перешел к более интересному - куда. И тут же резко вспомнил о новости, месяцем ранее прошедшей в сети без должного внимания - на рынок якобы заходит журнал Fortune, возглавит который экс-главред «Forbes Украина» Владимир Федорин. 

Самое время поинтересоваться, как поживает Владимир, решила я. И напросилась на интервью.

А пока вы устраиваетесь поудобнее, напомню: демарш главреда из «Forbes Украина» состоялся 3 месяца назад, хотя контракт Владимира с UMH Group заканчивается лишь 1 декабря. На этой должности Федорин продержался с основания издания, первый номер которого появился в марте 2011 года. Что ж до слухов о Fortune в Украине, то Федорину в нем прочат место главреда, а инвестором называют Джеда Сандена, в свое время основавшего холдинг KP Media. Впрочем, я отвлеклась.

Сначала мы с Владимиром договорились встретиться в кафе, но в последнюю минуту экс-главред Forbes пригласил меня в святая святых – свои апартаменты в центре Киева. Разговор мы начали на балконе, с которого открывается прекрасный вид на Киев.

- Владимир, вы наверняка догадываетесь, каким будет мой первый вопрос.

- Нет. Главное, чтобы это не был вопрос в стиле «как вы можете прокомментировать…» Надеюсь, не таким будет первый вопрос. Нет?

- Эти 13 (или уже 15) человек, которые ушли из «Forbes Украина»... они к вам ушли?

- Нет, они ушли в никуда. Потому что у меня ничего нет. Я работаю над тем, чтобы создать некий новый проект в Украине, но пока мне совсем нечего предложить кому бы то ни было.

- Тогда давайте поговорим о вашем новом проекте.

- Как только будут какие-то ясные договоренности, четкие контуры, тогда о новом проекте можно будет говорить. Сейчас идет подготовительная работа. Много переговоров с разными людьми.

- В СМИ уже появились название проекта и фамилия человека, с которым вы работаете. А одно издание даже назвало конкретную сумму…

- Я работаю с большим количеством людей. И уже сказал, что сейчас ничего не буду комментировать. Вы можете относиться к этой информации как «одна бабка сказала».

- Называлась фамилия Сандена.

- Нет, ну мы общаемся с Джедом. Мы знакомы. И собственно все.

- А сумма 3,5 млн близка к истине?

- Сумма может колебаться в разные стороны. Достаточно широкий диапазон.

- Когда процесс переговоров по поводу вашего нового проекта приблизится к финишу?

- Я бы хотел, чтобы это произошло завтра, но хочешь насмешить Бога - расскажи о своих планах или даже о своем графике. Самый простой пример: в прошлый вторник у меня был ужасно твердый распорядок дня - практически по минутам. Вечер, пора спать, но оказывается, что в редакции Forbes происходит такая беда. Все планы всмятку. Потому что я живой человек и очень переживаю за то, что происходит с людьми.

Важно подчеркнуть: решение об уходе этих 13 или 14 людей - гораздо смелее моего, когда я сказал, что не буду работать с новым владельцем. Сейчас этих людей не защищает предыдущий владелец. Потому что предыдущий владелец заинтересован в том, чтобы закончить сделку до конца. Эти люди находятся внутри достаточно недружественной корпоративной среды. Им не дают работать, но, тем не менее, они должны ходить каждый день на работу. Руководители их обманывают, говоря о том, что происходит. Это очень неприятная ситуация. Я в этой ситуации не был. Эту разницу трудно почувствовать.

- Эти люди - ваши единомышленники? Вы готовы забрать их в свой новый проект?

- Скажу вам одну простую вещь: для меня большая честь работать с этими людьми. Являемся ли мы единомышленниками? Да, наверное. Мы считаем, что в нашей профессии все очень просто - или ты врешь, или ты не врешь. Мы считаем, что врать нельзя. Соответственно, перед каким выбором находятся люди, которые считают, что лгать нельзя? Можно начать врать и тем самым поменять профессию. Или пытаться оставаться в профессии, пробуя сохранять свои убеждения. На мой взгляд, лучше попробовать найти себя в новой профессии, чем оставаться журналистом номинально, обслуживая не читателей, а чьи-то конкретные интересы.

