«Четвертая башня» на ICTV: часовые без страха... и иллюзий

Начальников фарфоровых башен и прочих форпостов из слоновой кости принято ругать за иллюзорность точки зрения. С другой стороны, горизонт в 360 градусов позволяет «башенным» распознать зло издалека. Чем и занялись создатели социального реалити «Четвертая башня», первый сезон которого не так давно закончился на канале ICTV. Удалась ли его команде миссия по охране рубежей правды и справедливости?

Напомню, «Четвертая башня» это цикл журналистских расследований. Всего за 2 месяца вышло 8 программ, снятых по собственной разработке канала. Автором идеи, а также исполнительным продюсером называют Александра Ильиных, а руководителем проекта стала Оксана Соколова - глава департамента публицистических проектов канала.

Вести программу пригласили политика и общественного деятеля Александра Пабата, что вызвало множество вопросов у журналистов и политологов. Ответы на часть из них я предоставила вам еще до запуска проекта, а остальные приберегла к финалу - и на днях обратилась с ними к Александру Ильиных и Оксане Соколовой. Вот, что они мне ответили:

- Оксана, Александр, какова ваша функция в этом проекте? Что входит в ваши обязанности?

Оксана Соколова: Я – руководитель отдела, и, соответственно, руководитель всех проектов, которые есть в отделе. Саша – автор идеи и исполнительный продюсер «Четвертой башни». Мы решаем какие-то общие идеологические вопросы, то, что касается съемок, программ, а Саша знает все детали изнутри.

- Как Александр Богуцкий отреагировал на ваше предложению пригласить Пабата на роль ведущего?

О.С.: Ну, у всех была одна реакция – что это неожиданная идея (улыбается). У Александра Богуцкого в том числе. Он не отговаривал - предложил пообщаться, попробовать, услышать мнение самого Пабата. 

- А Бородянский?

О.С.: Позиция такая же, как и у Богуцкого: все, что неожиданно и нестандартно, – это хорошо.

- Сколько человек работало над проектом?

Александр Ильиных: Как правило, на съемках присутствует 8-10 человек, но все зависит от технических моментов. Это два оператора, исполнительный продюсер, два журналиста, звукоинженер, линейный продюсер и водитель. Бывает, что сценарист ездит. Команда большая, но лишних там точно нет. А в целом над проектом работало около 15 человек. Надеюсь, с нового сезона нам будет помогать больше людей, потому что сейчас, конечно, тяжеловато.

- А приглашенные специалисты — юристы, экономисты, психологи - были?

А.И.: Безусловно. Мы постоянно работаем с юристами, психологами. Особенно с профильными юристами, учитывая характер тем, которые мы расследуем.

- У ведущего программы – Александра Пабата тоже есть юридическое образование. Он давал консультации в ходе работы?

А.И.: Конечно, он хорошо помогал нам.

О.С.: Да, он советует. Еще хочу отметить, что когда в эфир вышли первые программы, мы стали получать предложения от правозащитников. Они говорили: «Мы просто хотим помочь». 

А.И.: Причем абсолютно бескорыстно.

- В кадре светятся три журналиста. А за кадром — больше?

О.С.: Нет, так и есть.

- Одна из журналисток программы — Юлия Вернигор — до этого работала на «1+1». Вы переманивали людей в команду?

О.С.: На телевидении постоянно есть брожение людей – из одного проекта в другой, с одного канала на другой… Юля когда-то работала у нас на ICTV, потом ушла на другой канал, а теперь вернулась. Конечно, мы отсматривали людей, - этот жанр очень непростой в реализации, поэтому нам нужны были сотрудники определенного склада характера, которые знают, как противостоять чиновникам. 

- И все же, в проекте задействованы 15 человек. Среди них есть привлеченные специалисты с других каналов?

О.С.: На самом деле, здесь только Саша с ICTV. Все остальные – это абсолютно новая команда, люди с других каналов.

А.И.: Если вы хотите спросить, все ли у нас с Плюсов, - нет. С «1+1» как раз только Юля, по-моему.

- Один из журналистов программы – Виталий Каило – снялся в клипе исполнительницы Мариетты в качестве модели. Как вы относитесь к тому, что ваши сотрудники совмещают серьезную расследовательскую деятельность и съемки в клипах малоизвестных певичек?

О.С.: У каждого свои интересы… Виталик вообще расписывает храмы – он художник. На первую съемку он приехал с опозданием, я начала ругаться, мол, почему же, а он поднял одежду и показал, что залился краской – на него упала целая банка. Так мы выяснили, чем он занят по жизни (смеется). 

