КАННЫ. Феминизм, Украина, политзаключенные и золото за гуманизм японским «воришкам»

10:20 22.05.2018 0

Теперь, когда прошло определенное недоумение от очередного вердикта каннского жюри, раздавшего свои награды в минувшую субботу, можно более-менее трезвой головой оценить эти 71-е Канны. 

Это, конечно, подчеркнуто феминистский фестиваль. Во всяком случае с сильным привкусом. Со сцены, ступеней и экранов неслись речи, содержание которых касалось прав женщин вообще и в киноиндустрии в частности, сексуального насилия, персонифицированного в фигуре опального Харви Вайнштейна, а навершием всего стал выход Асии Ардженто.

Вообще-то ее позвали огласить имя победительницы в номинации «лучшая женская роль», но прежде чем это случилось, актриса яростно сообщила прямо со сцены про то, как была изнасилована бывшим главой Miramax много лет назад,  прямо в разгар фестиваля, и что она еще выведет на чистую воду и других, чьи имена пока неизвестны, но кто виновен не меньше Вайнштейна. 

Жюри, в котором председательствовала Кейт Бланшетт, было очень политкорректным в своих решениях. Но их никак не назовешь политическими. Хотя прогнозы относительно главного трофея, «Золотой пальмовой ветви», были неутешительными: многие склонялись к тому, что она достанется либо «Женщинам солнца» Евы Юссон – неприлично прямолинейной и пошлой драме про женский отряд, воюющий, вроде, с боевиками ИГИЛ, но на деле – с мужчинами; либо Надин Лабаки за очень публицистический и манипулятивный «Капернаум», в котором 12-летний мальчик из многодетной ливанской семьи, обитающей на нижнем днище нижнего ада, подает в суд на собственных родителей, обвиняя последних в безответственности. 

Этого не произошло, хотя Лабаки все же отметили призом жюри. Главный каннский трофей неожиданно достался фильму не фееричному, но добротному. Что заставляет предположить, что решение это было, скорее всего, компромиссным, а фильм примирил всех членов жюри между собой. 

«Магазинные воришки» японца Хирокадзу Корээда рассказывает про полунищую семью, члены которой не связаны кровными узами. Все они – от внуков до бабушки, занятых в индустрии (условно говоря) мелкого воровства, случайные приблуды.  Но призвание, по Корээда, - важнее и сильнее крови. Корээда и прежде рассказывал о детях – брошенных в «Никто не узнает» (2002) и подброшенных в «Сын в отца», где две семейные пары – упакованные яппи и нищеброды – выясняли, что их сыновей шесть лет назад попросту перепутали в родильном доме. Но до каннского золота никогда не доходил.  

Награду за лучшую режиссуру (причем сразу в двух программах – главной и «Особый взгляд») присудили авторам очень достойным во всех смыслах: поляку Павлу Павликовскому за черно-белую драму «Холодная война», где создатель оскароносной «Иды» скрещивает бергмановские «Сцены из супружеской жизни» с биографией собственных родителей (дважды разводившихся, но любивших друг друга сверх всякой меры), рассказывая историю горько-сладкого романа музыканта и певицы на фоне холодной войны, загнивающего Запада и лагерного социализма. 

В «Особом взгляде» такой же приз достался нашему Сергею Лознице за драму «Донбасс», где, сгустив краски до полного абсурда, режиссер показывает оккупированную территорию как некое инфернальное пространство, обитатели которого живут с линией фронта, фактически, в своей собственной голове. 

Большой приз жюри отдали политически взвинченному и сильно несбалансированному фильму американца Спайка Ли «Черный клановец», о котором я уже писал и который с прямолинейностью жэковского объявления рассказывает о вневременной проблеме расизма в Америке.  

Сценарный приз разделили между собой Алисе Рорвахер, за полный магического реализма фильм «Счастливый Лазарь» (про дружбу святого мальчика и волка), и опальный иранец Джафар Панахи (за определенно не лучший свой фильм «3 лица»). 

Справедливее других выглядит награда за «лучшую женскую роль» актрисе Самал Еслямовой, сыгравшей в жутчайшей социальной драме «Айка» россиянина Сергея Дворцевого, про гуманитарный Чернобыль в современной Москве. Гиперреализм этой игровой картины про скитания молодой кыргизки, пытающейся выжить в условиях тотальной нищеты на фоне немилосердно вываливающейся роскоши современного мегаполиса, заставлял зрителей пачками покидать зал. Документалист Дворцевой в своей второй после «Тюльпана» игровой картине (она 10 лет назад победила в «Особом взгляде») буквально хлещет по глазам жуткой фактурой. Его героиня проходит за двое суток все круги ада: родив ребенка после изнасилования, она бросает его роддоме и судорожно носится по Москве в поисках хоть какой-то работы, пока по ее следу идут мрачные кредиторы. На экране не жизнь, а какой-то липкий кошмар. Еслямова, когда ее призвали на сцену, выглядела не менее растерянной, чем ее героиня. 

«Лучшим актером» назвали Марчелло Фонте – собачьего парикмахера из фильма «Догмен» Маттео Гарроне.  

Отельной, дополнительной наградой – специально созданной для лауреата, отметили 87-летнего патриарха Жан-Люка Годара за авангардный выпад «Книга образа». У Годара, полвека назад сорвавшего с коллегами Каннский фестиваль,  никогда не было здешних наград. Это первая.  

Прокатили с призами две самые яркие картины конкурса – «Лето» Кирилла Серебренникова (до последнего дня он был главным фаворитом, например, у французской прессы) и «Пылающий» корейца Ли Чан Дона, которому, впрочем, достался приз ФИПРЕССИ. 

Украина, прогремевшая в этом году благодаря Сергею Лознице, праздновала небольшую победу еще и в параллельной программе «Неделя критики», где за музыку (народную) отметили копродукционную «Женщину на войне» Бенедикта Эрлингссона. Но ярче всего была акция, устроенная в программе «Двухнедельник режиссеров»: там каждый показ предварял огромный портрет Олега Сенцова. В самый разгар Каннского фестиваля – 14 мая – пришло известие, что Олег объявил бессрочную голодовку с требованием отпустить из российских тюрем всех украинских политических узников.  

Про Сенцова много говорил и директор фестиваля Тьерри Фремо, в его поддрежку выступили французские кинематографисты.  

Канны, какими бы они ни были, всякий раз определяют, творят историю. В той или иной стеени. Начав с феминизма, 71-й фестиваль в итоге пришел к гуманизму.  

Фото - festival-cannes.com