Главный художник по гриму канала СТБ Виктория Бессараб: «У меня есть гипсовая голова каждого актера «Вартових мрій»

На интервью с главным художником по гриму канала СТБ, Викторией Бессараб, я, вообще-то, собиралась давно. Поговорить с Викой всегда было о чем: ведь какое шоу СТБ ни возьми - за красоту участников и приглашенных звезд отвечает именно она. А уж когда я услышала, что Бессараб заняла второе место на престижном американском конкурсе Battle of the brush в рамках известной выставки IMATS, и вовсе поняла, что дальше откладывать разговор не могу. Только теперь уже дело было за Викой: она, представьте себе, каждый день занята гримом актеров шоу «Вартові мрій». «Хотите - приезжайте на ВДНХ, - сказала мне Бессараб. - Только придется подождать, пока я закончу грим». А нам ведь с фотографом только этого и надо!

Ну, вот она: Виктория Бессараб в деле - создает образ ужасного злодея

Руки злодею тоже нужно обработать, какой же злодей без рук

Добавим злобных разводов на шею...

Злодей готов!

А теперь - зайчик!

Ой, нет: кажется, все же котик

Ну, во всяком случае, кто-то из семейства кошачьих

Посмотрели? Ну и хватит с вас. Пора к делу переходить. Тем более, Вика уже закончила.

– Вика, во-первых, поздравляю вас с престижной наградой. Что это вообще за конкурс? Просветите.

– Battle of the brush на IMATS – всемирно известный конкурс, где соревнуются гримеры абсолютно из всех стран. Но участвовать в нем можно, только если ты учился в американской школе. Я, естественно, ни в какой американской школе не училась, так что участие в Battle of the brush даже не планировала. Но этой осенью окончила Cinema Makeup School – одну из лучших школ в Голливуде, подала заявку на участие в IMATS, и так сложилось, что из более 100 претендентов прошла в восьмерку участников. Ну и поехала в Лос-Анджелес, хотя, конечно, поездка была незапланированной. Мне просто повезло. Но к конкурсу я готова не была. Нормальные люди готовятся месяц-два: продумывают образ, репетируют, отрабатывают работу на модели, шьют костюм… У меня было всего два дня на подготовку, так что я особо ни на что не рассчитывала. Костюм для моей модели шился очень быстро, здесь, в Киеве, дорабатывали его потом в ЛА.  

Вот, кстати, та самая награда

– А какое было задание на конкурсе?

– В этом году была тема «Цирк-карнавал». А мы уже могли отталкиваться от темы и делать все, что в голову придет. Я сделала из своей модели такую себе баронессу–королеву. Как по мне – немножко готическую.

«Вот она, на фотографии» - это мне передавали привет Слава Фролова, Игорь Кондратюк и Дима Танкович

– А как впечатления от самого конкурса?

– Нервные (смеется). Я очень переживала, потому что поддержать меня пришло много представителей моей школы, плюс в списках я была первой и на сцену тоже вышла первой – открывала шоу. Меня аж трясло! Но впечатления классные: это новый уровень, новые эмоции, все новое. У нас проводятся подобные конкурсы, но в Америке все равно все по-другому: и техника, и задания, да все!

– И что члены жюри сказали о вашей работе?

–Во-первых, они очень удивились, что я все делала руками: они-то работают трафаретом и аэрографами, а это намного легче и быстрее. Можно действительно создать очень красивую работу с помощью трафарета: ставишь, пшикаешь, готово! Я же все делала руками, карандашом, в растушевке. Если бы я знала о трафарете раньше, думаю, можно было и первой стать (улыбается). Ну, ничего. Это, на самом деле, классный опыт.

– Теперь расскажите, как, собственно, становятся главными художниками каналов?