- В программе он сидит перед мониторами, ищет документы, звонит по телефону и говорит пару реплик – больше похоже на актера…

О.С.: У него нет журналистского образования. Я никогда не спрашиваю, есть ли этот диплом, потому что нынешнее журналистское образование… Ну, вы понимаете. Например, наш шеф-редактор Виктор Варницкий – прекраснейший редактор, думаю, один из самых профессиональных в Украине, - не имеет журналистского образования, он переводчик с французского. Важно, что человек умеет, какой у него жизненный багаж, профессиональный взгляд, умеет ли он выражать свои мысли – я вот на это смотрю.

- А Виталик до этого работал журналистом?

О.С.: Смотрите, он реализует какой-то собирательный образ, потому что часть вещей, которые вы видите в кадре, в частности, документы, касающиеся расследования, собраны заранее. Мы же понимаем, что он ищет эти документы не в прямом эфире – есть группа продюсеров, которые до этого что-то находили, и он просто повторяет какой-то кусочек работы, который они сделали, на камеру. Звонки делает живьем. Собственно, он работает не как журналист, а как линейный продюсер.

- Расскажите о работе над сценарием. Фишка проекта - диалоги журналистов с Пабатом. Кто их прописывал, контролировал?

О.С.: Когда Саша предложил идею программы, мы стали придумывать, как ее реализовать самим, потому что аналогов «Четвертой башни» нет. То есть, все «нащупывалось», за восемь программ сезона многое поменялось – сначала были одни диалоги, потом другие, ребята в кадре стояли, сидели… Мы ищем форму, а что касается самих диалогов – мы сначала делали реальные летучки и снимали их. Потом поняли, что так не нужно: много лишнего говорится, много визуальной грязи, а зрителю нужно показать чистую и красивую картинку. И мы стали выписывать ключевые вещи, которые обсуждались на летучке, и «сбрасывать» их в студию. Это коллективная работа.

- А кто вообще придумал все эти указания от Пабата и «да, шеф!» от журналистов?

А.И.: Ну, во-первых, «шефа» уже нет. Это то, о чем говорила Оксана – мы постепенно выхолащиваем формат. А кто изначально придумал эту интерактивную связь? Ну, не знаю, сейчас уже не вспомнишь. Но мне кажется, что это довольно активно выглядит в кадре.

О.С.: Мы придумали этот «эффект рации» только для того, чтоб зрителю было понятно, что это телефонные звонки, общение по рации. Это реальные фразы – то, как ребята реагируют на месте…

А.И.: Например, вышел журналист из милиции и говорит: «Глухая стена». Операторы это отсняли и на постпродакшене создается эффект, как будто это рация.

- Критики программы пишут в комментариях, что «Четвертая башня» перегружена постановками, в частности, слишком уж неестественной кажется игра журналистов и ведущего в шефа и агентов. Вам не кажется, что переиграли? 

О.С.: Во-первых, мы не идеализируем этот проект, во-вторых, постоянно ищем какие-то формы, и отзывы совершенно разные. Одним нравится, другим не нравится…

- И что можете ответить тем, кому не нравится?

О.С.: Сложно делать то, что не прописано в учебнике. Все знают и понимают классический жанр расследования, он ни у кого не вызывает вопросов. А новое – наоборот, поэтому такая реакция. Я не считаю, что ребята наиграны, это не постановочные вещи – так было! Возможно, это просто невосприятие некоторыми зрителями нового жанра.

- Программа временами напоминает криминальное сериалити о супергероях. Это запланированный эффект?