- Вернемся к покупке UMH. Сделка была завершена досрочно. Как думаете, почему такая спешка? Вы, в принципе, также говорили, что планируете уйти из Forbes только 1 октября, а в результате ушли в начале августа.

- Когда ситуация развивается, очень трудно предсказать, останется ли она в рамках каких-либо сроков. Но очевидно, что моя публичная позиция не совместима с тем, чтобы оставаться во главе этой редакции. Я не хочу теряться в догадках, кто конкретно на кого повлиял, но так произошло, что на начало августа Борис Ложкин мне сказал - что вот так и так, есть кандидат на эту позицию… Ну и отлично. Я, в принципе, считаю, что когда главному редактору, просто редактору или журналисту говорят «чувак, извини, но ты нас больше не устраиваешь», здесь не нужно поднимать какую-то бучу. Это частный бизнес. И совсем другое дело, когда тебе твое руководство начинает рассказывать, о чем писать, а о чем не писать. 

- Что-то я не пойму, это новое руководство вам так говорило? Или еще старое?

- Нет-нет. Это я хочу провести черту между двумя ситуациями. Когда тебе говорят – старик, ты нас больше не устраиваешь, и вот мы нашли другого человека. Если ты не можешь сказать, что другой человек занимается джинсой, как-то плохо себя проявлял на предыдущих местах работы – у тебя нет никаких основанной сопротивляться этому.

Главный редактор - это, на мой взгляд,очень простая и расстрельная должность: ты должен быть всегда готов к тому, что придется уйти. А в этой ситуации, как по мне, все было сделано правильно. Когда руководство начинает вводить «темники» или «белые» списки – здесь ситуация совершенно иная. Если ты честен перед читателями, для которых работал все это время, у тебя даже нет возможности сказать, что у тебя такого не было. Ты должен занимать публичную позицию, что 14 человек и сделали.

- То есть, вас все-таки поставили перед фактом, что нужно уйти раньше, чем вы того сами хотели?

- Да.

- Вы знакомы с новым главным редактором – Михаилом Котовым?

- Нет, я не был знаком с новым редактором. Его имя мне стало известно после того, когда должно было состояться его представление редакции. Мы никогда не пересекались. Новый главный редактор ни дня не работал в деловых медиа. Новый главный редактор ни дня не работал в журналах. Поэтому, собственно, пересекаться нам особого резона не было. В то же время я знал, что весной Михаил покинул Gazeta.ru на достойном для себя основании - отказался отдавать менеджменту коммерческую часть прерогативы, которая должна быть за главным редактором. Это был вполне достойный для него уход...

- Других оценок новому главреду вы давать не хотите?

- Сейчас я вижу, что у меня информации было явно недостаточно... Понимая, что он будет готов заниматься введением цензуры, я не был нейтральным по отношению к нему...

- После вашего ухода редакция «Forbes Украина» выпустила 4 номера. Как вам журнал? Вы его покупаете, читаете?

- Честно скажу - нет. Зачем сыпать соль на рану? Я прекрасно знаю, что я там делал, и знаю, что делается сейчас. Я знал, в каком виде обычно сдаются тексты. Я понимаю, что оставшаяся команда прикладывала все усилия, чтобы компенсировать компетентного главного редактора, который вычитывает тексты, редактирует их от первой до последней страницы. Все это было понятно... За три года скопилось столько литературы, которую мне хотелось прочитать. Этим я сейчас и занимаюсь.

- И что читаете? 

- Это и художественная литература, и бизнес-литература. Сейчас читаю мемуары Менахема Бегина. Вы знаете такого?

- Нет. Кто это?