– Семь лет назад мне позвонила знакомая: «У нас на канале проходит кастинг на сказку, в новогодний мюзикл. Не хочешь попробовать?». А я за 4 года до этого призналась ей, что очень мечтаю поработать на новогодних мюзиклах. И вот проходит 4 года, она звонит, а у меня на то время уже было очень много работы в кино. Так что я сомневалась – идти на кастинг, не идти… Но все-таки пошла. Собеседовало меня человек 7-8. Я делала на месте эскизы, разрабатывала образы. И мне сказали: «Вам перезвонят». Я, конечно же, поняла, что никто мне не перезвонит, уехала с канала, но уже через полчаса мне снова позвонили:  «Вы не могли бы вернуться? Мы вас утвердили». Я стала готовиться к работе над сказкой, там были сжатые сроки и очень много образов. А через неделю снова звонок с просьбой приехать. «У нас для вас две новости. – сказали мне на канале – С какой начинать?» – «Давайте с плохой!» - «Сказки не будет». – «А какая же тогда хорошая?» – «Мы хотим предложить вам работу главного художника по гриму на проекте «Танцуют Все!-2». А я очень следила за первым сезоном, все выпуски записывала, чтобы не пропустить. Честно говоря, долго принимала решение: много было работы в кино, не понимала, как буду справляться. Ну а после «Танцуют все!» мне предложили работу во втором сезоне УМТ, после УМТ был «Х-фактор»... И так, постепенно, я и стала главным художником всего канала. Много для этого работала, работаю и буду работать.  

– Как вспоминается первый эфир на «Танцуют все!»? Наверняка, был стресс?

– Ну, стрессы у меня всегда: на каждом эфире, каждой съемке. Потому что я ну очень ответственно отношусь к работе и очень переживаю, если что-то идет не так. А свой первый эфир «Танцуют все-2» я провела с валерьянкой... Но это самый «родной» для меня эфир – я ведь с него начинала. И все ребята из того сезона для меня просто родные: мы до сих пор общаемся, дружим.  

– Какими качествами должен все-таки обладать художник по гриму на ТВ? Гримеров-то  много…

– Для меня очень важно, чтобы мастер был комбинированным: умел не только накрасить лицо, но и сделать прическу – грубо говоря, создать полный образ. Если нужно, владеть элементами боди-арта, фейс-арта. Плюс коммуникабельность – это немаловажно. Конечно, профессионализм. И отсутствие стереотипов. У каждого гримера есть своя школа, где он научился одной схеме макияжа. И вот если он эту одну схему начинает применять ко всем, это категорически неправильно. У каждого из нас индивидуальное лицо, форма глаз, и гример дожжен чувствовать человека, чтобы помочь ему стать лучше.

– А чем отличается работа гримера в кино и на ТВ?

– В кино все должно быть очень натурально, чтобы зрители не видели на лице актера тонну грима. А ТВ всю краску «съедает», поэтому тут, наоборот, нужно накладывать грим намного плотнее. И если в кино очень редко присутствуют яркие цвета – все, в основном, натурально и естественно, то на ТВ может быть все, что угодно: от натурального грима до фантазийного образа. В этом и специфика.

– Наверняка, прямые эфиры – это форс-мажоры?

– Ой, это у нас постоянно! Бывали моменты, когда нужно было за полчаса в перерыве двух людей полностью с ног до головы покрыть краской, еще и разрисовать под лемуров. Это очень тяжело! Ты работаешь валиком, у тебя трясутся руки, потому что слышишь, что через два номера они выступают. А им еще нужно немного размяться. В общем, тот еще стресс! Много чего было. Помню, отвалилась какая-то заколка с перьями – в танце во время какого-то па просто «ушла» за сцену. А когда что-то «улетает», у меня замирает сердце: очень близко к сердцу все принимаю.

– «Х-фактор» – это ведь тоже прямые эфиры.

– И тоже стресс и командная работа: с костюмерами, осветителями, постановщиками. Работать тут нужно, учитывая задачу, номер, свет, который стоит на сцене, что сейчас будет сыпаться на сцену… Это все влияет на грим и прическу. Если, например, на сцене стоит ветродуй, то он, понятное дело, должен что-то развевать – тут уже нельзя собрать волосы в каменный хвост или закрутить дульку.  Зачем тогда ветродуй? И если эфир в 7, то нельзя закончить грим в 7.30. Уже за полчаса все должны быть готовы. И никакие отмазки - я не успел, у меня не получилось – не проходят. Есть четкое время, под которое ты должен подстроиться. Ну, прямые эфиры – это всегда стресс. Куча людей, все нервничают, каждый департамент отвечает за свои задачи. В общем, сложно это все. Но интересно.