А.И.: Безусловно, мы думали о том, чтобы сделать смешение жанров…

О.С.: Знаете, мы много лет работаем с НТВ – «Максимум» мы купили 6 лет назад. С этими людьми из команды Парфенова, которые уже рассеялись по разным проектам, но все равно дружат, мы общаемся уже много лет. И Саша, и я показывали им этот проект – просто как тест, чтобы люди посмотрели. Мы получили очень хорошие профессиональные отзывы, и я впоследствии говорила с одним влиятельным человеком, который сказал мне: «Знаешь, мы так долго занимаемся репортажной журналистикой, что устаем от жанра классического репортажа. Мы вырастаем из него, хочется выйти за его рамки». Я сама больше 20 лет занималась именно репортажной журналистикой и знаю это ощущение. И вот мы вышли за эти рамки и придумываем форму. Где-то – удачно, где-то – нет. Мы назвали «Четвертую башню» «реалити». Для себя я подразумевала одно, а оказалось, что это восприняли совершенно по-другому: пытаясь уколоть, нас назвали «сериалити». Ну, не вопрос, каждый воспринимает это как угодно. Мы считаем, что это самая реальная программа из всех реалити, которые есть, потому что мы не загоняем наших героев в придуманные нами ситуации. Это реальная жизнь, реальные прокуроры - все настоящее, просто смонтировано в определенном порядке, чтобы трехмесячное расследование уложить в 45 минут. Единственное, на что нам пришлось пойти – это реконструкции прошлых событий, потому что зрителю надо объяснить, что происходило. Будет ли это во втором сезоне – мы сейчас не знаем.

- Соглашаясь участвовать в программе, Александр Пабат сказал: «Не хочу участвовать в буффонадах, клоунадах и каких-то ужастиках». Возникали ли с ним разногласия или проблемы в процессе работы?

А.И.: Нет. А где вы видели у нас ужастики, клоунады, буффонады? Сквозь этот формат показаны истории из жизни, социальные проблемы людей. А Александр Пабат очень гибкий человек, он молодец.

О.С.: Вы знаете, в работе он намного комфортнее, чем люди, не имеющие проблем со здоровьем.

- На пресс-конференции Пабат признался, что некоторые его реплики приходилось запикивать…

О.С.: Да, приходилось (смеется). У него есть этот элемент жесткости. Когда мы начинали проект, у меня были какие-то иллюзии по поводу того, что можно идти к людям, говорить: «Мы пришли за справедливостью», и нас сразу услышат. Саша (Пабат, - МН) очень быстро вернул меня к реалиям жизни и объяснил, как есть на самом деле. К сожалению, он был прав.

- Часто проявлял эмоции на съемочной площадке, возмущался?

О.С.: Да.

А.И.: Это, скорее, было какое-то возмущение несправедливостью - он же в материале, а не просто человек, который пришел и провел программу. Естественно, в процессе обсуждения с ребятами он может резко высказаться – как и все мы, впрочем. Стасик, например, у нас очень импульсивный парень (улыбается).

- Оксана, перед запуском проекта вы сказали, что в названии программы есть аналогия с «четвертой властью». Это достаточно громкое заявление. Удалось оправдать его за первый сезон?

О.С.: Ну, во-первых, это какие-то подспудные параллели, которые возникали. Название мы выбрали достаточно абстрактное, не хотели к чему-то привязываться...

А.И.: Если бы мы хотели назвать программу «Четвертой властью», мы бы ее так назвали. «Четвертая власть» - и что там? Без всяких скромностей.

- Считаете свою передачу «четвертой властью»?

О.С.: Мы считаем нашу программу достаточно влиятельной. Но у нас точно нет иллюзии, что сейчас те времена, когда «приїхала камера і після цього «зняли» голову колгоспу». Мы живем в очень непростом обществе, которое имеет толстую кожу и большой иммунитет против любых материалов.

А.И.: Я могу со всей ответственностью добавить, что ни один из материалов, вышедших в эфир, не остался без внимания представителей власти и конкретных госструктур, ни один! Кстати, Оксана не знает, как раз сейчас пришло сообщение по одному нашему материалу (это дело о том, как майор милиции сбил 15-летнего парня и ему за это ничего). Так вот, Оксана, пришла информация, что Захарченко какое-то особое распоряжение по нему уже дал, правда, мы еще не знаем характер - сейчас будем выяснять. 

- Концепция программы заключается в том, что каждая история должна иметь свое завершение. Чем уже можете похвастаться?

О.С.: Да, именно с финалом. Взять, например, историю первого выпуска - там же не делалось ничего! Мы добились возбуждения уголовного дела по хозяину подпольного цеха (Давиду Барсегяну, - МН) которое не возбуждали в течение 10 лет. С него взяли подписку о невыезде, пока он не компенсирует пострадавшей девушке деньги.

А.И.: Дисциплинарное взыскание по бездействовавшим сотрудникам исполнительной службы на месте.

О.С.: Все делается, но эта бумажная волокита очень медленная - вот в чем проблема. Программа была в эфире больше месяца назад, но в бюрократической системе за месяц документ только перенесли с одного этажа на другой.

- Мы все понимаем, как в нашей стране можно ускорить подобные процедуры. Прибегали к таким методам?