- Это один из деятелей истории государства Израиль. Ему «посчастливилось» в 40-м году оказаться на территории Литвы. До этого он был одним из легальных лидеров еврейского движения в Литве. А здесь Литва вдруг стала частью Советского Союза, и понятно, что НКВД церемониться с ним не стал. И вот он описал, как ему довелось стать жертвой ГУЛАГа. Взгляд европейского человека на происходившее - это интересно. Одно дело Солженицын, а другое - посторонний человек. В общем, читаю довольно много.

- Как за эти три года менялись инвестиции в «Forbes Украина»? На ноль хотя бы вышли?

- Смотрите, между менеджментом и редактором должна быть китайская стена. Главному редактору должны ставиться задачи по тиражу, и чтобы эти задачи выполнялись в соответствии с утвержденным бюджетом. А дальнейшее - прибыль или убыток - дело акционеров. Не случайно мы подписали трехгодичный контракт. Это было сделано для того, чтобы главный редактор думал о качестве продукта, а не о том, чтобы срубить в краткосрочной перспективе какую-нибудь денежку. Это отлично работало. От себя могу сказать, что в течение всего этого времени мы росли и с точки зрения продаваемого тиража, и с точки зрения рекламных доходов. В этом году Forbes получит больше, чем в прошлом. Я думаю, вы понимаете, что будет твориться на рынке прессы в следующем году… Возвращаясь к вопросу, по моим представлениям, это со всех сторон успешный проект. Первоначальный бизнес-план по тиражу мы превысили в 2-3 раза.

- Это сколько?

- Мне было сказано, что было бы неплохо, если будет продаваться 5-7 тысяч в месяц. С первого года мы продавали по 15 тысяч. Вот как-то так.

- А конкретные цифры по прибыли вспомнить можете?

- Нет. Но сделаю заключение: качественные медиа даже на таком узком и плохо организованном рынке, как украинский, могут себя прокормить и обеспечить.

- А если сравнить украинский Forbes с российским? Вы же там были первым заместителем главного редактора…

- Это была отличная работа. Forbes в России – один из двух лидеров российского рынка деловой прессы. Второе издание – «Ведомости». Axel Springer – сильный издатель (в России Forbes по франшизе издает Axel Springer Russia,  подразделение немецкого медиахолдинга, - МН). Настолько сильный, что со стороны товарищей в погонах не возникало соблазна залезть на эту территорию, пытаться чему-то помешать. Это прекрасна работа для любого человека, которому нравится новый формат журналистики.

- Выходит, Forbes в России не только зарабатывает больше, но и имеет большее влияние?

- Слушайте, российская экономика в номинальном выражении в 10 раз больше украинской. Американская в сколько-то там раз больше российской. Но если мы смотрим на позиции Forbes, то в Украине у него была даже более сильная позиция, чем в России. Потому что в Украине качественных медиа не на одно меньше, чем в России.

- Если мы заговорили о деньгах, возможно, вы помните, как оценивают рекламный рынок прессы в Украине и в России?

- Нет, конечно. Я не знаю этих цифр. Если бы вы спросили, можете ли вы посмотреть, то я бы посмотрел. Скажем так, я ориентирован на продукт. И знаю, что хороший продукт окупается. Если нужны цифры, давайте их посмотрим.

- Нет, это не принципиально. А вы готовы признать... Сейчас подумаю, как максимально корректно сформулировать этот вопрос...

- Так задавайте некорректно (улыбается).

- Скажем так. Вы готовы признать, что в Forbes выходили материалы, которые должны были бы выходить с плашкой «на правах рекламы», но выходили без нее?

- Нет, конечно. Возможно, люди, которые ничего не понимают в контенте, так и воспринимали. Я вот недавно общался с бывшим замминистра юстиции, который мне с пеной у рта доказывал, что в Forbes размещали джинсу... Давайте пожалеем убогих. Если ты однажды опубликовал джинсу, то поставь, пожалуйста, крестик на выстраиваемой долгие годы карьере.