– Чей номер вспоминается до сих пор как самый сложный или экстремальный?

– Номер Анны Охрицкой из второго сезона, когда она якобы лежала в лодке. На самом деле она стояла, и когда Оксана Марченко ее объявляла, в течение маленького кусочка интервью мы ее волосы шпильками вкалывали в лодку – чтобы было ощущение, что она лежит и волосы подняты. Не знаю, как у нее не онемела вывернутая, якобы «лежащая», рука...                

А еще во 2-м сезоне был номер «Семейка Адамсов» – грим участникам делался за 3 минуты. Вот когда говорят, что у нас есть 3 минуты на грим, причем не просто грим – все ведь надо вырисовать –­ собирается команда гримеров, и по 3 человека работают: дергают певца во все стороны. Но это классно: такой адреналин! 

– На «Х-факторе» вы ведь с первого сезона? Не надоело?

– Не надоело, но, конечно, хочется что-то поменять. Так что я рада, что у нас появились «Вартові мрій» – это уже что-то новенькое. А так ты, конечно, ко всему привыкаешь. И всегда хочется новшеств. Но каждый сезон – это новые участники и новые образы, поэтому, как бы ни приелась работа, в каждом сезоне есть свой интерес. Естественно, мне больше нравится работать с девочками-участницами: есть, где разгуляться. Мальчики что? Тончик  наложили, припудрили, причесали, и пошел. Девочкам же нужно подобрать под образы прически, макияжи.

– А они не капризничают?

– По-разному бывает. Хорошо помню Юлю Плаксину из третьего сезона, которая первые три эфира устраивала мне истерики. Я не знала, что с ней делать! Она говорила: «Я так не выйду, мне не нравится!» Тогда я сказала: «Юль, ну посмотри, как ты сама красишь себя на интервью». А они для съемок интервью красили себя сами. И на какой-то эфир я принесла ей фотографии со сцены и с одного из ее интервью: «Что тебе больше нравится?». После этого все стало нормально, и мы до сих пор общаемся, переписываемся. Но первые три эфира она мне попила крови… То же самое было с группой «3D». Это было вообще-е-е... Ну, у каждого человека свое виденье того, как он должен выглядеть. И если оно вырабатывалось годами, а ты приходишь к этому человеку, с которым у тебя до первого эфира особо не было времени поработать, и – бух! – говоришь: «Все! Теперь у вас будет другой образ!» – конечно, это часто воспринимается в штыки. Но, думаю, они потом смотрят на результат и понимают, что все-таки мы были правы.

– Оксану Марченко тоже вы гримируете?

– Нет, вот у нее как раз свой мастер, Андрюша Юдин. У нее все отдельно (улыбается).

– А мировые звезды – Кайли Миноуг, например – попадали в ваше кресло?

– Кайли Миноуг, к сожалению, приехала со своим мастером. А Крейга Девида и Гару мы красили. Да практически всех мужчин-иностранцев красили мы. И всегда все было спокойно: чем больше звезда, тем меньше понтов. Я так хотела, чтобы и Кайли Миноуг приехала одна… Но у нее была своя свита. Ну, это нормально для звезды такого уровня.

– К звездам – ведущим, судьям – приходилось искать особенный подход?

– Изначально с недоверием к новому мастеру относятся все! Особенно состоявшиеся артисты, которые уже поработали со многими визажистами и стилистами. И все изначально говорят, что будут работать со своими специалистами. Но политика канала такова: «Нет, у нас есть свои стилисты, давайте сначала попробуем с ними». Поэтому впервые все садятся в кресло с неким холодком и недоверием. Но надо просто с каждым найти общий язык, прислушаться, спросить, что им нравится, и сделать по-своему, но с учетом их пожеланий. Тогда все будет нормально. Вы можете поменять их схему макияжа, но делать это надо постепенно: все боятся резких перемен. 

И Елка, и Ира Дубцова тоже хотели работать со своими мастерами. Но оставили эту идею после первого же моего грима. И мы до сих пор дружим. Так же было и с Анфисой Чеховой, и с Наташей Бочкаревой, да со многими. Капризных, топающих ногами звезд у меня в кресле не было.