А.И.: Вот если бы мы не ускоряли, это занимало бы полгода-год. Мы как раз ускоряем.

О.С.: Да, и еще об этой девочке, Оле Садиковой. Мы договорились, чтобы ей сделали бесплатную операцию, но уже в ходе съемок случайно выяснилось, что она беременна и ее просто нельзя оперировать. Мы были в шоке, потому что у нас все рухнуло…

А.И.: Представьте, мы сняли часть материала, уже есть какое-то решение по теме, и вот под финал мы придумали помочь девушке с операцией. Приходим к врачу, и когда он сообщает, что она беременна, я сижу и понимаю, что у меня сейчас валится все. Думаю: «Что делать, что делать?» Мы же еще продумывали, как снять эту операцию, все нюансы показать… И вот я сижу в ступоре, но потом понимаю - а чего, собственно, переживать? Лучше финала же и быть не может! Ей сделают операцию после родов, мы проконтролируем. 

О.С.: Вторая история - когда женщину выселяли с ребенком из квартиры. В ходе нашего же расследования выяснилось, что она сама наделала кучу ошибок и виновата, что ее выселяют. Мы все равно решили показать эту программу в эфире, чтобы было понятно, что к нам приходят разные истории, и мы за них беремся, и не всегда справедливость такая однозначная. Так вот, мы нашли для этой женщины малосемейку, при том, что там две тысячи людей стоят на очереди, ей городские власти согласились дать это общежитие, а она отказалась! Это закрытая история - мы считаем, что сделали все, что могли. У этой героини нет другого выхода, как быть на улице, но это ее решение.

А.И.: Пока мы были там, существовала договоренность с властями о том, что ей дадут жилплощадь, где она сможет прописать своего ребенка - я лично вел переговоры…

- А каким образом вы влияли на принятие такого решения властями? Это из-за камер или с помощью знакомых?

А.И.: (улыбается) Давайте не будем это говорить? По-разному. Я прихожу, рассказываю, что наш проект призван помогать людям, объясняю, и многие чиновники очень тепло реагируют на такие вещи. 

- Александр Пабат финансировал проект? Возможно, частично?

О.С.: Нет. Никак, даже частично. Более того, он получает у нас зарплату как ведущий.

- После пресс-конференции я поговорила с парой экспертов — политологом Вадимом Карасевым и политтехнологом Владимиром Петровым. …

О.С.: Да, читали, нас развеселили некоторые комментарии.

- Так вот, первый сказал об участии Пабата в проекте следующее: «Выведи политика на экраны - и это уже будет политика. Потому что лицо политического деятеля - это уже пиар, уже электоральная раскрутка. Даже если он будет молчать». Как можете прокомментировать?

О.С.: Собственно, Пабат никогда ни в какой политической партии не был. «Гражданский актив Киева» - это общественная организация, и он в Киевраде как представитель общественной организации. Где вы видели Пабата в политической деятельности? Он раскрученное лицо, понятно, что он всегда вел активную деятельность. Возможно, если бы была другая жизненная ситуация, он бы пошел дальше в политику – я не знаю, какие у него сейчас планы.

- Прежде чем начать сотрудничество с Александром, вы узнавали о его политических планах?

О.С.: Мы подписывали стандартный контракт для телеведущего – оговаривали, что он может себе позволить, как лицо канала, а что нет.

- Соответственно, если он решит заниматься политической деятельностью…

О.С.: Да, в таком случае мы расстанемся. При приеме на работу мы определяем какие-то правила игры, которые  предусматривают, что ICTV решает, где лицо канала будет проявляться, а где – нет. И если человек принимает решение вести какую-то собственную публичную деятельность - он расстается с каналом, это нормальная практика. ICTV вообще в свое время был кузницей людей, которые уходили в политику…

- Хорошо, тогда представим ситуацию:  Пабат решает заниматься политикой, разрывает контракт и т.д.  Его кандидатуру на роль ведущего предложили вы и, скорее всего, на вас первую полетят шишки — и от критиков со стороны, и от руководства канала. Вы осознаете это?

О.С.: Почему полетят шишки? Александр Пабат был известным и до нашей программы – это не то что мы взяли человека и создали из него монстра. Он самодостаточная личность, мы просили его прийти в программу как известного человека…

А.И.: Да чего представлять-то? Еще ведь ничего не было. Давайте будем говорить, если он действительно соберется куда-то уходить.

- Также в моем опросе эксперты сошлись на том, что проекту была нужна драма — и это сыграло не последнюю роль в появлении в «Четвертой башне» Александра Пабата. Так ли это?

