Однажды в Украине
0В Киеве с концертом побывал Эннио Морриконе. Это мой кумир вот уже свыше тридцати лет. Я полюбил его музыку еще тогда, когда фильмов, к которым она была написана, в нашем прокате не было в помине. Впрочем, некоторые все же были, и самой первой мелодией, поразившей меня, стала тема из фильма Элио Петри «Дело гражданина вне всяких подозрений». Маэстро исполнял ее, кстати, и на киевском концерте.
Тут такое дело. Говорить о музыке словами бесполезно. Сколько раз мне довелось называть имя Морриконе и видеть пустые глаза собеседника. А потом споешь или насвистишь мелодию – ой, это он, а я и не знал, хотя слышал много раз. А Морриконе, тем более, такое дело – для кино пишет, а кто же интересуется, кто музыку написал. Конечно, такие его вещи, как темы из «Профессионала» или «Хороший, плохой, злой», знают очень и очень многие. Но опять же – имени автора не факт.
Ну, да ладно. У меня с Эннио Морриконе свой давний роман. Были времена, когда сама мысль о том, чтобы пообщаться с композитором лично, не могла придти в голову по определению. Это был персонаж с другой планеты. Я любил его на расстоянии, но очень сильно.
В постсоветское время сперва мы получили доступ к его лучшим фильмам. Информации о нем стало побольше. Много сотрудничал с Пазолини (даже возникало опасение, не голубой ли часом). Затем стало известно о семье, об увлечении йогой и шахматами. Портреты появились: такой себе плешивый налоговый инспектор в очочках. Вроде того, перед которым заискивал Пьер Ришар в «Игрушке».
В 1993 году, будучи в Риме на одной политической тусовке (абсолютно случайно), я узнал его телефон и дозвонился, прося о встрече. У меня при себе уже было приданое – статья в запорожской газете и видеокассета с телепередачей о нем. Но маэстро был занят и встречу назначил тогда, когда мне уже нужно было улетать. От горя я перешел с итальянского на английский и долго говорил о том, как я его люблю. Тогда я еще не знал, что маэстро по-английски знает только thank you. Он мне так и сказал. Через 14 лет он сказал то же самое, выйдя на сцену за «Оскаром». А потом говорил по-итальянски, а его переводил Клинт Иствуд, герой спагетти-вестернов, прославивших Эннио Морриконе.
Информация все нарастала. Композитор писал новые вещи: «Легенда о пианисте», «Малена». Я продолжал пописывать о нем и молиться, чтобы он, ровесник моего отца (1928 г.), жил и творил долго, и может быть, однажды мне повезет увидеть его живьем.
В марте 2008 года я ездил в Москву на его концерт в Кремлевском Дворце съездов – второй в России. Полученный кайф потом описал на своем блоге на сайте «Дуся» под названием «Римский папа киномузыки». В общем, я был готов. Когда ученик созрел, пришел учитель. Эннио Морриконе приехал в Киев.
Узнав о предстоящем концерте, я тут же стал искать выход на организаторов. Вскоре я уже был рекомендован милейшей женщине, которая руководила промокампанией концерта. Еще по телефону она сообразила, с кем имеет дело, и предложила мне поучаствовать в пиар-кампании. Для меня это было как птице летать и петь. Я написал несколько текстов, которые вышли в разных изданиях. Мне был обещан доступ к телу на предмет интервью. Потом мне предложили принять участие во встрече маэстро в Борисполе и вручить ему подарок от организаторов. Поинтересовались – какой? Я подсказал: Морриконе – заядлый футбольный болельщик, фанат «Ромы», а у нас Евро-2012, и в продажу поступили фирменные мячи «Танго-12». Лучше не придумаешь.
Маэстро прилетал в Киев 16 декабря сразу после концерта в Петербурге. Вечером 15-го мне звякнул по скайпу мой сын, живущий в Питере. Он сходил на концерт (мое воспитание – парень хорошо знает и давно любит музыку Морриконе), восхитился, и, узнав, что я буду встречать его в Борисполе, предложил подарить композитору шарж. За ночь сын, профессиональный художник, сотворил чудесный шарж и сбросил мне на почту. Осталось только перебросить файл на флэшку, распечатать и оформить в рамку. Что я и сделал. Какой же был кайф вечером в ВИП-зале Борисполя вручить великому старику этот артефакт и насладиться его восхищенной реакцией!
Сказка резко стала былью. У меня получилось целых четыре боевых вылета к маэстро. Кроме встречи в Борисполе, я побывал на интервью с ним в отеле «Премьер Палас», на его репетиции в «Украине», на концерте, а потом еще приехал в отель попрощаться и вручить свежий журнал с интервью. Русский текст старику, конечно, до задницы, но фотографии крупные и классные привлекли его внимание, и он с удовольствием журнал у меня выхватил, приговаривая Grazie, molto grazie.
К этому моменту меня уже и по всем теленовостям показали в качестве полоумного фаната, и друзьям своим, с которыми я в конце 1970-х слушал некоего загадочного Эннио Морриконе, я разослал фотки, и ответы от них получил. Мол, поздравляем, старик, знаем, что это значит для тебя. А Эннио твой на снимках похож на арестованного старого нацистского преступника. А чего там? Он и сам сказал, что не красавец, когда его спрашивали о любовных историях его жизни. У него в жизни все хорошо: редчайшее сочетание гениальности, дисциплины, спокойствия, трудолюбия, отсутствия вредных привычек. И как результат – счастливая работа и счастливая семья, долголетие и всеобщее уважение.
Не хочу писать слишком много букафф. Будет продолжение. Отмечу только, что на концерте в почти полном зале практически совсем не было наших быдлоселебритиз. Замечены были только композитор Владимир Быстряков и политик Нестор Шуфрич, респект им. А вся эта «звездная» тусня имени Кати Осадчей концерт какого-то там Морриконе пропасовала. Что и правильно – пусть идут на Стаса Михайлова, Киркорова, Баскова. А старик такие стоячие овации сорвал, какие и не снились попсовой шушере.
Друзья, если что интересует более подробно – пишите на комменты, в следующем посте с удовольствием опишу.
Спасибо за внимание.
5222
0