– А как Сергей Соседов? Сразу «дался в руки»?

– Да он – бубочка! Единственное, у него иногда бывает аллергия: видимо, из-за того, что кожа непривыкшая, и ежедневный грим для нее – тяжелое испытание. Но нервы он мне никогда не делал.

Хотя вообще мужчины, изначальное не связанные с ТВ, на приглашение в кресло гримера реагируют резко: «Я же мужчина! Зачем мне эта штукатурка на лице!». Очень люблю это слово – «штукатурка» (смеется). Но стараюсь объяснить, что для кадра лучше, чтобы на лице не было синяков. Их, может, у вас и нет, но телевизионный свет требует «чистого холста», чтобы вы потом более живо смотрелись на экране. У каждого из нас свой оттенок лица: у кого-то персиковый, у кого-то – розоватый. Камера это все усиливает. Чтобы этого не было, и вы смотрелись, как с обложки журнала, нужен грим. Это нужно объяснять, но не резко: «Садитесь, сейчас вас будут гримировать!» Иначе сразу будет защитная реакция: «Не надо!» А мужчины, которые давно связаны с ТВ, на грим реагируют уже нормально.

– Как вспоминается работа над первым внеэфирным шоу СТБ, «Бароном Мюнхгаузеном»?

–  Это было очень интересно, но очень тяжело: параллельно у нас шли еще «Танцуют все!» и «Х-фактор» – три проекта параллельно.

Что касается внеэфирных шоу канала, то они, первую очередь – детища Кости Томильченко. Поэтому тут я никогда отдельно не работаю и всегда прислушиваюсь к пожеланиям Кости. Честно говоря, сейчас смотрю на те образы и думаю: «Можно же было нормальный грим разработать!» Какое-то оно мне уже… детское все. Каждый год просматриваешь свои работы и понимаешь, что сейчас можно было бы сделать по-другому.  

– Какие у Томильченко тогда были пожелания?

– Мы очень долго искали образ Феофила, которого играл Коля Бойченко. Сначала заклеивали ему брови, чтобы он был совсем без них. Потом Костя стал в этом сомневаться… Парик у Коли сначала был пушистый, завитый назад. Но все равно чего-то не хватало: его персонаж должен был быть «скользким». И тогда мы сделали ему «холодную волну», брови сделали просто другой формы, дорисовали усики, и образ сложился. И с Олей Голдис долго искали: сначала у нее был очень массивный парик, как у баронессы. Но в нем ей было очень неудобно выполнять трюки. Так что решили таки прийти к ее волосам, и уже на них клеили стразы и дополнительные пряди. Каждый образ приходит в процессе. Когда ты рисуешь эскиз на бумаге, это одно – там он плоский, красивый, всем все нравится. Но когда ты переносишь его на человека, получается чуть по-другому. Особенно когда актер начинает играть, и ты понимаешь, что нужно что-то убрать или добавить – всегда все рождается в процессе.

Так же было и с «Вартовими». Я приезжала делать пробы, Костя говорил: «Здесь меньше, здесь больше, здесь чего-то не хватает», и мы приходили к общему знаменателю.

– «Вартові» дались вам сложнее «Барона»?

– Намного! Это – вообще другой уровень! Здесь ведь используется пластический грим. И ребята – такие молодцы! Они ведь каждый день терпят у себя на лице клей, а некоторые – по два раза в день. Здесь мне пришлось каждому из актеров сделать гипсовый слепок – у меня есть гипсовая голова каждого. И на эти гипсовые головы я лепила потом пластилином кому нос, кому – какие-то ящероподобные штуки. И это все снова заливала гипсом, а потом в гипс заливала специально взбитый латекс. Соединяла формы – и в печку. В общем, очень долгий процесс. И я до сих пор это делаю каждый день, потому что маски у нас – одноразовые. Каждый день нужно делать их по-новому. А впрок не напечешь, потому что пекутся они 3-4 часа, а у нас 4 печки, в каждую помещается по 4 маски, и на каждую уходит 4 часа… В общем, сложная система.

А потом каждый день уходит не меньше часа на грим одного актера. Но я ведь давно хотела попробовать что-то новенькое. Особенно пластический грим. 