О.С.: Проекту нужен был человек, которому это небезразлично и который понимает, что это такое – когда у людей проблема. Пабат понимает, что значит проблема. И в материале о том, что у девочки сняло скальп, ему не надо объяснять, что переживает эта девочка.

- Но все равно, как телевизионщики, вы понимаете, что это привлечет внимание зрителя к проекту.

О.С.: Конечно. Мы и ему говорили, что нам он интересен как человек, который известен и у которого есть история. Мы устраивали кастинг на роль ведущего, в котором были разные люди, правозащитники с именем в том числе. Но кто-то был недостаточно харизматичен, у кого-то не очень хорошая дикция, а Пабат… У меня были сомнения, но только до того, как он вошел в студию.

- На пресс-конференции вы неоднократно упоминали, что «Четвертая башня» - не обычная программа расследований. Расскажите, в чем принципиальная разница (с точки зрения кухни проекта).

А.И.: Форма, стиль съемки, в производстве это кардинально другой продукт. Есть программы форматные, где схема такая: подводка ведущего, репортаж, подводка, репортаж. Здесь вы этого не видите, здесь история развивается на протяжении всей программы. Мы вникаем в детали, еще раз повторяю: это оригинальный формат.

- А вы прописывали формат?

А.И.: Конечно. Сейчас доводим его до ума.

- Потенциальные покупатели уже есть?

А.И.: Предложений конкретных не было, но нам сказали о том, что он перспективный.

- Средняя доля «Четвертой башни» - 6,97% (по 14-49, 50+). Не кажется ли вам, что такая резонансная программа да с таким-то ведущим должна была взять больше? При том, что средняя доля ICTV за 2013 год - 8,7% по аудитории 14-49 (50+).

О.С.: Нам кажется, конечно, но восемь программ – это очень мало, чтобы «раскатать» проект. Мы это знаем, но понимаем, что программы без финала нельзя выдавать в эфир.

- Вы лично недовольны?

О.С.: Конечно, я семеркой недовольна, но я довольна тем, что это не ровно 7. У нас из восьми программ две имели долю девять (третья и шестая), и это отличный результат.

- Кажется, там цифры 8,45% и 8,54% (по аудитории 14-49 (50+) доли эпизодов от 23.09 и 14.10 соответственно).

О.С.: На третьей была ровная девятка, можете даже со мной не спорить, это я вам говорю как продюсер. Две программы имели долю девять, поэтому в такой ситуации принимается решение, что проект работающий и перспективный. Если он идет с ровными, слабенькими цифрами, тогда уже какие-то другие выводы делают. Нам по минутным рейтингам все понятно: что работает, а что – нет. Еще раз говорю, мы не считаем, что сделали сразу отточенный проект. Это живой организм, который корректируется и меняется. Мы благодарны всем за советы и критические замечания, какими бы они не были.

- А за что критикуют?

О.С.: Ну, называют сериалити, еще что-то… Но что самое удивительное для меня - двух одинаковых претензий нет. И это хорошо - значит, нет вещей, которые «железно» не работают. 

А.И.: В целом, хорошо, что критика есть. Было бы странно, если бы молчали. 

- Руководство канала довольно цифрами?

О.С.: Руководство канала, естественно, хочет больше цифр от всех проектов. У нас стоит задача сделать во втором сезоне цифры больше. 

- Расскажите о втором сезоне. 

О.С.: Он готовится, все в работе, огромное количество писем нам поступает, за многие хочется взяться…

- Когда стартует? Чем будет отличаться от первого?

О.С.: Стартует после Нового года, мы уже начали снимать. Думаю, это будет больше восьми программ, по форме, возможно, это будет немножко отличаться. По крайней мере, мы сейчас ищем варианты, чтобы это было более понятно зрителю. Выход в эфир зависит от решения судов, от прокурорских проверок и так далее. 

- Вы будете во втором сезоне подводить итоги первого?

О.С.: Это будут другие дела. В первом сезоне есть и закрытые истории, и те, по которым еще тянутся суды, решения - к таким мы будем коротко возвращаться во втором сезоне.

- Будет что-то вроде пост-шоу?

О.С.: Нет, это просто будут локальные эпизоды в программе, которые будут рассказывать о том, чем закончились предыдущие истории.

Что ж, ждем второго сезона. Надеюсь, к этому времени команда «Четвертой башни» определится и с формой, и с содержанием. 

Фото Иванны Зубович