Многие деловые издания в Украине продуцируют тексты, которые представляют собой набор сведений, из которых вообще ничего не понятно – кто и что. К примеру, статья о европейской интеграции: говорит один аналитик, второй, пятый, десятый, и все это - каша сведений, из которых читатель может строить догадки, что хотел сказать автор. Нормальная журналистика берет на себя ответственность за то, чтобы, собрав как можно больше информации, разобравшись, что происходит, описать историю, из которой становится понятно, кто хороший, а кто плохой. У кого больше оттенков серого, а у кого меньше. Потому что мы понимаем, что идеальных людей нет. Поэтому задача любого качественного медиа - рассказывать о том, о чем другие хотели бы умолчать. Если бы наши критики знали, сколько возмущений, неудовлетворенности вызвали наши тексты у тех, кто их якобы заказывал, то это, возможно, повлияло бы на их мировоззрение.

- Так давайте расскажем какую-то из этих историй. Или еще не пришло время?

- Да нет. Послушайте, вот рубрика «Предприниматели», которой занимался Влад Головин. Вот Success stories. Ну, во-первых, не все они success stories, но эта рубрика выводит в публичную плоскость, как правило, собственников среднего бизнеса, которым в современной Украине светиться не нужно. Поэтому, рассказывая об истории успеха предпринимателей средней руки, мы их ставим под удар.

- В смысле, придут и заберут?

- Да чего тут скрывать - бандитская власть. Понятно, что Влад Головин регулярно сталкивался с нежеланием общаться. И это была одна из наиболее труднозаполняемых рубрик только потому, что люди просто не хотели, чтобы о них рассказывали. Вот вам конкретный пример.

- Может, кто-то из этих бизнесменов сам выходил на вас?

- На нас никто не выходил. Самотек в работе нормальной редакции составляет 3%. Когда кто-то приходит и говорит...

- Пиарщик?

- Да какой пиарщик! Пиарщики - это вообще не люди, извините меня за выражение. Они получают свои зарплаты... Ни одна нормальная редакция не будет работать с пиарщиком, который присылает что-то спамообразное в стиле «вот есть такой человек, напишите о нем». Детский сад. Нет, всех этих героев, конечно же, находят редакторы, журналисты. Нужно стоять на летучке, об этом еще нужно интересно написать. Это не так просто. Потому что на той же летучке сидят те самые скептически настроенные люди, у которых отлично работает мозг, и которые принимают решения. Текст должен быть интересным. Текст должен соответствовать действительности. Соответственно, если ты выбираешь какого-нибудь предпринимателя, который занимает третье или пятое место в своем рынке, тебе надо обосновать, что нужно писать о нем, а не о первом номере. И так далее, и тому подобное. Вот это называется редакционная процедура. Никто не защищен от того, что скажут, что это неважно.

- Я правильно понимаю, что ни один из персонажей «Forbes Украина» не заплатил изданию за положительный материал?

- Послушайте... Я думаю, что на этом можно прекратить наше интервью: степень невладения вопросом такова, что я не вижу смысла общаться дальше.

- У меня еще много вопросов, которые я бы все же хотела задать. Предлагаю закрыть эту тему и пойти дальше.

- Извините, пожалуйста. Если вы меня спрашиваете, ворую ли я? Нет, я не ворую. 

- Брать деньги за публикации - это не совсем воровство.

- Воровство. А если вы так не считаете, то идите и «не совсем» воруйте.

На этой оптимистической ноте Владимир галантно выпроводил меня из своей роскошной квартиры. Прощаясь, сетовал на низкий уровень отечественной журналистики. Ну а я решила извиниться - в ответ на прозвучавшее ранее извинение. Уж что-что, а обидеть собеседника я точно не хотела. Но Федорин лишь отмахнулся: «Не надо извинений».

Что ж до темы нашего разговора, все мы прекрасно понимаем, что полная свобода в каком бы то ни было СМИ - фикция. Тем более в изданиях человека, не скрывавшего партнерских отношений с политиками и олигархами всевозможных мастей и удачно лавировавшего в мутных водах украинской политики и бизнеса... Как бы там ни было, а Владимиру искренне желаю удачи во всех его начинаниях.