– Для этих целей вы везли материал из самого Лос-Анджелеса?

– Да, 250 кг. Из них килограмм 150 – латекс. Остальное – гипс, силикон…

– Думаю, работа на проекте «Супермодель по-украински» для вас тоже была довольно непростой.

– «Супермодель»  – очень интересный проект лично для меня в плане творчества: что ты себя нафантазировал, то и можешь осуществить. Конечно, есть рамки в плане тем конкурсов. Но нервы мне, как ни странно, особо никто не портил. Помню, были экстремальные съемки. Например, в Одессе, когда на улице был такой ветер, что мы не могли завязать модели хвост: просто не могли поймать волосы. И под дождем мы гримировали, и в стужу, и в «холодильнике» на Львовском рынке, где хранят мясные туши, и на городской мусорной свалке… Вот это было тяжело: свежего воздуха не было совсем, а маски не очень помогали… Зато красивые фотографии получились: вокруг свалка, а девочки в цветочках, воздушные, красивые, яркие.

А еще во втором сезоне мы «оторвались», делая боди-арт для съемки с животными. Но там тоже были казусы: одной из девочек кошка разодрала глаз… Она приходит, а у нее ниточка какая-то у глаза висит. Я за нее тяну… И оказывается, что это – сосуд. Я  чуть сознание не потеряла! Так что сосуд выглядит, как беленькая ниточка…  

                                                                                                 

– У вас как у главного художника канала подчиненных много?

– Сейчас чуть больше 20 человек, было - до 30-ти. Но есть основная команда: художники по гриму, старшие гримеры, студийные гримеры и выездные. Художник по гриму, естественно, из них – самый сильный. Вот на «Супермоделях» со мной  работали только художники. Команда большая, но есть где-то 5 основных человек, за которых я очень держусь. Каждый год мы развиваемся, и они – рядом со мной, хотят усовершенствоваться. Потому что когда человек говорит: «Я уже все умею» – это все. Прощай. Невозможно знать и уметь все, особенно в нашей профессии: ту ведь каждый месяц появляется что-то новое, я сама не успеваю за всеми этими новинками. Невозможно уследить за всем, но если ты хотя бы пытаешься это сделать, тебе уже плюс.

– Другие каналы вас переманить не пытались?

– Пытались. «Интер» – один раз, Плюсы – трижды. Но я все-таки считаю, что СТБ остается одним из лучших украинских каналов. И лучшая картинка все-таки на СТБ. Да и лучше шоу тоже.

– А опыт свой не собираетесь каким-то образом передавать?

– Планирую. Хочу открыть свою школу – уже в марте, думаю, начнем обучать людей. Она будет и для тех, кто хочет просто научиться красить себя и, конечно, для людей, которые хотят сделать это своей профессией. Ну и возможность повышения квалификации будет – очень много разных направлений планируем. Это было предложение канала, и я его поддержала. Потому что мне очень многие пишут: «Мы хотим у вас учиться». Очень многие! И мы с руководством канала, посовещавшись, решили, что пора открывать школу. Я хочу больше развивать эту стезю у нас, в Украине. К тому же, нам не хватает мастеров. Когда я провожу кастинги, чтобы взять кого-то на  работу, мне все время в кандидатах чего-то не хватает. Либо люди работают с макияжем и не работают с прической, либо наоборот. Либо не чувствуют пропорции лица, глаз, красят всех по одной схеме… Так что лучшие  выпускники школы будут работать на канале СТБ.

Естественно, дисциплина «пластический грим» там тоже будет, потому что, побывав в Голливуде, где пластический грим очень развит, я просто пришла в восторг: там такое делают! Смотришь и думаешь: «Как это круто! Почему у  нас этого нет!» Вот хочу, чтобы и у нас это направление стало появляться. Плюс, конечно, хочется поделиться опытом. Уже есть, что передать. 

Честно говоря, будь мои мечты хоть сколько-нибудь связаны с профессиональным гримом, я бы уже была первой в очереди желающих попасть в школу Виктории. О чем тут думать, не понимаю. А Вике желаю, конечно, всяческих успехов и новых интересных проектов. Надеюсь, у нас будет еще много тем для разговоров. 

Фото Кирилла Авраменко